Когда пшенка полуготова была, Первуша сало с прожилками мяса нарезал, в котел ссыпал. Сало подтает, напитает пшено. Варево булькало, доходило, а когда кулеш пыхтеть начал, Коляда сказал:

– Не слышишь разве? Кулеш готов, голос подает.

Кулеш вовремя снять надо, иначе загустеет, хоть ножом режь. Однако – хлеба не хватало, а без него какая сытость? Когда после завтрака Первуша посуду вымыл, Коляда на лавку показал:

– Садись, разговор есть.

После еды всегда немного времени физической работой не занимались, но беседовали часто.

– Прознал я, из какого ты рода, Первуша. И отец твой, и ты, как деды и прадеды, из радимичей. Племя многочисленное было, однако ноне поредело. Их духов призывать будешь, силу дадут в борьбе с врагами. Полагаю, сам сообразишь – по каждой мелочи обращаться к ним не след. Только при нужде, в трудной ситуации, когда без невидимых сил не обойтись. Род твой наряду с дреговичами, кривичами, ильменскими словенами да тиверцами, древлянами – хребет русичей. А уж чудь белоглазая да водь позже присоединились, да народу маловато у них. Один язык, ноне одна вера. Считай – братья.

– Хм, так ведь у басурман свои духи есть?

– Есть, как не быть. И крымчаки, и итильские татары своего бога имеют, и духи есть. Но дух на своей земле силен. Уйдет басурманин в набег, кроме как на силу оружия, надеяться не на что. Духи рода далеко, хоть взывает, хоть нет – не помогут.

Первуше любопытно было – откуда Коляда узнал все? Но расспрашивать не стал. Захочет Коляда – сам скажет. Тем более Первуша несколько тайн Коляды знал, например про Вещую книгу и Библию.

– Передохнули, пора и делом заниматься. Сытое брюхо к учению глухо. А для начала пойди в лес, выбери себе деревце молодое, ровное, которое глянется. Сруби, отстругай гладко. Потом вместе обожжем.

Насчет «обожжем» было не совсем понятно, но Первуша расспрашивать не стал. Чего без толку языком молоть? Оделся, топор за пояс заткнул.

В лесу уже сугробы изрядные, местами по пояс. Первуша шел, куда глаза глядят, где снега поменьше. Сзади скрип снега раздался. Первуша голову повернул – волкодлак. Да пусть идет, все веселее. Зимний лес – как во сне, в оцепенении. Только ели зеленеют, мороз и снег им не помеха. Ноги сами понесли отрока к дубовой роще. Деревья мощные, старые. А между великанами – молодая поросль.

Походил Первуша, присмотрел молодой дубок за прямоту ствола. Знатный посох должен получиться. Извинился перед дубком, что рубит. В три удара топора свалил, от веток очистил. Получившуюся жердь к избе поволок. Чем дуб хорош – крепок, увесист, не гниет, а полежав в воде, только прочности добавляет. Из мореного дуба все изделия красивые выходят, текстуру с другой не спутаешь. Уже у избы ножом сучки срезал, от коры очистил, в избу занес. Коляда свой посох приложил:

– Режь здесь. Не жердью же тебе размахивать.

– А не длинно?

– Посох на долгие годы делаешь. Ты растешь быстро. Еще год-два, и со мной ростом сравняешься. А выбрал правильно, толщина самая подходящая, в руку удобно ложиться будет. Сейчас обжигать начнем, печь горячая.

– А зачем, дядька?

– После обжига шероховатостей не будет. Поры, через которые соки из земли идут, закроются. Ладонь не занозишь, в руке скользить будет. Для тебя посох – как для воина меч. Если не утратишь – на всю жизнь.

Коляда начал посох в печь совать. То одним концом, то другим. Дымком запахло. Дерево с поверхности обугливалось слегка, темнело. Тут важно не передержать было, иначе только выкинуть.

Посох темно-серым сделали, едва не черным. Коляда сделал им несколько взмахов, тычковых ударов в воображаемого противника.

– По мне, так легковат немного. Да у тебя кость тонкая, в самый раз будет.

Комлевая часть, что ближе к земле была, в диаметре потолще. В посохе она верхом стала, на ней рука удобно лежит.

– Посох отложи, возьми палку в руку. Представь – меч у тебя. Нападай.

Первуша ткнул палкой, как колющий удар нанес. Коляда, не отпуская с посоха правой, левой рукой за средину посоха схватился, палку легко отбил и, резко толкнув за торец, другим концом ударил Первушу в коленную чашечку. Не больно, щадяще, но чувствительно.

– Сначала у противника оружие отбей и тут же ударь сам. Защита и сразу нападение. Не давай врагу время для ударов. Посох завсегда длиннее любого меча, считай – как сулица, только без рожна.

– Рожон – это что?

– Сулица – короткое копьецо, а рожон – наконечник. Железный, острый, в виде листа. Нападай!

Первуша сверху палку занес, как для рубящего удара. Коляда посох подставил, палка скользнула, в сторону ушла, а учитель в лицо Первуше удар нанес. В последний миг отрок успел подумать – все, нос всмятку будет. А конец посоха только кожу задел, удар обозначив. Так только большие мастера умеют, как позже Первуша понял, значительно позже.

– Посох – как продолжение твоей руки, не подпускай противника близко. Ты фору имеешь в четыре локтя длиной.

– Дядька, а если меч посох разрубит?

– Скользящий удар выдержит и даже зазубрины не будет. Дуб – дерево плотное, твердое. А переломить дурной силой можно все. Знания применять надобно. Кроме силы еще навык должен быть и ум.

Около часа бились. То Первуша нападал, то Коляда. Оба упарились, вспотели. Отдохнуть на лавку присели.

– Дядька, а кто тебя посохом научил так владеть? Не отец ли?

– Он не умел, через то сгинул. Монах один.

Откуда у монаха деньги на оружие? Да и смешно было бы – на груди крест, а на поясе – меч в ножнах.

– Разве монахи оружие в руки берут?

– В Библии что писано? Не мир я вам принес, но меч. Как крымчаки либо другой кто нападет, жители в монастырях укрываются, за стенами крепкими. Монахи воинами становятся, так и выживают.

– А если монастырь далеко?

– Лес на что? Конные в лес не суются, разбега нет, веткой глаза выколоть можно, а из кривого или слепого какой воин? Кроме того, конь ногой в барсучью нору попасть может, сломает. Без коня татарин не боец. Они ведь числом берут да нахрапом. Попробуй коня на скаку остановить! Не получится, сомнет.

– Интересно ты баешь, знаешь много.

– Поживи с мое.

– Сколько же тебе весен?

– До семидесяти помнил, потом считать перестал. Зачем? Полагаю – не меньше десяти десятков.

– Ого!

– Отдохнул – отдышался маленько? Приступим.

Еще час избушку сотрясали звуки ударов, пока не утомились оба. Первуша про себя удивлялся: он намного моложе Коляды, а выдохся.

– Устал? – спросил отшельник.

– Есть немного.

– Если знаючи посохом работаешь, трех противников легко уложишь, а сам вспотеть не успеешь.