сложно, — вздохнул Найденов. — Я подобное проходил. Ладно, Женя, пошли!

Не говоря больше ни слова, вышли из кафе, сели в машину. Остаток пути молчали. Пока ехали, начался снегопад. Максим включил дворники, в воздухе закружил мокрый снег. Он падал на землю, покрывая темную грязь. Если бы в жизни можно было так же: скрыть грязь и несправедливость под чистотой белизны!

Вернувшись вечером домой, он за ужином рассказал о разговоре с Евгением Лике.

— Знакомая история. — Она помешала ложечкой в чашке. — Я, как и раньше, здесь курирую полицию. И начальник местный весьма отвратный тип. Это я отметила при первой же встрече. Липкий взгляд, вкрадчивые манеры и хамство по отношению к подчиненным. Сейчас веду у них проверку законности учета преступлений с правонарушениями. Укрывают, будь здоров.

— И чем это чревато?

— Внесем представление республиканскому министру. Получит дисциплинарное взыскание.

После ужина Максимка читал отцу по слогам сказку про репку, Айк, положив голову на лапы, дремал. Лика, устроившись в кресле, что-то печатала на ноутбуке.

А в январе у Анзора случилась неприятность. Нагрянул с проверкой ОБЭП и приостановил деятельность ресторана. Найденов об этом узнал случайно, заехав навестить старшего друга.

— Давно работают? — спросил он хозяина, наблюдая из двери подсобки за двумя операми, изучавшими в зале бухгалтерские документы.

— С утра. Хотел договориться, говорят, только с их начальником. В Балашихе было проще. Там дал на лапу — и отвалили. А тут вон как. Не иначе, тариф выше.

— Чего не позвонил?

— Я, Максим, решаю свои вопросы сам. Ты же знаешь.

— Вот и зря. Слушай меня внимательно. Езжай к этому самому начальнику, выясни, сколько надо за прекращение проверки. И куда привезти бабло. А потом сообщи мне.

— Что ты задумал, парень? — взял за локоть.

— Есть идея. Так что давай. А я пока заскочу в одно место.

От Анзора поехал в прокуратуру к Лике. Та была на месте. Допрашивала какого-то хмыря в наручниках. У окон кабинета сидел конвой.

Пришлось подождать. Минут через десять хмыря увели, Максим подождал минуту, снова открыл дверь, вошел.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила Лика.

— Вроде того. — Максим уселся за приставной стол и рассказал о проверке в «Каспии».

— Так. Понятно. Подожди здесь. Я к шефу. — Встав из кресла, прошла к двери. Минут через десять вернулась. — Значит, так. Как только Анзор отзвонится, дай мне знать. Я назову место, где встретимся и поговорим.

— Думаете взять этого упыря с поличным?

— Там будет видно. А теперь, Макс, все. — Деловитая жена чмокнула в щеку. — У меня много работы. Иди.

Оставив кабинет, спустился вниз и, миновав постового в камуфляже, вышел на улицу. В небе проглядывало солнце, отражаясь в лужах, на деревьях чирикали воробьи. Запустив двигатель, отъехал от прокуратуры.

Начальник Феодосийского ГОВД Ткач, низкорослый приземистый мужик с изрядным брюшком и колючими глазами, чем-то напоминал крысу.

…Развалившись в кресле за столом, он беседовал по телефону с приятелем — заместителем городского мэра. Они договорились вечером навестить сауну, попариться и отдохнуть с девочками. Полковник любил красивую жизнь. Ему было немного за сорок, и он считал, что может себе ни в чем не отказывать. Перевод из заполярного Никеля в этот курортный город обошелся Ткачу в кучу хлопот и солидную сумму денег, но жалеть не приходилось. По сравнению с северами преступность здесь была много ниже, чему поспособствовала Крымская весна, а возможности обогащаться — несоизмеримо выше.

Кроме трехкомнатной квартиры в центре, на взморье уже имелся шикарный особняк, оформленные на жену автосервис и две заправки. В одном из банков Стамбула тоже на супругу был открыт валютный счет. Приятные мысли прервал голос секретарши из пульта связи.

— Да, — мазнул по сенсору пальцем.

— Рид Петрович, — томно пропела. — К вам посетитель.

— Кто?

— Хозяин ресторана «Каспий».

«Так, очередной кормилец», — мелькнуло в голове.

— Пусть заходит.

— Разрешите? — открылась дверь тамбура.

На пороге возник усатый кавказец лет за пятьдесят в джинсах и хромовой куртке. Ткач кивнул на стул сбоку, коротко бросив: «Слушаю».

— У меня ваши сотрудники приостановили работу заведения и ведут проверку. — Посетитель присел на указанное место.

— Ну и? — Ткач оттопырил губу.

— Хотел бы договориться.

— Можно.

Вынув из подставки на столе бумажку, щелкнул золотым «паркером», написав цифры, показал.

— Многовато, — поднял кавказец на начальника глаза.

— Дешевле будет в ауле. А здесь моя земля, — лениво процедил сквозь зубы.

— Ладно, — вздохнул хозяин ресторана. — Согласен. Когда и где передать?

— Завтра, в час дня. Кофейня «Эллада» на проспекте Айвазовского. Свободен.

Когда посетитель вышел, побарабанил по столу пальцами и довольно хмыкнул.

На следующий день, за пятнадцать минут до встречи, Ткач подъехал на серебристом «лексусе» к кафе, припарковался рядом на стоянке. Выйдя из салона, потянулся, неспешно прошагал к стеклянной двери, вошел в зал — небольшой, оформленный в греческом стиле. На стене плазма, бар радует глаз рядами бутылок, сбоку сверкает хромом кофейный автомат.

— Ваш кабинет свободен, — тут же возник рядом официант в белой рубашке с бабочкой.

Небрежно кивнув, Ткач миновал ряд столиков, за которыми сидели немногочисленные гости, вошел в подобие алькова. Рядом были еще два таких же приватных столика.

— Как обычно? — поинтересовался официант.

— Да, — грузно уселся в одно из кресел.

Официант исчез и вскоре вернулся с мельхиоровым подносом, аккуратно выставив на камчатую скатерть чашечку исходящего паром кофе по-восточному, рюмку «Хеннесси» и нарезанный лимон в розетке.

— Приятного аппетита, — угодливо улыбнувшись, поспешил выполнять следующий заказ.

Ткач, ослабив галстук, прихлебнул душистой горечи с привкусом ванили, проглотил. Выцедил полрюмки и закусил лимоном.

— Разрешите? — появился в проеме вчерашний кавказец.

— Входи, дорогой. Присаживайся.

Тот сел напротив.

— Принес?

— Да, — подтвердил визитер, протянул вынутую из внутреннего кармана куртки пачку перетянутых резинкой банкнот.

— Тут все? — Ткач взвесил пачку на ладони.

— Как договаривались. Десять штук баксов.

— Сидеть!

В дверной проем быстро вошли трое в гражданском.

— Следственный комитет, майор Голышев, — сунул старший в лицо побледневшему начальнику развернутое удостоверение. — Что у вас в руке?

— Это не мое, — уронив пачку на стол, затряс щеками Ткач.

— Понятых, — обернулся майор к одному из сотрудников.

Тот пригласил из зала молодую пару. Следователь разъяснил их обязанности, началось процессуальное оформление. Первую и последнюю купюры аккуратно поместили в пластиковый пакет, часть, сосчитав, просветили детектором. На поверхности отобразилась надпись «взятка». То же сделали с пальцами руки начальника, которой бралась пачка. Результат оказался положительным. Составили протокол, понятые подписали, с любопытством поглядывая на участников задержания. Их отпустили, поблагодарив, — понятым явно не терпелось пойти поделиться необычным происшествием.

— Руки, — шагнул к находившемуся в прострации полковнику оперативник.

На запястьях щелкнули наручники.

Поздно вечером, вернувшись с работы, Лика рассказала мужу, что