— Это какие-то языческие чары? — хрипло произнёс он, крепко сжимая мою ладонь. Мы стояли друг напротив друга — Виен не обнимал меня больше, но не отпускал.

Я моргнула и громко захохотала, осознав вопрос. Какие всё-таки трусливые мужчины! Старший брат у своей жены до сих пор интересуется, не чары ли она применила, чтобы его соблазнить!

— Разумеется, чары, — не удержалась я, — специально для главного столичного инквизитора. А ты уже засомневался, Виен?

Ответный взгляд был таким хмурым, что пришлось укусить себя за губу. Лишь бы снова не засмеяться!

— Какие у нас планы? — спросила, когда мы покинули дворец. Косоглазия охранников избежать не удалось, но Виен совершенно не обращал на них внимания. Я тоже не стала.

— Приём в доме посла, — прежним, недовольным голосом бросил он, — его особняк совсем недалеко, можем прогуляться. Потом ты — домой, а я к Зольеру…

— Даже не мечтай. Это касается Империи в том числе, поэтому я с тобой!

Картинно скривился, но промолчал. Ну вроде как он против, и вообще недоволен…

— Виен, — вспомнилось мне, — а почему ты лично занимаешься делами? Разве ж тебе не положено сидеть в кабинете, как начальству?

Кажется, я попала в точку — мужчина тяжело вздохнул.

Раньше должность главного инквизитора имела немного иной смысл. По сути, это был наблюдающий за отделами хранителей порядка. Вообще, инквизитор — широкое понятие для Валессы. Это и направление дара, и название полиции. Первыми защитниками городами были именно люди с даром Инквизитора — отсюда повелось.

— Давно пора разделить инквизиторский дар и должность, — продолжал Виен, — но реформы застряли в королевской канцелярии. Рэй обещал заняться этим, но у него пока нет необходимой власти.

— Рэй?

— Принц Реймонд, — уточнил Виен, — муж уже знакомой тебе Лерии.

Я только поцокала языком. Важный птиц этот муж, если вспомнить отношение Виена к Ромушу и Маритте.

А пока ненаследный принц занимался реформой, в инквизиторских отделах царил хаос. Сыну кардинала в этой сфере были не рады — взболамутил привычное и удобное болото.

Как выяснилось, главное управление — это его проект. Попытка создать подобие имперской тайной канцелярии, особое управление по тонким и щепетильным делам.

До Виена отдел под контролем столичного инквизитора занимался бумажной волокитой и ничегонеделанием. Поувольняв добрую половину людей, его преосвященство собрал четыре отряда под руководством лучших специалистов в Валессе. Два передовых отряда во главе с Гардэном и Орвисом, алхимический отряд Зольера и тактический — незнакомого мне Вольфа, дочь которого стала первой жертвой.

— Ему трудно найти замену, — признался Виен, — этот язычник будто знал, куда бить. Вольф самый опытный из всех капитанов, тащил на себе планы, канцелярские дела, разрабатывал стратегию. Именно он подсказывал и наставлял меня, а сейчас, без Вольфа… Приходится следить за тысячей разных дел.

— А назначить нового капитана? — этот выход казался мне самым очевидным. Хотя бы на первое время скинуть дела на другого. Но Виен лишь покачал головой.

— Нужен проверенный человек, а искать и наблюдать за ним — некогда. У Вольфа был конечно, заместитель, и пока он числится в управлении, но…

— Но? — удивлённо подняла бровь.

— Он соблазнил мою кузину и сбежал с ней вопреки запрету дяди. Обычный капитан из крестьян женился на аристократке крови, у которой был жених, подобающий статусу. А я… настолько доверял Ирвину, что не обращал внимания на их отношения. Думал, у него хватит ума.

— Что?! — я замерла столь резко, что ещё несколько секунд он тянул меня за собой. Слава Великому, что нарядная аллея, ведущая в дом посла, сейчас была безлюдна. А то, как никак, свидетели возможного преступления!

— Что?.. — уточнил инквизитор, останавливаясь. Мы шли за руку, как дети, но он и не думал меня отпускать.

— Ты не понимаешь?! Что за снобизм, Виен?! — у меня просто не было слов: — Он был твои другом, получается? Этот капитан из крестьян? Какой ужас! Он твой друг, но для того, чтобы жениться на твоей кузине, он человек третьего сорта?!

Судя по тому, как прищурился Виен, я попала в точку.

— Всё грезишь о бедному ремесленнике? — лениво-холодно осведомился он. Надо же, неужели запомнил?

— Лучшей бедный ремесленник, чем такой друг! — выдернув руку, я обогнула его и направилась вперёд. В голове не укладывалось!

Догнал. Пристроился рядом, но ни слова не сказал. Даже не посмотрел в мою сторону. Не больно-то и хотелось! Никогда бы не подумала, что Виен такой сноб, особенно по отношению к другу!

Выходит, будь я девочкой из деревни, тоже получила бы холодный приём! Может, он вообще бы побрезговал со мной целоваться!

Эта мысль отравляла до конца аллеи. А потом деревья неожиданно расступились, являя нам ажурные кованые ворота, распахнутые настежь. С летней террасы неслась музыка и женский смех. Церемонимейстер у входа громогласно объявлял прибывающих.

Кареты останавливались у других ворот, поэтому мы беспрепятственно прошли на территорию особняка.

— Его преосвященство, главный столичный инквизитор Виен Корриан со спутницей! — прокричал церемонимейстер, бросив на нас один-единственный взгляд. Однако, какая память!

Но не успела я как следует изумиться, как огромная, нарядно одетая толпа повернулась к нам.

Отвыкнув от приёмов, я, признаться, слегка струхнула.

— И… какой у нас план? — подавив неприязнь, прошептала Виену. Инквизитор задумчиво взял меня под локоть — чтобы не потерять, видимо, и ёмко ответил:

— По обстановке… Добрый день, герр Истер, герр Зорр. Рад видеть.

Одно радует, приёмы — точно не конёк Виена. С таким лицом только заключённых в тюрьме проверять! Говорить с его преосвященством мало кто отваживался, зато меня просто пожирали взглядами!

Какого упыря я поехала в белом платье?!

— Виен, какая встреча! — дорогу нам перегородила немолодая женщина в платье а-ля торт — кремовом, пышном к низу и обильно украшенном розочками. Широкополая шляпка с цветами и кружевом была под стать платью, отчего казалось что женщины очень много. Вслед за ней по пятам следовала барышня с тонким станом, тоже разодетая в розы. Наверное, дочь — у компаньонок не было столь праздничных нарядов.

— Фрау и фройляйн Мюйер. Рад видеть, — быстрый кивок и непроницаемое лицо. Кажется, мы втроём покосились на Виена с сомнением. Всё-таки приём полагал больше эмоций, нежели военная панихида, например.

— У тебя появилась невеста? — прощебетала фрау, очнувшись. Только взгляд, брошенный на меня, был далёк от дружелюбия: — Эсмин ничего мне не рассказывала. Вы недавно познакомились? Неужели такая большая любовь?