Я шел и слышал быструю, как автоматная очередь, речь ведущего аукциона, которая раздавалась на всю округу. Ради него самого я надеялся, что не вся аудитория состояла из тех, кто пришел убить время. Я все шел и шел. Один фермер уставился на меня. «Что с ним?» — подумал я не сразу сообразив, что он только что видел, как негрязный парень с холодильником показал средний палец терьеру.

Наконец я нашел место, которое показалось наименее неподходящим для того, чтобы ловить машину. Я все еще стоял у припаркованных автомобилей, но подумал, что стоит попробовать. И только я добился максимальной привлекательности, как пошел дождь. Настоящий ливень.

У меня было два выхода. Либо я начинал унизительную борьбу со своим рюкзаком в попытках изъять дождевик, либо отправлялся на поиски укрытия. Проблема со вторым вариантом заключалась в том, что единственным доступным укрытием было здание, в котором проходил аукцион скота, и я побоялся, что в состоянии отчаяния и исступления одновременно предложу слишком хорошую цену за корову. А путешествовать автостопом по Ирландии с холодильником и коровой будет уже слишком.

С немалым беспокойством я взялся за рюкзак. И стоило мне его открыть и начать перебирать одежду в поисках чего-нибудь подходящего для подобных погодных условий, как, слава богу, возле меня остановилась машина. Синий универсал «дацун», «санни», или «черри», или что-то из них — нет, я знаю, что это за модель — это «дацун сэвиор». Я подскочил к пассажирской дверце и распахнул ее.

— Вы далеко едете? — спросил я.

Водитель с ужасом посмотрел на меня.

— Я вообще-то паркуюсь, — ответил он.

О! Я отошел, позволив ему завершить маневр без лишних помех. Впереди остановился и припарковался еще один автомобиль. Я и правда стоял в самом неподходящем месте. Я вернулся к своим придорожным иждивенцам. Автомобиль впереди засигналил. Ему явно было сложно припарковаться. Я в отчаянии снова занялся поисками дождевика. И тогда автомобиль впереди сделал что-то очень странное. Внезапно он дал задний ход и остановился напротив меня. Водитель потянулся, чтобы опустить стекло пассажирского окна, и произнес:

— Я слышал тебя по радио сегодня утром. Думал, ты уже уехал.

После неудачного начала путешествие началось по-настоящему.

Мой спаситель Брендан был одет безукоризненно — в костюм с галстуком, — и на нем абсолютно не было никакой грязи. Гем утром он слушал радио и был в курсе того, что я замыслил и почему делаю то, что делаю, то есть, учитывая мой прежний опыт, он знал больше, чем я сам.

Он был коммивояжером из Северной Ирландии, который недавно завел клиентов в республике. Он получил высшие баллы сразу по трем предметам: был обаятелен, составлял приятную компанию и ехал в Каван. Пока дворники его машины работали сверхурочно, очищая лобовое стекло от проливного дождя, мы беседовали о жизни, любви, политике, религии и растущих ценах на дезодоранты. И все это в красивом сухом салоне автомобиля. Черт побери, да я счастливчик!

Не доезжая до Кавана, Брендан сказал, что ему нужно сделать пару деловых звонков, и спросил меня, не возражаю ли я. Конечно нет, он ведь мой спаситель. Он мог просить о чем угодно, и я бы не возражал. Ну, почти о чем угодно. И мы доехали по дождю до Кутхилла, где он продал кое-какие туалетные принадлежности, а я выпил кофе в необычной чайной. Пить кофе в чайной всегда доставляло мне наивысшее удовольствие из-за ощущения, что я плюю на привычный уклад. Это все равно что есть спагетти в пиццерии, цыпленка в стейк-хаусе или разминать шею в массажном салоне в Бангкоке. Мы поехали на север в Клоне, графство Монахан, которое Брендан назвал «бандитским краем» республики. Я не знал, как себя вести в этом районе, но решил, что, если, размахивая ружьем, нас остановит человек в вязаном шлеме, я безоговорочно забуду о своих беспечных шутках и постараюсь не проболтаться, что в школьном возрасте учился в Объединенном кадетском корпусе. Когда мы приехали в Клоне, я подождал в машине, пока Брендан сбывал товар в небольшом круглосуточном магазине. Ждать пришлось довольно долго, что меня удивило. Я рассчитывал, что туалетные принадлежности легко сбыть как раз в круглосуточном магазине. Он, должно быть, почувствовал себя виноватым, потому что через пятнадцать минут принес мне мороженое, извинился и сказал, что больше так сильно задерживаться не будет. Здорово. Такое ощущение, будто мне снова восемь лет. Через сорок минут мы были в Каване, месте назначения на тот день. Я был вполне доволен собой, когда мы подъехали к району, где, по мнению Брендана, имелись какие-то гостиницы. Было еще только около пяти часов, но следующий этап моего путешествия — заскочить и выскочить из Северной Ирландии — мог оказаться весьма рискованным. Мне не хотелось забрести в потемках в учебный военный лагерь и выяснять, где можно найти недорогой ночлег. На унылой улице мы остановились у негостеприимного на вид отеля, я вышел и начал вытаскивать вещи. Мне было жаль оставлять Брендана, потому что он как будто был за меня, когда все остальные — против. К тому же он купил мне мороженое.

Я весело бросил на прощание:

— Если я когда-нибудь в Англии увижу тебя с холодильником на обочине, непременно подвезу.

— Если ты когда-нибудь в Англии увидишь меня с холодильником на обочине, значит, ты только что принял галлюциногенные таблетки.

— Приятной дороги домой в Северную Ирландию.

— Что?

— Приятной дороги домой.

— Я не домой.

— А куда тогда?

— В Донегол.

— Зачем?

— У меня там утром пара дел.

Мы так быстро поладили, что забыли перекинуться парой слов о кое-каких важных мелочах. Я подумал, что стоит рассказать о них сейчас.

— Вообще-то мне нужно в Донегол.

— Не в Каван?

— Каван — просто остановка по пути в Донегол.

— Ясно. Ну, тогда лучше бы тебе запрыгнуть в машину.

И я снова с радостью запрыгнул в машину.

Этот день был вихрем эмоций, но теперь, когда мы ехали по захватывающему дух берегу озера в графстве Ферманах, по берегу Лох-Эрн, я позволил себе отдаться новому чувству — торжеству. Даже солнце выглянуло на пять минут, и намокший от дождя пейзаж сиял точь-в-точь как я, только с меньшим налетом самодовольства. Я гордо нарисовал на карте наш путь и отметил абсурдное расположение Нижнего Лох-Эрн над Верхним. Брендан объяснил, что на карте оно сверху, но географически просто ближе к уровню моря и потому определенно ниже из двух озер Лох-Эрн.

Торжество тут же сменилось стыдом. Местная история изобиловала картографической некомпетентностью и без моего невежества. В конце концов мы были в Северной Ирландии. Нам всего лишь требовалось проехать полицейский участок с нелепыми заграждениями, напоминающими об этом.

Вскоре мы въехали в столицу графства Ферманах, Эннискиллен. Эннискиллен. Самого названия уже достаточно, чтобы в памяти всплыли телевизионные ролики об одном из наиболее частых злодеяний во время волнений в Ольстере, но здесь передо мной был реальный город, не выпуск новостей, который я смотрел в уютной Англии. Я вырос на постоянных заголовках насчет Северной Ирландии и выработал к ним иммунитет, никогда на самом деле даже не догадываясь, что эти люди ходили по магазинам на главной улице, как у нас, пользовались телефонными будками «Бритиш телеком» и выбирали членов парламента в наше правительство. Я имею в виду, в их правительство; в общем, не важно — сдается мне, в этом-то вся проблема. Мирный на вид приграничный городок Беллик остался позади, мы проскользнули через последний безлюдный пропускной пункт и снова въехали в республику. Меня ввела в заблуждение та часть Великобритании, которую я не мог признать или понять, но сейчас, по мере того, как мы приближались к Донеголу, меня снова наполняло чувство успеха. Знаю, это был лишь первый день, но я уже проехал много миль и доказал себе, что все возможно.