деревьев. Это здание, вдруг возникшее посреди леса, в отдалении даже от самых маленьких городков, казалось неуместным. Да еще и крематорий этот, расположенный неподалеку, радости не добавлял! Возле клиники располагались и другие хозяйственные постройки, но по-настоящему угнетал только крематорий.

Помимо тяжелой атмосферы такое расположение обеспечивало и бытовые неудобства. Большую часть времени генераторы служили исправно, но в суровых условиях зимы на Аляске бывали сбои. Тогда запускались только резервные генераторы, обеспечивавшие работу медицинского оборудования. Во всех остальных помещениях приходилось справляться с самыми разными проблемами – от внезапного обесточивания до отключения отопления.

К тому же больница находилась в определенной изоляции. Уезжать отсюда не запрещалось, но ни о каком общественном транспорте и речи не шло. Сотрудники, лишенные личных автомобилей, полностью зависели от коллег. Прогуляться было негде, да и опасно – до недавних пор дикие животные вполне обоснованно считали эти леса своей территорией.

Гостей привозить тоже запрещалось. Никаких исключений для друзей и членов семьи. Собственно, ради этого клинику и построили в такой глуши – чтобы защитить приватность пациентов.

В первые дни жизни здесь Энлэю приходилось постоянно напоминать себе, что он не в тюрьме. Он приехал добровольно и может уехать в любой момент. Его никто не убьет и не закопает в лесу за то, что он узнал слишком много! И все-таки эти навязчивые мысли отвлекали…

Но Герасимова была то ли слишком легкомысленна для страха, то ли отлично справлялась с собственными эмоциями. При общении с Энлэем она держалась так, словно прибыла в клинику не первый раз и все тут знала.

Теперь ему было любопытно, как она справится с пациентами. Больница – это еще полбеды, а вот люди, собранные здесь… Никакая теория не подготовит к встрече с ними.

– Доктор Нивс представил вас пациентам? – поинтересовался Энлэй.

– Нет, он… Он сказал, что не стоит к ним лишний раз соваться.

Ловко. Нивс прекрасно знал, что к новенькой приставят куратора, и свалил самую неприятную часть на него. Сам же хирург не хотел, чтобы его встречи с Герасимовой были чем-то омрачены – тогда они быстрее станут романтическими.

Для Энлэя это ничего не меняло, он на симпатию новенькой не претендовал.

– Наших пациентов можно разделить на четыре условные группы, – сказал он, когда они с Герасимовой добрались до служебного лифта. – Первая – это люди, которым операцию сделали несколько лет назад и все прошло хорошо. Они не живут в больнице постоянно, но иногда приезжают на обследования и остаются на несколько дней.

– Много таких?

– Сейчас – около десяти человек. В целом девяносто процентов операций в клинике проходит успешно.

Герасимова не стала спрашивать, какая участь постигает остальные десять процентов. Как будто так сложно догадаться! Об этом в клинике старались лишний раз не говорить.

– Вторая группа – это те, кто уже готов к операции морально и физически, они дожидаются донора, – продолжил Энлэй. – Точную дату обычно определяют в течение недели. Эти пациенты нервничают, что вполне понятно, обращаются к врачам с вопросами, а иногда просто беседуют с переводчиками, чтобы отвлечься. Свое мнение навязывать им не нужно. Если вы чего-то не знаете наверняка, не придумывайте и не ищите в интернете, а обратитесь к врачу.

– Я и не собиралась сочинительствовать.

– Похвально. Третья группа – это вторая группа после операции. Поскольку операции здесь проводятся только тяжелые, пациенты остаются в больнице на месяцы и даже годы. Вы как переводчик участвуете в обходах с врачами и реагируете на срочные вызовы, это обязательно. По желанию можете навещать кого-то из пациентов, но только при одобрении лечащего врача.

– Насколько я поняла, здесь все должно одобряться врачами…

– Вы поняли правильно. Четвертая группа – те, кто еще не решился на операцию и прибывает в клинику на финальную консультацию, после которой должен принять решение. Они, как правило, надолго не задерживаются. Но они особенно уязвимы, с ними лучше лишний раз не общаться. Даже если вам кажется, что вы их поддерживаете, они могут истолковать ваши слова непредсказуемо. Вам это принесет лишь проблемы.

– Да я уже уяснила, что личное мнение здесь не в цене…

– Если вам хотелось посвятить больше времени самовыражению, вы выбрали не то место работы. Я передам вас доктору Танг, у вас по графику обход с ней.

Если Герасимовой и хотелось оказаться в компании Нивса, ей хотя бы хватило мозгов не вздыхать об этом. Она восприняла назначение спокойно, ожидая, очевидно, что Энлэй сразу отведет ее к нужному врачу.

Но упрощать ей жизнь Энлэй не собирался. Он специально построил маршрут так, чтобы по пути к доктору им пришлось пройти через весь этаж пациентов. В такое время они обычно не были заняты на процедурах и осмотрах и оставались или в своих палатах, или гуляли по коридорам.

Энлэй хотел, чтобы она увидела их – сразу многих. Увидела, что представляет собой пересадка лица и люди, нуждающиеся в ней. О таком можно читать, можно смотреть фото и даже видео – но все это не подготовит к реальной картине. Энлэю доводилось наблюдать, как такое зрелище ломало даже взрослых мужчин.

Однако новенькая справилась неожиданно достойно. Нет, равнодушной она не осталась, он заметил всё – и нервно сжатые кулаки, и момент, когда улыбка стала откровенно натянутой, а взгляд – немного кукольным, как бывает, когда человек усилием воли запрещает себе смотреть в другую сторону. И все же, если не приглядываться, Герасимова казалась вполне спокойной. Пациентам этого было достаточно.

В дальней части коридора их дожидалась доктор Танг.

– Вы могли бы попасть сразу сюда по лестнице, – только и сказала она.

– Думаю, мисс Герасимовой полезно изучать разные маршруты, – безразлично отозвался Энлэй. С Танг он не ладил, но это мало что значило – с Танг Сун-Ми не ладил никто. – Удачной смены. Если потребуется, вы можете связаться со мной в любой момент.

– Надеюсь, это не потребуется, – отозвалась Герасимова, и лишь так она позволила себе показать, что Энлэй ей тоже не понравился.

Вот и славно, не он один будет мучиться.

До собственного обхода Энлэю оставалось еще полчаса, и он решил использовать это время, чтобы заглянуть к Дереку, раз уж оказался на нужном этаже.

Дерек как раз был из местных и в переводчике вообще не нуждался. Но это был тот редкий случай, когда Энлэй позволил себе проявить личную симпатию. Хотя бы потому, что больше этого не делал никто: Дерек оказался среди изгоев.

Причин было две. Во-первых, несостоявшихся самоубийц в клинике Святой Розы недолюбливали. Если бы о таком заговорили открыто, начальство бы быстренько провело чистку штата. Однако никто не