были в основном пешими, здесь же все были на лошадях, и это кое о чём да говорило.

Значит, удар теперь будет намного глубже и чувствительней. И, сдаётся мне, Шану Куо, который наверняка за всем этим стоит, надоело кусать Южную Троецарию. Значит, теперь он хочет ударить под Раздорожьем…

— Они наверняка хотят ударить по Раздорожью! — словно прочёл мои мысли Виол, и удивился своим же словам, — Но какой смысл? Далеко они не пройдут, ведь у Могуты сильное войско, а тут всего-то полторы сотни идёт.

Настала моя очередь удивляться.

— Откуда ты знаешь⁈

— Громада, я же видел войска Могуты. Честно скажу, именно Раздорожье стоит на страже спокойствия всей…

— Я не об этом, а о лучевийцах. Ты смог посчитать столько лошадей?

— Ну-у-у… да.

Я поморщился, в очередной раз мысленно отругав себя прошлого. Всеволод Десятый всегда недооценивал бардовскую магию, но как бы всё сложилось, если бы он знал, какая сила в ней скрывается?

— Неужели ты не можешь отослать послание? — всё же спросил я.

Виол нервно зачесаля:

— Я это, когда советника Феокрита… кхм… отпевал от нечистой силы… В общем, все мои безделушки разрядились. Добежим до погоста, там я наверняка в лавке у торговца что-нибудь найду и смогу предупредить столицу.

— Это войско до Раздорожья не дойдёт, — всё же сказал я.

— Так и я о чём, громада! Среднюю столицу так просто не возьмёшь.

— Нет, они покусают городки и деревни кнезов Могуты, — задумчиво продолжил я, — Может, упырей туда напускают, чтоб побольше крови… И постараются быстро уйти, для этого им и лошади.

Виол внимательно слушал меня, усталость с его лица как рукой сняло. Он неуверенно протянул:

— На погосте сильный магический артефакт, и о нападении сразу узнают.

— На том погосте, где люди солебрежского кнеза? — с издёвкой спросила Креона, — А я всё думаю, почему по Южной Троецарии лучевийцы бегают, как у себя дома?

— Видит Маюн, ты права, хладочара.

— Я видела этого Павлоса Солебрежского всего раз, когда нас с принцессой Дайю к нему привели, — вдруг сказала Креона, — Это гнилой человек.

— Ну да, Павлос давно копает под моего отца, — нехотя кивнул бард, — Но неужели он не понимает, что в случае войны от его земель ничего не останется?

— Если только ему не пообещали ещё чего-нибудь. Да, Виол, враги хотят не просто войны, — кивнул я, — Твоего отца хотят заодно рассорить с другими царями Троецарии. Креона права — наверняка кнез Солебрега поможет и ряжеными войсками.

— Ряжеными?

— В моредарских доспехах, под моредарскими стягами… А тут король Лучевии заодно у твоего Нереуса гостит, когда земли самого Могуты грабят союзные войска.

— Союзные? — бард всё продолжал крутить головой, как кукла-болванчик.

Мы с Креоной переглянулись. Странно было видеть Виола таким недалёким, обычно он схватывал всё на лету, и до многих вещей догадывался ещё раньше нас.

— Господин Виол, они говорят о том, что все подумают на вашего папу, — важно сказал Лука.

Когда прописные истины начал объяснять мальчишка, бледный как никогда Виол всё же пришёл в себя.

— А ведь другого удобного случая и не представится, вот они и спешат, — прошептал он, оглянувшись на пустую степь, — Мы разворошили всё их гнездо, громада. Сначала в Солебреге, потом в Моредаре…

Я кивнул, тоже думая о том, что Шан Куо решил не терять времени даром. Может, его напугало то, что всего за несколько дней погибло сразу трое Жрецов Тьмы… двое, если не считать глуповатого Вайкула…

Но на самом деле я склонялся к мысли, что мы даже помогли лучевийскому Тёмному Жрецу. Без конкурентов Шану Куо стало легче действовать, ведь каждый Жрец тянул одеяло на себя. А теперь, когда никто не мешает, он начал осуществлять только свои планы.

Даже в моей прошлой жизни мы, десять Тёмных Жрецов, не просто боролись с Орденом Света. Да, мы подчинялись законам Тьмы, но при этом каждый Жрец стремился стать самым сильным, чтобы быть правой рукой Бездны.

Вместе мы скрывались от всего мира. Вместе строили козни Ордену Света и уничтожали его Обители. Потом наши союзные войска вместе нападали на города Империи…

Но всё это время мы нещадно пытались убить друг друга, и не гнушались никаких методов — главное, чтобы всё оставалось тайной. И Бездна всегда поощряла это.

Сейчас, когда моя душа достаточно просветлела, я уже не мог понять, как же Бездна всё так устроила? Мы подчинялись общим законам, и в то же время всегда ухищрялись их нарушить. Мы служили ей, мечтая воткнуть нож в спину друг другу.

Я сказал Виолу:

— Да, враги поняли, что нужно действовать быстрее.

— Нам всё же надо предупредить Могуту, — закусив губу, выпалил Виол, — И нам надо предупредить отца!

— Отца? — удивился я, — Ты же вроде с ним не общаешься?

— Что-то я не совсем понимаю, — Креона закрутила головой.

И вдруг до меня дошло…

— Так вот ты зачем пошёл служить Могуте и расследовать все эти дела с поддельными письмами? Чтобы доказать, что это не царь Нереус строит козни, а его окружение?

Виол поморщился.

— Ну, если уж совсем просто, то да, громада. Я пытаюсь уберечь его от той участи, которая ему уготована. Я… кхм… видел… — он замялся, — Маюн напел мне, что жизнь Нереуса оборвётся мучительно. А вся его вина лишь в том, что он слишком мягкий правитель.

— Мягкотелый, — без особого пиетета сказал я, — Как он вообще досидел до своих лет на троне.

* * *

Вскоре ровная степь стала искривляться холмами, и дорога запетляла между ними. На обочинах стали появляться массивные каменные валуны, намекая, что горы снова близко.

— Скоро погост, — сказал бард, нервно оглядываясь назад, — А они ускорились.

— Знаю.

Я и сам чувствовал своей бросской задницей, что наша фора кончилась. Кутень доложил мне, что даже трупы разведчиков перестали останавливать отряд. Сам цербер теперь чувствовал какую-то опасность и уже не мог так близко подбираться к войску, где вперёд выдвинулись маги, прослушивающие степь какими-то артефактами.

И что-то мне подсказывало, что тут сыграло роль то заклинание, через которое тот послушник Цзуй Хао узнал, что бросский воин находится на Южном Тракте. А если узнал послушник, значит, узнал и его наставник…

Наконец-то за холмами показалась крыша высокой дозорной башни, и одновременно с этим завыло моё чутьё, предупреждая об опасности. Видим мы — видят и нас.

— Смердящий свет! — выругавшись, я притормозил.

— Что? — Виол, остановившись, тут же подскочил к валуну на обочине и прижал к нему ухо, — Нельзя стоять, они нагоняют!

Поджав губы, я раздумывал несколько мгновений, взвешивая шансы выжить. Опасность тут, опасность там…