– По-моему, она ранена, – заметил Джеймс Аллену, удивляясь, что способен оставаться хладнокровным в подобной ситуации. – Боже, она действительно ранена!

– Давайте войдем в дом и посмотрим, насколько тяжела рана. Девочка, конечно, расскажет нам, как кобыла оказалась у нее.

Джеймс подхватил ее на руки. Старая шляпа свалилась на землю, и Джеймсу пришлось бежать, чтобы защитить Джесси от дождя. Только попав в гостиную, он сообразил, что за спиной толпится не менее дюжины человек.

– Иисусе, мистер Джеймс, – охнула старая Бесс, – вы только взгляните на бедняжку! Сколько крови! Что с ней произошло?

Кухарка была права: волосы над виском Джесси слиплись от крови и воды, красные струйки сползали по щеке на грудь.

– Томас, пожалуйста, немедленно пошлите за доктором Хулахеном. Передайте, что Джесси ранена. Бесс, принесите одеяло. Она насквозь промокла.

Дожидаясь, пока приказание будет выполнено, Джеймс продолжал стоять посреди комнаты с девушкой на руках. Он и представить себе не мог такого завершения сегодняшнего вечера. Правда, в его расчеты не входило и обнаружить здесь Аллена Белмонда с воплями насчет украденной лошади. Интересно, откуда у Джесси Суит Сьюзи?

Он подошел ближе к камину.

– Я могу стоять на ногах, Джеймс.

– Заткнись. Хотя ты весишь больше, чем полагается молодой девушке, я вполне способен подержать тебя еще несколько минут.

Она попыталась вырваться.

– Прекрати, черт бы тебя взял. – прошипел Джеймс. – И не смей шевелиться! Не желаю, чтобы ковер оказался весь в крови!

– Мистер Джеймс, вот самое теплое одеяло.

Но этого было недостаточно. Соплячка промокла еще больше, чем он. И если ее сейчас же не переодеть, она просто подхватит воспаление легких.

К своему огромному облегчению, он заметил, что кровь почти перестала течь.

– Пойдем, Бесс, нужно срочно снять с нее эти лохмотья, или она действительно заболеет, только чтобы мне досадить. Думаю, не стоит ждать доктора Хулахена.

Он машинально шагнул к спальне, но тут же, опомнившись, повернул к лучшей комнате для гостей.

– Я позабочусь о ней, мистер Джеймс, – пообещала Бесс. – Вам тоже не помешает переодеться. Господь видит, вы такой же мокрый, как бедняжка мисс Джесси. Не беспокойтесь, я все сделаю.

Несколько минут спустя Джеймс постучался в дверь, и старая Бесс разрешила ему войти. Она успела укрыть Джесси тремя одеялами и натянуть на нее одну из ночных сорочек Джеймса, которые тот никогда не носил. И где только старуха откопала ее?

Волосы девушки были аккуратно расправлены на подушке, и кухарка осторожно протирала влажной тряпочкой рану чуть повыше левого виска. Слава Богу, пуля не прошла ниже! А это была действительно пуля – Джеймс сразу догадался. И страшно перепугался. Хотя то, что она не потеряла сознания, – хороший знак. При ранениях головы потеря сознания зачастую означает смерть.

Сама мысль об этом заставила его вздрогнуть. Джеймс облегченно вздохнул, заметив, что глаза соплячки по-прежнему остаются ясными, не замутненными болью и страхом.

Джесси молча наблюдала, как Джеймс подходит к кровати. Волосы его были спутаны, рубашка застегнута не на те пуговицы, и выглядел он взволнованным. Тревожится за нее? Нет, скорее за Суит Сьюзи!

– Я посижу с ней, Бесс. Идите вниз и подождите доктора Хулахена.

– Да, мистер Джеймс.

Старая Бесс наклонилась, подобрала с пола свою сковороду и пошла к двери. Глядя ей вслед, Джесси заметила:

– Эта комната нуждается в ремонте. Обои такие старые, и... ой!

– Сожалею, но тебе пока стоит держать рот на замке. Не шевелись, я осмотрю рану.

Девушка сжала зубы и закрыла глаза.

– Больно.

– Не сомневаюсь. Пуля рассекла кожу. Поэтому ты и истекаешь кровью, как только что зарезанная свинья. Черт возьми, соплячка, да не дергайся ты! И не пытайся отстраниться. Попробуй только заснуть, я тебе покажу!

Он неожиданно смолк, заметив слезы, медленно ползущие из-под опущенных ресниц. Джеймс расстроился, но, не зная, что делать, пробормотал:

– Прости, Джесси, я больше не дотронусь до тебя. Сейчас приедет доктор Хулахен.

Он слегка коснулся мягкой тряпочкой ее щеки, чтобы вытереть слезы, чувствуя себя последним болваном.

– Лежи спокойно. Вот так. Не двигайся; просто лежи и отдыхай. Но только не спи.

Девушка открыла глаза и уставилась на Джеймса.

– Суит Сьюзи все еще в течке. Она терлась о коня Билли.

– Объяснишь позже. А сейчас полежи спокойно и...

– И не спи. Я не настолько глупа, Джеймс, и знаю, что с такой раной спать нельзя.

Она закрыла глаза, но боль не уменьшилась, а с каждым мгновением становилась все мучительнее. Как она может расслабиться, если ей хочется свернуться клубочком и заплакать?

– Этот идиот не подумал, что может попасть в Суит Сьюзи. Наконец он сообразил, в чем дело, и больше не стрелял, боясь ранить ее. Суит Сьюзи хотела даже Бенджи. Ее нужно держать подальше от жеребцов, Джеймс.

– Обещаю.

Девушка глубоко вздохнула, растянула губы в улыбке и отключилась, чем до смерти перепугала Джеймса. Она не должна была терять сознание. Не сейчас. Господи, а что, если эта рана гораздо серьезнее, чем он думает?! Что, если...

– Джесси?! Джесси, очнись! О Господи! Ну же, приди в себя!

Он принялся трясти ее за плечи, но голова девушки бессильно моталась по подушке. Джеймс начал сыпать ругательствами, приказывая ей открыть глаза и больше его не пугать. Но тут отворилась дверь, и в комнату вошел доктор Хулахен. Джеймс частенько удивлялся, откуда у него такая странная походка. Он не шел, а семенил мелкими деликатными шажочками. Эта манера ходить, как и сама внешность доктора, тридцатилетнего коротышки с густой копной белых волос и раскосыми голубыми глазами, обычно раздражала Джеймса настолько, что руки чесались хорошенько врезать ему, но в этот момент он так обрадовался при виде доктора, что, вскочив с постели, закричал:

– Скорее, Денси, она ранена! Правда, пуля слегка ее поцарапала, и кровь идет не очень сильно, но Джесси потеряла сознание, а я знаю, что это не к добру. О Иисусе, поспешите же!

– Все в порядке, Джеймс. Отойдите от кровати... вот так. Дайте мне побольше места!

Денси Хулахен, конечно, не отличался красотой и имел дурную привычку семенить, однако голос у него был глубоким и успокаивающим, как бас вашингтонского епископа Моргана. Кроме того, у него была легкая рука, и он неукоснительно соблюдал правила гигиены, что было крайне важно как при осмотре людей, так и лошадей. Доктор осторожно ощупал края раны, наклонился и прижал ухо к груди Джесси, а потом посчитал пульс, приоткрыл ей глаза и проверил зрачки.