–Я представился, но что-то не расслышал твоего имени…

–М-маркус Янсен, с-студент…

–Послушай меня, сынок, – по-отечески обратился к нему Пипсен, пересаживаясь на стул рядом с ним, – Я действительно приехал по твоему делу и даже не буду спрашивать о том, ты ли разрисовал лицо статуи кровавыми червяками, изображающими слезы. Для меня это установленный факт.

Услышав эти слова, Маркус дернулся как от удара электрическим током и отшатнулся от сидящего рядом детектива.

На его лице отразился ужас.

–В-вы…К-как…Почему я, к-кто…

Он буквально давился этими короткими словами. Было видно, что парень окончательно потерял самообладание и находится в полном смятении.

–Объясню коротко, если хочешь. А взамен хочу услышать от тебя только одно: зачем ты это сделал, поросенок ты этакий? Какой в этом смысл?

Но сначала задам вопрос. Маркус, ты наркоман?

Парень удивленно воззрился на детектива, моргнув другим глазом, прямо как сова. Потом яростно замотал головой:

–Н-нет, ч-что Вы такое г-гго…Никогда…

–Тогда ответь мне, парень: как можно работать на открытом солнце, когда в тени +30, одев под спецовку пуловер? Наркоманов трясет при отходняке, их знобит, но ты ведь не наркоман? Тогда зачем напяливать на себя лишнюю одежду?

Я вижу простое объяснение: тебе нужно скрыть повязку на левой руке, которая перетягивает следы пореза.

Ты использовал свою кровь, когда рисовал слезы статуе Марикен, ведь так…?

Янсен сидел, понурившись на стуле, голова его свесилась вниз. Он молчал.

Макс уже забеспокоился, не хлопнется ли он сейчас в обморок, но в этот момент парень поднял голову и прямо посмотрел на него.

–Да, это моя работа, признаю, – ответил он без тени заикания, – И горжусь тем, что сделал это.

……………………………………………

Пипсен был поражен метаморфозой, происшедшей с собеседником.

Сейчас он сидел прямо, расправив плечи, смотрел ему в глаза и даже слегка усмехался.

–Вы, господин частный сыщик, такой же, как все это стадо вокруг. Только вы еще и иностранец. Поэтому я попробую объяснить, вдруг поймете.

–Что-то ты разошелся не на шутку…Ладно, давай, поднатужься. Вдруг да осилю своим умишком твою грамоту.

Маркус словно не заметил сарказма в словах детектива и продолжал:

–Мир во власти дьявола, это признают даже те, кто приложил руку к такому положению вещей- наши власти.

Не осталось ничего святого, попраны все божественные заповеди.

Посмотрите вокруг: войны, насилие, ложь.

На улицах висят флаги, символизирующие однополую любовь. Люди разводят марихуану у себя на балконах. Политики врут перед выборами и забывают о своих обещаниях на следующий день. Все подчинено власти Золотого Тельца, не осталось ни идеалов, ни веры…

На этой пафосной ноте Янсен внезапно замолчал, глядя перед собой в пустое пространство большими немигающими глазами.

– Все это так, я даже готов согласиться, – мягко сказал Макс, – Но в чем смысл твоего демарша…?

–Знакомство с историей Марикен приоткрыло передо мной дверь истины. Марикен – это грехопадение и раскаяние, покаяние и прощение. Покаяние приходит после греха.

Святое писание начинается с грехопадения первого человека.

Так же обстоит дело и с Марикен: начало истории определяется решающим выбором: Бог или дьявол. Если бы Бог пришел к ней- все произошло бы иначе. Нет, не Бог, а дьявол стоит на первом месте. Сначала Марикен предстоит пройти через греховную жизнь с дьяволом на протяжении нескольких лет и лишь потом приходит прозрение и покаяние, а затем прощение и Божья благодать.

В конце концов, и среди людей, объявленных перед Богом грешными, благодать находит свое начало прежде всего в покаянии и обращении человека. Только раскаявшемуся грешнику открывается благодать Божия.

«Целая проповедь, черт побери, – думал Макс, вертя в руках карандаш, – Но излагает красиво, заслушаешься. Тут парень явно в своем амплуа.»

В дверь просунулась голова прораба:

–Я вам еще понадоблюсь? А то смена заканчивается, нужно закрывать вагончик.

–Нет, спасибо, я все выяснил. Дайте нам еще десять минут, мы заканчиваем.

Голова исчезла, дверь захлопнулась.

–Итак, Маркус Янсен, я прослушал теософскую лекцию и вдохновился. Пора перейти к резюме, а то нас скоро отсюда выгонят. А я еще не решил, как поступить с тобой…

«Лемур», прерванный на самой вершине своего пафосного выступления, захлопал белыми ресницами.

–То есть…Вы хотите сказать…

–Да, я еще не решил, что мне делать. Тут два варианта: либо отдать тебя копам- и они посадят тебя в «обезьянник» к персонажам твоей обличительной речи, потом будет суд, который рассмотрит дело о порче имущества, – либо я спускаю все это на тормозах- и ты идешь домой к маме, где пьешь перед сном молоко с хлопьями и писаешь в горшок, а не в тюремную парашу…

Мое решение будет зависеть от твоей искренности, дружок: в первом случае ты продолжаешь мне зачесывать хреновину с примесью библейских сюжетов, во втором- рассказываешь все начистоту и каешься в содеянном.

Оцени оба варианта- и вперед. Я весь внимание.

Маркус тяжело вздохнул, приглаживая рабочие брюки на коленях. Потом поднял на сыщика глаза:

–Вы будете фиксировать мои показания?

–Только в голове. Никаких бумаг, слово кабальеро.

–Тогда слушайте, я буду краток.

Мы переехали в Неймиген два года назад, я здесь поступил в университет на энергетический факультет. Когда я увидел на площади статую Марикен- меня как громом поразило, ведь ее историю я узнал гораздо раньше, еще учась в средней школе.

И вот все сошлось в одной точке, на этой самой площади: мои мысли и этот памятник.

Я приходил сюда почти каждый день, мысленно общаясь с Марикен…

–Давай покороче, без лирических сцен, – перебил его сыщик, начиная сердиться. Он ничего не ел с самого утра и становился раздражителен и ворчлив.

–Этим летом, когда город начали готовить к юбилею, мне удалось устроиться на сезонную работу в бригаду по благоустройству.

План родился в моей голове сам собой. Нужно привлечь внимание людей к тому, что они во власти тьмы, ведомы дьяволом…

– Вот ты и дал им путеводную нить к свету, размалевав памятник, – проворчал Пипсен, – Что за странная затея проникла в твою черепную коробку, где ты начитался такой тарабарщины?

–Лики святых периодически кровоточат или мироточат. Иногда это кровавые стигматы в тех местах, где гвозди пронзили тело Христа, иногда слезы…

–Но Марикен далеко не святая, а большая грешница, – возразил детектив, – Даже если условно допустить, что вся эта мутная история- не пустой вымысел…

– Это не важно, – парировал Янсен, -Как раз более показательно то, что она, будучи во власти дьявола, сама сумела освободиться, покаялась- и была прощена.

– Ну допустим, – устало сказал Макс. Эта дискуссия ему уже порядком надоела, и он хотел побыстрее закончить. Тем