До края оставалось пройти еще метров пять, как вдруг от последней тумбочки с олицетворением знака Ложи Темной Воды в мою правую ладонь скакнула едва заметная тень.

Я знал, что это не реакция на одаренного. Ведь две другие девчонки вызывали совсем другой эффект своим появлением рядом. Черная поверхность колебалась, по ней проходили волны, сигнализируя распорядителю, что обнаружился еще один ребенок с магическим даром.

А здесь что? Клочок тени? Совсем не то же самое.

И тем не менее я притормозил. Потому что тень приятно холодила руку, вызывая чувство комфорта в жаркий летний день в заполненном под завязку зале.

Прохлада скользнула по ладони вверх, мягкими объятиями обволакивая плечи, привнося с собой ощущение покоя и приятной расслабленности. Я застыл на месте, наслаждаясь внезапно накатившим чувством умиротворения. Краски окружающего мира померкли, воздух приобрел свежесть и легкость, тело словно укрыли шелковой пеленой.

Понятия не имею, что это было, но мне оно определенно по нраву. Двигаться, возвращаясь обратно в реальность изобилия суеты, совсем не хотелось…

Резкая смена, покрывало исчезло так же неожиданно, как появилось, выталкивая сознание в привычные рамки материального бытия. От молниеносной смены даже голова пошла кругом, поэтому я не сразу обратил внимание на гробовую тишину, воцарившуюся в главном зале представительства Ордена.

Я с недоумением посмотрел сначала на притихшую толпу, затем перевел взгляд на распорядителя.

Маг в бело-зеленом выглядел довольно неважно. От былой представительности и помпезности не осталось и следа. Мужик пялился на меня остекленевшим взором, вытаращив глаза, как на невиданное чудо.

Видимо, его странное поведение и спровоцировало молчание зрителей. До этого чародей реагировал на магический отклик куда как более взвешенно и спокойно.

– Я могу идти? – поинтересовался я, делая осторожный шаг назад.

Мне совершенно не понравилось столь пристальное внимание к своей скромной персоне. Прошлый жизненный опыт подсказывал, что ни к чему хорошему это не приведет. Оказаться в фокусе интереса у слишком влиятельных персон значило гарантированно навлечь на себя тонну-другую неприятностей. А стоящий неподалеку чародей, как ни посмотри, по местным меркам находился на очень высоких позициях.

– Стой! – Вверх взметнулась рука, сделала полукруг и указала за постамент Ложи Темной Воды, где уже находились две девчонки с обнаруженным даром. – Твое место там, послушник!

Не скажу, что мне понравился категоричный приказ, однако повелительные нотки в голосе волшебника-франта недвусмысленно указывали на неприятие отказа со стороны юного одаренного.

И в ту же секунду раздались хлопки в зале, сначала редкие, потом все усиливающиеся. Меня все же встретили, как и других «несчастных», кому повезло заставить символы Лож отреагировать на себя.

Дальнейшее время до окончания церемонии я простоял как в тумане. Мысли скакали горными козлами, не желая притормозить и сложиться в единую картину, объясняющую происходящее с логичной точки зрения.

Осознание себя будущим магом тоже никак не хотело проявиться в полной мере. Где-то в глубине души метался червячок сомнений, с жутким постоянством утверждающий, что все это ошибка и скоро тебя попросят свалить на улицу к другому люду, придав ускорение смачным пинком.

Спускался обратно попрощаться с родственниками в какой-то прострации и отупении.

– Я очень горд за тебя, сын, – крепкие объятия отца Кирилла немного привели меня в чувство.

– Ага, я тоже за себя очень рад, – ответил я, украдкой оглядываясь по сторонам и пытаясь заметить волшебника в бело-зеленом.

Куда этот гад делся? И что теперь со мной будет?

– Ну ты, братишка, выдал, – от Прохора прилетел сильный хлопок по плечу.

Трофим не отставал и тоже поспешил продемонстрировать братскую любовь, врезав мне по спине тяжелой рукой.

Амбалы, блин, силы девать некуда. Я чуть на пол не грохнулся под их дружескими похлопываниями.

– Чего случилось-то? – с жадным любопытством осведомился я, делая недвусмысленный жест в направлении сцены, где постаменты Лож уже успели самым что ни на есть волшебным образом испариться.

Здорово у них тут, наверное, дела с чисткой территории обстоят. Раз – и весь мусор бесследно исчез. И никаких уборщиков нанимать не надо. Удобно…

– Ты уже почти дошел до конца, когда из углубления с черной водой выскочила клякса, на лету обернулась тенью и обволокла тебя с головы до ног, – рассказал Прохор, торопясь поделиться впечатлениями. – Распорядитель, как увидел это, так и окаменел…

– Ага, у него челюсть прямо отвисла, – перебил старшего брата Трофим. – Стоит, молчит, народ тоже ничего не понимает, вся глядят на тебя, а тебя-то и не видно уже. Лишь силуэт едва угадывается за темной пеленой. Ну, думаю, все, трындец Киру…

– А ну цыц! – Тяжелая мамина ладонь прилетела по макушке слишком разошедшегося чада, отвесив тому внушительный подзатыльник. – Думай, что языком мелешь! О родном брате говоришь!

И тут же заботливый взор в мою сторону и совсем уже другие интонации:

– Тебе не больно, сынок? Как себя чувствуешь?

– Да вроде нормально, – не слишком уверенно ответил я, добросовестно прислушиваясь к телу.

Нигде не болело, никаких неприятных ощущений не наблюдалось.

– Это не типичный выбор символа Ложи, – вставил свое слово отец. – Что-то другое, необычное.

Повисла тягучая пауза, мать смотрела с отчетливой заботой о «младшеньком», братья хмурились, папаша задумчиво чесал подбородок.

– И что делать? – я первым нарушил молчание.

– То, что суждено – вступать в Орден, иного пути нет, – отрубил полковник в отставке, не замечая напряженный взгляд второй половинки, явно не испытывающей восторга по поводу непонятного поведения воплощения символа одной из Лож. К тому же имеющей весьма неоднозначную репутацию.

Как я ее понимаю, меня тоже ситуация отнюдь не приводила в восторг. Неужели последствия пребывания за кромкой бытия и дальнейший перенос сознания в другой мир дали о себе знать в таком виде? Как бы одержимым не сочли и не отправили на костер. Судя по сетевому справочнику, тут у них с этим запросто.

– А может, повременить, отговориться болезнью? – спросила мама.

Отец сердито насупился, ему было неприятно признаваться в собственном бессилии в сложившемся деле. Но иного выбора нет.

– Не выйдет, по закону его должны забрать. Орден в своем праве. И мы ничего не можем поделать.

Мужчина в офицерской форме Имперской гвардии плотно сжал губы, о чем-то напряженно размышляя, затем слегка кивнул, будто отвечая на какое-то принятое про себя решение, и, взяв меня за локоть, оттащил чуть в сторону, подальше от лишних ушей.