На хутор вернулся, настроение поганое. Не из-за грабителей, пусть их раки сожрут. А из-за преданных ему друзей, хотя и бессловесных тварей.

Первуша в дверь постучал. Вторуша открыл сразу. Ужель половину ночи за дверями стоял? Подростка трясет всего.

– За тебя переживал, брат. В неволе мысленно со всеми простился, хоть и вспоминал каждый день. Как нашел ты меня, возрадовался. Сейчас же боюсь потерять. Кроме тебя, ни одной родной кровиночки нет.

– Я тебя в обиду не дам, как и Купаву. И ты ее защищать должен всегда, хоть и не родня она нам.

– Буду, ты научи только.

– Спать идем, светать скоро будет. А учебу завтра же и начнем.

– Спасибо, брат. Сам просить думал, да стеснялся.

– Для начала – грамоте. Писать-считать мужчина должен. А потом сам решишь, кем стать.

– Сапожником, – огорошил его Вторуша.

– Это почему?

– Видел, какие башмаки у людей в Кафе? А у нас большая часть в лаптях, кто побогаче – в сапогах. Башмаки-то глазу приятнее, и удобнее в них.

– Хм, будь по-твоему. Только любому ремеслу учиться надо, чтобы мастером стать.

– Я упорный, батяня говорил – все мужики у нас в роду такие.

– Купава спит?

– Спит.

– Вот и не говори ей ничего, не стоит волновать.

Первуша руки в сенях омыл под рукомойником. В избе башмаки с братом сняли, чтобы каблуками не стучать, Купаву не разбудить. В спальне разделись, возбуждение от ночных событий улеглось, веки смежил. Смерть сегодня хутор посещала. Многие думают, в виде старухи она, да под капюшоном черным и с косой на плече. Неправда.

Смерть – это богиня Мара, владычица жизни и смерти для живых, дочь богини Лады и бога Сварога. Красавица, коих мало, но кто зрит ее, к кому явилась, о том рассказать уже не может. А Первуша не видел ее сегодня, стало быть – поживет еще, столько дел впереди!