этого перуджинцы, люди мелочные и злобные, издавна ненавидевшие ассизцев за их благородство, смелость и доброту, решили поддержать немцев и начали против Ассизи войну. Ассизцы не успели подготовиться к ней, потому что перуджинцы действовали, как всегда, подло и коварно; в результате, ассизцы потерпели поражение, их войско было разбито, многие жители города попали в плен. Попал в плен и Франческо Бернардоне.

Перуджа – город грязный, развратный, погрязший в грехах, как Содом и Гоморра, с жителями, жестокосердными, как Навуходоносор, – обошелся с пленниками подобно тому, как Нерон обходился с первыми христианами. Некоторые из ассизцев были убиты, некоторые проданы для работы в рудниках и каменоломнях; за оставшихся перуджинцы запросили такой выкуп, который постыдились бы просить даже сарацины за плененных христиан. Пронюхав, что Пьетро Бернардоне может выложить кругленькую сумму за освобождение сына, перуджинцы потребовали с несчастного отца сто золотых сольдо! Да за эти деньги можно было купить Перуджу со всеми потрохами, все окрестности этого проклятого города, все виноградники, сады, поля, маслобойни, мельницы, птичники, скотные дворы, – и всех скотов, четвероногих и двуногих, населяющих Перуджу!

Слава Богу, Пьетро Бернардоне не из тех людей, которых можно облапошить, и воля у него твердая, как гранит, – он сразу же потребовал снизить цену выкупа в двадцать раз и крепко стоял на своем. «Тогда мы убьем твоего сына», – сказали перуджинцы. «Что же, убивайте, – хладнокровно ответил им Пьетро. – У меня есть другой сын, младший. Не придется делить наследство между двумя сыновьями, не будет споров». Это было сказано так убедительно, что перуджинцы, поразившись равнодушию Пьетро, снизили цену наполовину, но он и тут не поддался. «Сказано, что не заплачу больше пяти сольдо, – и конец!» – говорил он, не желая больше ничего слушать.

На самом деле, несчастный Пьетро, очень любивший старшего сына, весь извелся, не спал ночами, потерял вкус к еде: он бы все отдал, лишь бы Франческо оказался на воле. Но Пьетро знал, что если даст слабину, перуджинцы решат, что запросили слишком мало, и будут поднимать цену, – таким образом, переговоры будут идти годами, и Франческо долго не увидит свободы. Так оно и было бы: достаточно вспомнить недавнюю историю с Ричардом, королем Англии, прозванным «Король с Сердцем Льва». Он храбро дрался в Крестовом походе, но Ричард такой вспыльчивый, что поссорился со всеми своими союзниками. Возвращался он из похода через земли австрийцев, а с тамошним герцогом разругался вдрызг еще на Святой Земле, – вот герцог и схватил короля. Вначале за освобождение Ричарда много не запросили, но увидев, что он легко согласился, тут же подняли цену выкупа. Два с лишним года английский король просидел в тюрьме, а на базарах в это время можно было купить написанные им в темнице стихи, которые переписывали секретари судов и магистратов и продавали за пару медяков грамотным людям, а уж те читали их всем желающим. Многие плакали, слушая, как герой Крестового похода укоряет своих друзей за то, что они забыли его:

Напрасно помощи ищу, темницей скрытый,

Друзьями я богат, но их рука закрыта,

И без ответа жалобу свою

Пою…

Как сон, проходят дни.

Уходят в вечность годы…

Но разве некогда, во дни былой свободы,

Повсюду, где к войне лишь кликнуть клич могу,

В Анжу, Нормандии, на готском берегу,

Могли ли вы найти смиренного вассала,

Кому б моя рука в защите отказала?

А я покинут!.. В мрачной тесноте тюрьмы

Я видел, как прошли две грустные зимы,

Моля о помощи друзей, темницей скрытый…

Друзьями я богат, но их рука закрыта,

И без ответа жалобу свою

Пою!..

В итоге англичане все-таки выкупили Ричарда: они отдали за своего короля шесть тысяч ведер серебра. Австрийские серебряные монеты отчеканены из того самого серебра, а еще австрийцы построили мощные стены вокруг Вены и заложили новые города на своих границах – все на деньги, полученные у англичан.

А вспомните того герцога из Ломбардии, что провел в темнице почти двадцать лет, дожидаясь, когда с его родственниками сторгуются о цене свободы; а немецкий граф, которого семь лет держали в большом деревянном ларце, пока шли переговоры о выкупе, – а вы говорите, что Пьетро Бернардоне не знает жизни!

Всего один год просидел его сын в перуджинской крепости, и условия содержания были не такими уж плохими, – ведь за испорченный товар никто платить не станет. Зато какой была радость отца, когда Франческо вернулся домой; какой пир закатил Бернардоне в честь возвращения сына! Ассизцы наелись и напились до бесчувствия, а уж как хвалили Франческо за его мужество на войне и стойкость в плену!

С тех пор уже никто не сомневался, что Франческо Бернардоне суждено прославить Ассизи в веках. Когда же Франческо решил присоединиться к рыцарю Гвалтьеро де Бриенне, жители Ассизи окончательно уверовали, что Франческо станет великим героем в самом скором времени, и с нетерпением ждали вестей о его подвигах.

* * *

Погожим осенним днем три пожилых ассизца сидели у трактира под навесом, пили легкое красное вино и говорили о славных деяниях Франческо.

– Неподалеку от Вероны жил злобный карлик, – рассказывал первый из стариков, подслеповато щурясь на своих приятелей. – Он наводил порчу на людей, похищал детей из колыбели, но больше всего был известен тем, что разлучал любящие сердца. Стоило какому-нибудь прекрасному юноше полюбить прелестную девушку, или прелестной девушке полюбить прекрасного юношу, – злой карлик тут как тут! Обязательно вмешается и все испортит, а то погубит и самих влюбленных. Каких только способов он не знал, чтобы погубить любовь – сам дьявол не мог бы сравниться с ним в изобретательности!..

– Что?! Дьявол? – всполошился второй старик. – Ты сказал – дьявол?

– Я говорю, сам дьявол не мог сравниться в изобретательности с этим карликом! – прокричал первый старик на ухо второму.

– Еще и карлик был вместе с дьяволом? – поразился второй старик. – Помилуй нас Пречистая Дева, архангелы Божьи и все силы небесные! – он истово перекрестился.

Первый старик с досадой махнул рукой.

– Говорить с тобой, – все равно что обращаться к дереву в лесу, – пробормотал он.

– А все же не следовало тебе поминать дьявола, – сказал третий старик. – О, Господи, в плечо что-то вступило, – добавил он, кряхтя, – видать, будет дождь.

– Дай боже, дай боже, – закивал второй старик. – Богу все видать, – это да…

Первый слепо покосился на них и продолжал:

– Карлик часто сеял вражду между веронцами: семья шла