Федюхин, и балагур — в объятиях Гринчука. И девчонки никуда не делись, их никто не трогал, и они с интересом наблюдали за происходящим.

— Завтра в участок, — сказал Родион, ткнув пальцем в Стенькина. И на балагура глянул также требовательно: — В десять ноль-ноль!

— Да не хотели мы, темно, ничего не видно! — пробубнил Стенькин.

— В голове у тебя темно. Все, свободны!

— А может, закрыть их надо было? — спросил Федюхин уже после того, как отпустил Стенькина.

— Будем считать, что вы получили первое предупреждение, — нарочно громко сказал Родион.

— Да нет, не первое, — сурово глядя на Майю, жестко сказал Гайдуков.

И она правильно его поняла.

— Ой-ей-ей! Как страшно! — фыркнула девушка и, с наигранным пренебрежением глянув на Родиона, повернулась к нему спиной. Скрещивая руки на груди, она пальцами провела по плечу, как будто поправляла наброшенную на них шаль.

— Вертихвостка! — бросил ей вслед Гайдуков.

— Красивая! — сказал Гринчук, провожая ее завороженным взглядом.

— А вы ничего так, товарищ капитан, лихо балбесов наших раскидали. Айкидо применили? — спросил Федюхин.

— Борьбу, — качнул головой Фомин. — Нанайских мальчиков.

Айкидо имело право на существование как вид рукопашного боя, но только в сочетании с другими более агрессивными техниками ведения боя, особенно в системе боевого самбо. Возможно, он заблуждался, но у каждого есть право на свое собственное мнение.

Летнее утро, каникулы, огороды. Это вечером танцы и девчонки, а днем тяпка и прополка сорняков. Илья Дубко по кличке Дуб работал вяло, и вид у него сонный, Фомин знал почему.

Мать-то подгоняла его и словом, и делом, тяпка в ее руках как живая, да и сама она женщина шустрая. Родион наблюдал за ней из-за забора. Собака во дворе мирная, не лаяла, и хозяйка не замечала гостя. Пришлось ему самому обратить на себя внимание.

— Дубко! — позвал Родион.

Парень дернулся как ужаленный, развернулся к нему, ноги напряглись, толкая тело в глубь огорода, но разум оказался сильней паники.

— Чего? — басом отозвался Дубко.

Здоровенный парень, почти два метра ростом, и это в шестнадцать с небольшим лет. И рука у него тяжелая, и вчера Родион ее тяжесть на себе прочувствовал. Это ведь Дубко толкнул его в плечо, а потом попытался ударить.

Дубко остался на месте, но его мать стремительным шагом направилась к воротам. Сегодня Фомин не поленился, надел форму, неудивительно, что женщина так всполошилась. Маленькая, сухенькая, сын точно не в мать уродился.

— Капитан полиции Фомин.

— Случилось что?

— А что случилось? — приближаясь, пробубнил Дубко. — Я ж не знал, что вы из полиции.

— Когда не знал? Когда с кулаками на меня бросался?

Мать гневно глянула на сына, но тот ее взгляда как будто и не заметил.

— Ну я ж не знал!

— А когда колеса прокалывал, знал?

— Какие колеса?! — сошел с лица парень.

Не подвело Родиона его ментовское чутье, не зря он разворачивал видеорегистратор. Дубко со своим дружком подошел к машине сзади и справа, так чтобы с улицы его никто не увидел. Но перед камерой все равно засветился.

— Тебе запись с регистратора показать?

Матери пришлось подняться на цыпочки, чтобы треснуть сына по затылку.

— Ах ты зараза!

— Да не прокалывали мы. Не прокалывал я колеса! Через ниппель воздух спустили.

— С кем воздух спускали?

— Э-э…

— Дружок твой тоже засветился.

— Димка?

— Сегодня с Димкой в клуб, в шестнадцать ноль-ноль. Воспитывать вас буду.

— Э-э… Как? — Дубко растерянно хлопал глазами.

— Ты что, трус? Вчера таким смелым казался.

— Зачем в клуб? — спросила женщина.

— Философию преподавать буду, — совершенно серьезно сказал Родион.

Рукопашный бой — орудие агрессии. Если в нем нет философии добра. Именно такая философия делает бойца человеком, а не превращает его в бездушную дубину. Именно такая философия может перевести противника в разряд союзника, именно таким перевоплощением и собирался заняться Родион. Он здесь, может, и ненадолго, но всерьез. Почему бы не организовать в станице секцию самбо?

Маслюк, может, и жмот, но вентилятор он все же оставил. Старый вентилятор, некогда белая пластмасса уже пожелтела от времени, но работал исправно, хотя и шумно. А без вентилятора в кабинете чокнуться от жары можно. С утра солнце жарит, к полудню совсем невмоготу будет, и открытые нараспашку окна не спасут. Местным легче, они к летнему зною привычные.

Родион уже навел порядок в офисе, заставил Маслюка освободить камеру от ящиков, убрал все лишнее, где надо подбелил стены, вымыл полы. Еще бы кондиционер поставить, и холодильник не помешал бы. А за холодильником в Москву можно съездить, у родителей на даче стоит старый не убиваемый «Мир» на механической защелке, в машину залезет запросто. Родион собирался сегодня ехать в район, может, все-таки отпроситься у начальства? Надо же как-то обустраиваться на новом месте.

Он подошел к распахнутому окну и тут же возникло желание закрыть его. К участку на своем квадроцикле подъезжала Майя. Увидела его, козырнула с непроницаемым лицом, остановилась, сошла с транспортного средства. Родион вышел ей навстречу. Девчонка она шебутная, без царя в голове — нельзя им находиться вдвоем в кабинете без свидетелей, а то потом вдруг выяснится, что он обязан на ней жениться.

— Товарищ капитан! — Майя снова приложила ко лбу два пальца.

— Я вас внимательно слушаю.

— А почему на «вы»? Я к тебе в секцию еще не записалась… И не запишусь!

— И ты приехала это мне сказать? — усмехнулся Родион.

— Я приехала… — кивнула она. — А ты не рад!

— Радость у меня по расписанию, с часу до двух.

— И кто тебе обеды готовит? — Майя неожиданно пришла в движение и, нагло столкнув Родиона с пути, зашла в здание.

Прошла через одну комнату, заглянула в другую, даже камеру для временно задержанных не оставила без внимания.

— Ты кого-то ищешь?

— Да нет, просто интересно… — опускаясь на стул за приставным столом, сказала она и помахала перед собой ладонью, как веером.

— И что дальше? — спросил Фомин.

— А что дальше? Народ жалуется, участковый, мол, мальчишек наших притесняет.

— Составь коллективную жалобу, обойди народ, собери подписи. Все лучше, чем без дела маяться.

— Это я без дела маюсь?

— Все посмотрела? Давай, у меня выезд!

— На объект?

— В район.

— Неинтересно… — поморщилась Майя.

— А что интересно?

— Это правда, что к тебе Зинка клеится? Только не подумай, мне все равно. Просто ты должен знать, чем народ интересуется, чем живет.

Дверь вдруг распахнулась, и в кабинет шумно вошел Туманов. И вид у него такой, словно он ожидал застать свою дочь в объятиях Родиона. А бутылку минералки он держал так, как будто собирался ударить насильника по голове.

— Папа! — возмущенно