пройти через многое, чтобы доказать ему, что я на самом деле не враг и не злодей, а всего лишь та, кто хочет выжить и найти своё место под солнцем.

— Хочешь сказать, именно так мне нужно сейчас действовать? Рисковать собой, ради… чего, собственно?

— Ради места около него, — и посмотрев на её удивлённые глаза, она продолжила: — Мы ведь похожие. А раз вышло у меня занять место около него — значит, выйдет и у тебя.

— Пха-ха… — засмеялась она. — Ну ты выдала! А я-то думала, что у тебя с чувством юмора всё совсем плохо. А оказывается…

— Это была не шутка. Я сказала это совершенно серьёзно.

— Даже так? Тогда ты кое-что не понимаешь. Хоть я и сказала, что у нас были похожие положения, но я не считаю нас похожими. Например, отбрось у тебя твою прошлую работу и что остаётся? Ты чистая и непорочная, поднявшаяся с самых низов и добиваешься всего своими силами, мозгами и талантами. А я что? Я грязная, изнасилованная, порочная женщина, что любит деньги, азартные игры, бухло и секс. Будь у меня такая возможность — только бы и делала, что целыми днями бухала, спускала деньги и трахалась без конца и края. Даже взять то, как я попала в преступный мир. Банально переспала с одним из прошлых глав кланов. При этом у меня нет никаких талантов и особенностей. Разве что сиськи и жопа огромные. Короче, шлюха я обычная, испорченная. Поэтому место главы преступного клана — как раз по мне.

— Ты на самом деле так считаешь? Или же ты просто убедила себя в том, что счастье — это не про тебя?

Теперь уже Виолетта открыв рот, хотела что-то сказать, но остановилась в самом конце, так и не сумев произнести то, что хотела. А вслед за этим с её лица пропала и озорная улыбка.

— Если ты на самом деле так считаешь, — продолжила Элизабет, — я доставлю тебе все твои деньги завтра. У нас на подобный случай как раз оставалась примерно такая сумма. Только после этого, извини, но я более не буду на твоей стороне, как бы всё в итоге не обернулось. А если же ты на самом деле так не считаешь, то, прошу тебя, подожди месяц — в следующем месяце он вернётся, и мы приложив все возможные усилия, дабы помочь тебе. А когда же все угрозы у тебя останутся в прошлом, я лично попрошу его, рассмотреть тебя в роли одной из жён.

— Сладко звучишь. Но есть ли хоть какой-то реальной шанс на подобное у такой использованной, как я? У тебя-то, поди, до него и пяти мужиков не было в твои-то почти тридцать лет.

— Не было.

— Что и требовалось доказать…

— Если ты об этом беспокоишься, то не думаю, что для него это будет играть столь важную роль. Наверняка это будет его напрягать, но если ты докажешь, что настроена серьёзно, как это проделывала я, то, уверена, он примет тебя. Тем более у тебя есть то, чего нет ни у кого из собравшихся вокруг него сейчас девушек.

— И чего же?..

— Форм. И не надо смотреть так удивлённо на меня. Очевидно, что ему действительно куда ближе такие формы, как у тебя, нежели мои. Хотя при этом и крайне удивительно, что вокруг него всё равно в итоге собрались девушки с такими относительно невыразительными формами. Ну а если говорить всё же чуть более серьёзно, то что бы он там насчёт себя не думал и не говорил, то он удивительно добрый человек. Наверное, добрее его я в жизни никого не встречала. Лично мне кажется, что он из-за моей не самой лёгкой судьбы и не прогнал меня, хотя и явно очень сильно хотел это сделать множество раз на протяжении длительного срока. И наверное, именно поэтому он тогда и заявил, что хочет помочь тебе. Не потому, что он с этого может что-то заиметь, а потому — что ему жалко тебя, прошедшую далеко не через самую лёгкую жизнь, — и закончив на этом свою небольшую речь, сделав перерыв, она, повернувшись к ней, спросила: — Так что в итоге, какой твой выбор? Ты заслуживаешь бороться за своё счастье или же ты обречена и не имеешь даже шанса бороться за него?

Глава 7

Маленький рост. Бледная, словно смерть. Худая настолько, что всюду виднеются кости. Вся покрыта грязью. Из заплаканных глаз текут слёзы, а из носа — сопли. Одетая в изрядно поношенную и изорванную, будничную одежду — джинсы, футболка с толстовкой и кроссовки. С небольшими ранами по всему телу и одной большой раной на левом предплечье, которую она прикрывает второй рукой, при этом дрожа всем телом и отползая от нас в корни древа.

Но на это мне было плевать — ввиду опасности происходящего в мозгах словно рубильники передёрнуло и эмоции я ощущал крайне отдалённо, будто бы они даже на самом деле не мои. А посему волновало меня в этот момент совсем другое: её тёмные волосы, в которых попадаются красные пряди, и карие глаза, в которых заметен всё тот же ярко красный цвет.

Из-за этого в голове у меня в этот момент крутилась лишь одна мысль: у неё есть дар — она опасна. Так что вполне ожидаемо, что я из-за этого тут же, несмотря на её физическое состояние, направил на неё ствол, будучи готовым в любую секунду спустить курок.

Но она, увидев это, лишь пискнула, закрыв глаза и отвернувшись, совершенно не проявляя агрессии.

Будь я в своём обычном состояние, от подобной картины у меня бы наверняка дрогнуло сердце, но находясь в этом состоянии мне было плевать. Не почувствовав так с её стороны угрозы, пока Тосио продолжал наблюдать за ней, я отвернулся от неё, вновь начав осматриваться по сторонам в поисках тех, кто может быть вместе с ней.

Однако, сколько бы я не всматривался и не вслушивался, так никого заметил и не услышал.

— Кого-нибудь слышишь ещё? — негромко спросил я у Тосио, не оборачиваясь.

— Нет, — ответил он мне столь же тихо.

— Она из диких?

— Других тут быть и не может.

Я и сам это прекрасно понимал, но всё равно не смог не спросить это. Как не смог не спросить и это:

—