Вчера Женька несколько раз выбегала из душного кафе на улицу и пыталась дозвониться до него. На самом деле, это было странно — Трофим не мог, не должен был забыть о дне рождения ее мамы, он всегда был к ней очень внимателен, а тут вдруг ни звонка, ни телеграммы. Конечно, мать ни слова не сказала Женьке, но разве в этом дело?..

Одна из попыток увенчалась успехом, и Женя дозвонилась до Трофима, услышала родной голос с неправильным «р», и он звучал так близко, словно их не разделяло огромное расстояние… Но на этом радость закончилась. Трофим почему-то говорил с ней напряженно, отрывисто, словно от всей души желал прекратить неприятный ему разговор. Попросил передать матери поздравления и обещал прислать ей телеграмму.

Когда Женька уходила утром от бабки, телеграммы не было. И почему-то с каждой минутой в ней крепла уверенность, что ее и не будет… Нахмурившись, девушка приказала самой себе не каркать. Ничего плохого не происходит. Только не с ней! Просто у Трофима мрачное настроение или неудачи на работе, всякое ведь бывает, и не стоит все принимать на свой счет! Скоро все разъяснится — вот он позвонит ей и все объяснит, да и объяснять-то будет нечего, один его хороший звонок — и жизнь сразу наладится!

Вздохнув, Женька попробовала забыть о телефоне, лежащем в сумке. Она в театре, поэтому Alkatel пришлось отключить… Сколько времени она дает Трофиму на размышление? До конца спектакля… нет, до двух часов дня. За это время он поймет, что она на него вчера обиделась, и обязательно исправится! К тому же у нее через неделю защита, он же не мог забыть об этом, так что все в порядке.

На долю секунды музыка смолкла, потом оркестр заиграл что-то веселое, и звери на сцене завертелись в стремительном хороводе.

Последний раз Женька была в этом театре лет восемнадцать назад, вместе со своей детсадовской группой смотрела «Золушку», и честно говоря, спектакль ей не понравился. В детстве она не любила танцы. Это потом ее вкусы резко поменялись, но почему-то в театр танца «Классика и современность» она так больше ни разу и не пришла. До сегодняшнего дня.

Когда Ладка позвала ее на «Айболита», Женя согласилась придти из любопытства — интересно ведь, как эта раскованная бабкина внучка смотрится на сцене. К тому же она нервничала из-за Трофима… Но никаких предчувствий у нее не было — ни когда она входила в театр с черного хода, ни потом, когда взяла оставленный для нее Ладкою билет, поднялась на второй этаж и села на свое место в третьем ряду, у прохода. Было просто желание отвлечься от грустных мыслей и отдохнуть, вот и все!

Правда, потом она вспомнит, как вдруг в одну секунду оборвалось ее сердце и руки стали холодными, как будто она держала ими лед, и легкие почему-то выдохнули разом весь воздух, который в них был, так, что Женька задохнулась и нервно дернулась всем телом вперед… Это было как раз тогда, когда в ярком свете софитов на сцене закружился в немыслимом прыжке главный злодей спектакля, высокий и широкоплечий, в красном переливающемся костюме, с кинжалом на боку. Но может быть, Женьке только показалось, что она что-то почувствовала. Вполне возможно, она придумала себе все это — потом, когда череда всех этих непонятных событий, которым суждено было изменить ее жизнь, осталась далеко позади и у нее появилось время все как следует обдумать, еще раз пережить и осмыслить…

А пока высокая мужская фигура в красном решительно утвердилась в центре сцены, на голову возвышаясь над бандитами и зверями, и Женька буквально прилипла к ней взглядом. Галантно приподняв ветхую шляпу, Бармалей поклонился публике и сделал неуловимое движение рукой… Бесполезно было бы стараться разглядеть лицо актера под толстым слоем грима и клочковатой бородой, однако не узнать это сильное, крепкое, удивительное тело она не могла.

Чуть дыша от волнения, Женька резко выпрямилась на сиденье и достала мамин театральный бинокль: вот он улыбнулся, сверкнул глазами и посмотрел прямо на нее. Синие глаза ее незнакомца, ее таинственного мужчины, певшего у нее под окном и убежавшего от нее прочь, о котором она ничего не знает, и все-таки уже не один раз видела его во сне!.. Рука с биноклем безвольно упала ей на колени. Нет, этого не может быть, обычный детский спектакль с восхитительным Бармалеем в красном. Мало ли хороших актеров в этом городе!

Откинувшись на спинку неудобного сиденья, Женька попыталась расслабиться. Сейчас она отыщет в этой пестрой кутерьме Ладку, и ей обязательно станет легче… просто красивые танцы, не больше.

Подхватив на руки Лисичку, Бармалей красиво подбросил ее вверх и нежно поймал, не позволив ей удариться пуантом о доски сцены. Потом настал черед Хромой Ласточки — и опять Женька не могла оторвать глаз от жесткой линии мужского плеча, от рук с жилистыми запястьями, от длинных ног в свободных красных шароварах. Все движения Бармалея казались легкими, словно девушки, которых он поднимал над головой, вращал и поддерживал, совершенно невесомыми!.. Женька прикусила губу — почему-то ей вдруг стало обидно за себя, если бы она была балериной, это ее бы сейчас так осторожно подбрасывал бы и ловил этот мужчина. И она бы могла вот так же взмахнуть точеной ножкой и кокетливо коснуться белым пуантом его груди!..

Спектакль прошел в тумане. Если бы Женька не знала содержания «Айболита», в этот раз она бы все равно ничего не поняла. Потому что на сцене для нее существовал только один человек. Бармалей. Высокий, сильный, ясноглазый… И хоть бы одна мысль о Трофиме пришла ей в голову, когда она любовалась этим актером, но нет. Ее мысли кружились под музыку, подлаживаясь под длинный шаг Бармалея, следуя за ним повсюду, скользили по его телу и падали к его ногам, и весь мир казался ей ненужным, когда перед ней был Он.

А потом спектакль как-то неожиданно кончился, занавес закрылся, зрители быстро похлопали и разошлись, и только одна Женька медленно тащилась по проходу, задевая ногами кресла и спотыкаясь на покрытых ковром ступеньках. Из театра она вышла последней, не захлопнув за собой стеклянной двери и ничего вокруг не видя.

— А, привет, вот и ты! Я тебя видела из-за кулис. Как, понравилось?.. Давай я тебя познакомлю, это Леша и Денис, бандиты, видела? Те, что гитару волочили в конце… А это наш Бармалей… Знакомьтесь, Игорь, а это Женя, моя подруга.

Ладка улыбнулась, отступив в сторону, и Женька оказалась прямо перед мужчиной, который взял ее ладонь в свои и легко пожал. Дружеское прикосновение, сколько раз в жизни Женька так здоровалась с людьми, не сосчитать!.. Но в этот раз простое движение подействовало на нее слишком сильно.

— Очень приятно, рада познакомиться…— она покосилась на Ладку и попробовала улыбнуться, но губы почему-то не пожелали растягиваться. Нервно откинув челку со лба, Женька взглянула в лицо мужчине, сумевшему неожиданно просто смутить ее и заставить чувствовать себя маленькой и глупой. Она пожала руки и Леше с Денисом, но вряд ли потом, случайно встретив их где-нибудь, она сможет узнать их… потому что перед ней стоит Он, и никого, кроме него, она не запомнит.

Игорь — какое имя, подстать ему самому. Имя, которое само собой впечатывается в память и никогда не забудется. Как, впрочем, и этот человек, чьи серые (или синие?) глаза безжалостно смеются над ней… И все-таки пусть они смеются — и всегда будут вот так же близко, как теперь!