– Спасибо, Джесси, – повторил Джеймс, на этот раз испытывая желание устроить ей хорошую взбучку.

– При чем тут обои?! Не желаю слушать подобный вздор! И немедленно забираю отсюда Суит Сьюзи! – прошипел Аллен. – Я не собираюсь больше рисковать ее безопасностью!

– Конечно, Аллен, – небрежно бросил Джеймс. – Ослоу, вели растереть и приготовить Суит Сьюзи.

– Не стоит, – покачал головой Ослоу, обернувшись к Аллену. – Послушайте, сэр, Суит Сьюзи до сих пор в течке – вы же слышали, что сказала Джесси. Нет ничего хуже, чем перевести ее в другую конюшню, не дождавшись, пока она перестанет гоняться за каждым жеребцом. Это ей может повредить. Здесь мы сумеем ее сберечь.

– В точности как сегодня?

– Я узнаю, что произошло, – пообещал Ослоу, – и сам стану ее охранять.

– Делайте, как считаете нужным, Аллен, – хмыкнул Джеймс. – Лично мне в высшей степени наплевать.

Он взял Джесси за руку и вывел в коридор.

– Об этом все услышат, Уиндем!

– Позвольте мне врезать ему, Джеймс, – попросила Джесси, стараясь вырваться.

Но Джеймс только усмехнулся и покрепче сжал ее руку.

– Тебе стоит лишь пристально посмотреть на него, чтобы перепугать до смерти.

– Я так плохо выгляжу?

«О дьявол», – подумал он, глядя в ее бледное лицо.

В зеленых глазах плескалась боль, боль, которой не было мгновением раньше. Неужели он ранил ее чувства? Нет, только не чувства Джесси Уорфилд. Да ведь у девчонки нет ни капли тщеславия, из нее такая же женщина, как из...

– Нет, просто ты такая грозная, как настоящая женщина-пират. Я хотел сказать, что при одном взгляде на тебя он тут же заткнулся. Жаль, что ненадолго.

– Я никогда не любила Аллена Белмонда. Он плохо обращается с Элис. И с лошадьми тоже. Не позволяйте ему забрать Суит Сьюзи. Купите ее!

– Джесси, она принадлежит ему. Ну вот, ты сейчас упадешь! Я возьму тебя на руки. Хорошо?

– А мне показалось, вы говорили, что я слишком тяжелая.

– Верно, зато я силен и вынослив. Не вырывайся.

– Я сейчас приду, – окликнул их доктор Хулахен. – И дам тебе еще немного опия, Джесси. Оливер, с вашей дочерью все будет в порядке! Джеймс знает, что делает.

Джесси положила голову на плечо Джеймса. Густые спутанные волосы лезли ему в лицо, щекотали нос. До сих пор он не знал, что у нее столько волос!

– Ты еще не спишь?

Джесси молча качнула головой. Джеймс уложил ее в постель и рассыпал длинные пряди по подушке, чтобы они просохли, точь-в-точь как это делала Бесс.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как стойло, которое месяц не чистили.

– Значит, паршиво. Спасибо, Джесси, за то, что ты встала на мою защиту.

– Ненавижу Аллена. Элис сделала такую ошибку, выйдя за него, а теперь уже слишком поздно. Но обещаю, Джеймс, Аллену плохо придется, если он еще раз вздумает вам угрожать!

– Благодарю, – прошептал Джеймс и увидел, как зеленые глаза закрылись.

Лицо было таким бледным, что веснушки на носу горели крохотными огоньками. В дверях появился доктор.

– Она спит, Денси. Оставим ее в покое.

Он поднялся и потушил свечу на ночном столике.

– Скажи, что нужно для нее сделать.

На следующее утро Джеймс стоял у ее постели, широко расставив ноги и подбоченясь.

– А теперь ты подробно расскажешь мне, что случилось. И объяснишь, как посмела рисковать жизнью из-за дурацкой лошади.

«Он в ярости», – подумала Джесси, наблюдая, как у него на шее бешено бьется жилка.

Откуда только сегодня взялась его стальная сдержанность?! Обычно Джеймс орал во все горло, особенно если разозлится, как сейчас. Почему он ни разу не крикнул на нее прошлой ночью?

Девушка ухмыльнулась. Он просто боялся, что она умрет, поэтому и был так спокоен. Но теперь, убедившись, что Джесси жива, готов палить изо всех пушек.

– Отвечай, черт бы тебя побрал! И не прикидывайся, что тебе ужасно больно! Ты все это заслужила, сама понимаешь!

– Прекрасно.

– Что именно?

– Я отвечу вам. Вчера я не успела ни о чем задуматься. Увидела Суит Сьюзи, сообразила, что это единственная возможность ее вернуть, особенно когда она начала тереться о коня Билли и кусать его за круп. Жеребец уже сбросил хозяина, поэтому я вклинилась между ними, а конь Билли перепрыгнул через канаву и удрал в поле. Я схватила повод Суит Сьюзи и ускакала. Надеялась, что они сначала поймают коня Билли, но второй вор оставил их и погнался за мной. Он выстрелил дважды, прежде чем понял, что может попасть в кобылку, а, потом остановился. Вот и все, Джеймс. Не такая уж интересная история.

– Ты глупенькая и храбрая, но мне это не нравится, Джесси. Почему ты решилась на такое?

– Я уже сказала. Чтобы спасти Суит Сьюзи. Мне в голову не пришло, что у похитителя может быть револьвер.

– Следовало вернуться сюда и все рассказать мне. бы взял людей и погнался за негодяями.

Джесси уставилась на него. Легкая головная боль снова превратилась в пытку, раздирающую виски.

– Но что бы я объяснила вам, Джеймс?

– Не знаю, но могла бы привести меня на то место, где их видела.

– А вы позволили бы мне? Шел сильный дождь. Не побоялись бы, что я заболею? В конце концов, я ужасно хрупкая. Нет, думаю, вы заставили бы меня ехать домой, а сами вместе со своими людьми слонялись бы по всей округе и не получили бы ничего, кроме простуды. Я спасла Суит Сьюзи. Пора смириться с этим, Джеймс.

– Джесси, девочка, как ты себя чувствуешь? Мы с Бесс принесли тебе завтрак. Доктор Хулахен предупредил, что сегодня утром ты будешь умирать от голода! Посмотри, что для тебя приготовила Бесс! Овсянка и яичница-глазунья, как ты любишь, и поджаренный хрустящий бекон, и...

Уорфилд осекся, глядя на дочь, лежавшую с крепко зажмуренными глазами. Затем перевел взгляд на Джеймса, стоявшего у постели: прямой как палка, руки скрещены на груди. Пожалуй, его молодой приятель выглядел куда более грозным и опасным, чем щитомордник, которого Оливер согнал с нагретого солнцем камня на прошлой неделе.

– Какого дьявола здесь происходит, Джеймс? Надеюсь, ты не кричишь на мою дочь?

– Я и голоса не повысил. И говорю совершенно спокойно, что Джесси – несчастная дурочка. Не могу поверить, что она ринулась на этих воров, и разыграла героиню. Глупо, нелепо и...

– И мне удалось спасти лошадь. Поэтому заткнитесь, Джеймс.

– Молодец! – нежно сказал Оливер, давая дорогу Бесс, внесшей в комнату огромный серебряный поднос, на котором было достаточно еды для двух толстяков.