собака и разбудила весь дом. В гостиной зажгли свет, и кто-то торопливо пошёл посмотреть, кто же там пожаловал.

Через несколько минут хлопнула дверь в сенях, и в гостиную вошли те самые незваные гости и жёсткими, низкими голосами что-то резко отчеканили. В ответ послышался не менее жёсткий и уверенный голос дяди Антона. Что они там говорили – было не разобрать. По крайней мере, Герка ничего не понял. В доме началась ходьба туда-сюда, суета какая-то, какие-то всхлипывания, причитания.

Потом все вышли на улицу. Герка в окно видел, как дядя Антон подошёл к машине вместе с людьми в какой-то форме, похожей на военную. Теперь Герка лучше их разглядел.

Дядя Антон оглянулся. Он выглядел очень озадаченным. Такое выражение, наверно, более всего подойдёт, поскольку он был человеком смелым. Таким его никто и никогда не видел. Затем визитёры усадили его в машину. Двери громко хлопнули, двигатель яростно зарычал, и фары метнулись куда-то в темноту.

В гостиной снова началась ходьба, плач и причитания. Вдруг дверь в комнату открылась и вбежала мама. Она была вся в слезах, кинулась к Герке, сидящему на кровати в полной растерянности, и обняла его. Герка отчётливо слышал, как бешено билось мамино сердце, и чувствовал, что её душили слёзы, но она отчаянно сдерживалась.

– Сынок, ты чего не спишь?

– Меня эта машина разбудила. Мама, а кто к нам приезжал? И почему дядя Антон посреди ночи куда-то поехал?

– Это к дяде Антону приезжали, его по делам в райцентр вызвали.

Мама уложила Герку, заботливо укрыла его одеялом, поцеловала и вышла в гостиную. Герка посмотрел на сестру, спящую в кровати напротив, и удивился, что она спит себе, как пожарник, ничто её не беспокоит и пушкой её не разбудить. Он долго не мог успокоиться, пытаясь понять, что там произошло, но ничего так и не понял. Так он и уснул, размышляя на тему всего увиденного этой ночью.

Глава VIII. Долгие проводы – лишние слёзы

Проснувшись утром, Герка не узнал ни дом, ни своих родных. Все ходили, как в воду опущенные, сосредоточенно и молча делали все дела. Не было слышно ни смеха, ни шуток, как это бывало обычно. На улицу детей сегодня решили не выпускать.

Герка вспомнил о ночном визите и понял, что именно из-за него всё изменилось. Тем более что дяди Антона нигде не было видно. Всё это он чувствовал интуитивно, но не понимал до конца. Он старался не задавать взрослым вопросов, но всё-таки не удержался и спросил маму, нельзя ли ему пойти погулять. Она ответила, что они завтра уезжают домой, мол, папе скоро на работу… А гулять нельзя потому, что надо собирать вещи и навести порядок. Она попросила Герку помочь ей в этом. А что ему оставалось? Пришлось помогать.

Когда минул полдень, пришёл Михалёк. Он подошёл к забору и увидел во дворе Петра, Геркиного отца.

– Петя, подойди, пожалуйста, дело есть! – позвал он Петра.

– А, привет, Михалёк, с чем пожаловал? – отозвался он.

При этом Пётр выглядел так, будто на него свалилось вселенское горе. Но Михалёк уже знал, в чём причина этого. То самое сарафанное радио, которое он так ненавидел, сегодня оказало ему услугу. Вся деревня была уже в курсе того, что ночью дядю Антона забрали люди из НКВД. Правда, по обычаю эту новость приправили целым ворохом выдумок и версий.

Михалёк понял, что для него очень важно попрощаться с Геркой, ведь, скорее всего, они больше уже никогда не увидятся. И вот он стоял перед Петром.

– Я так понимаю – вы уезжать собрались? – осторожным тоном осведомился Михалёк.

– Да. Ты уже слышал?.. Про Антона.

– Слышал. Все уж знают. Потому и пришёл. А нет ли вестей от Антона-то? А то слухи бродят…

– Нет вестей от него. Да и будут ли?

– Ты, Петя не отчаивайся – обязательно будут… Должны быть… – сказал Михалёк, опустив глаза.

– Мы вот решили в Кронштадт вернуться, а то мне на работу скоро выходить…

– Слушай, Петя, позови Герку, пожалуйста. Мы с ним подружились в последнее время. Ты же знаешь – я с людьми-то не очень общаюсь, всё больше с коровами. А общаясь с ним, вроде как ожил или снова родился… Не знаю.

– Конечно! – улыбнулся Пётр. – Ещё раз спасибо тебе, что спас его тогда на озере. Да ты, Михалёк, не грусти. Женись вот да народи детей – всю грусть как рукой снимет и скучно не будет.

– Да, я уж всерьёз об этом думаю. Вот бы ещё невесту найти, которая за меня пойдёт. Ты ведь знаешь, что меня тут за отшельника считают.

– Ничего, Миша, ты, главное, ищи. Кто ищет – тот всегда найдёт! Ты ведь мужик настырный. Ладно, сейчас позову Герку, подожди.

Пётр ушёл в дом, а через несколько минут на крыльцо выскочил Герка. Он помахал другу рукой и побежал к калитке.

– Привет, Михаёк! Как я рад тебя видеть! Мама меня сегодня на улицу не пускает. Она говорит, что завтра мы домой уезжаем.

– Да, я знаю. Твой папа мне сказал об этом. Слушай, Герка, – сказал Михалёк, с трудом подбирая слова. – Я тут стадо отогнал на колхозный двор и решил зайти попрощаться с тобой. Завтра я уже не смогу – коровы меня не отпустят, ты же понимаешь.

– Понимаю.

– А у меня для тебя подарок есть на память.

Михалёк достал что-то из кармана и протянул Герке руку, сжимая что-то в кулаке. Когда он разжал кулак, на его огромной мозолистой ладони оказалась маленькая мраморная фигурка слоника. В те времена было модно иметь целый набор таких слоников, не меньше семи штук. Они были разными по величине. Их часто ставили на крышку комода или на какое-нибудь трюмо или буфет и выстраивали, как говорится, по ранжиру, по весу, по жиру. Считалось, что они принесут в дом счастье. Это была старинная индийская традиция, которая пришла в Россию ещё в самом начале ХХ века.

– Вот, возьми, это всё, что у меня осталось от детства. Пусть он принесёт тебе удачу и счастье. Может, посмотришь на него – меня вспомнишь. А уж я-то тебя и так никогда не забуду!

– Михаёк, я тоже тебя никогда не забуду!

Герка взял слоника, прижал его к груди и несколько секунд, не отрываясь, смотрел на пастуха, пытаясь сохранить в памяти каждую чёрточку его лица.

– Ну, ладно, Герка, мне уж идти надо. А то, знаешь, как говорят: долгие проводы – лишние слёзы. Прощай,