– Спасибо тебе, падре, – сказал Альварес. – Но я предпочитаю свободу движений. Кроме того, на этом старом теле столько шрамов, что одним больше, одним меньше, не имеет никакого значения.

Мартиньо оглянулся вокруг, заметил, что по лужайке движутся другие щитки.

– Быстро, – сказал он, – мы должны быть там первые. Альварес крутанул ручку. Снова их щиток продолжал путь к фонтану.

Виеро подошел сзади близко к шефу и заговорил тихим голосом.

– Шеф, там в грузовике ходят истории. Говорят, что какое-то существо съело свайные сооружения под складом в портовой зоне. Склад рухнул. Погибли люди. Там большое несчастье.

– Чен-Лу намекал на это, – сказал Мартиньо. Он пристально смотрел на траву перед ними, выискивая то место – по отношению к фонтану, отметки на траве во время предыдущих передвижений щитка.

– Вот то место, – сказал он. Он передал свой карабин Виеро и сказал:

– Дай мне тот рычаг и… побольше взрывчатки.

Виеро вручил ему небольшой пакет пластиковой взрывчатки с детонатором, такой заряд, которые они использовали в Красной зоне, чтобы взрывать гнездо насекомого в земле. Мартиньо стащил свой головной щиток, взял рычаг:

– Виеро, прикрой меня отсюда. Бенито, ты можешь пользоваться ручным прожектором?

– Конечно, Джонни.

– Шеф, ты не собираешься использовать щит?

– Нет времени. – Он выступил из-за щита прежде, чем успел ответить Виеро. Луч ручного прожектора шарил по земле перед ним. Он нагнулся, воткнул конец рычага в траву, подкапывая и толкая. Рычаг сначала цеплялся, а затем нырнул в пустоту. Что-то задержало его там, и электрический заряд прошел через Мартиньо.

– Падре, вниз, сюда, – прошептал он. Виеро наклонился над ним с карабином.

– Шеф?

– Прямо перед рычагом – в землю. Виеро прицелился, нажал и сделал два выстрела.

Мощный скрежещущий звук раздался под землей впереди них. Что-то выплеснулось там.

И снова Виеро выстрелил. Взрывные патроны производили странный шум, глухой шлепающий удар, когда они взрывались под землей.

Послышался звук жидкости ураганной силы – как будто там была школа рыб, которых кормили на поверхности.

Тишина.

Впереди него засияли еще несколько лучей. Мартиньо взглянул вверх и увидел вокруг много щитков – людей в форме МЭО и пограничников.

Он снова сосредоточил внимание на участке газона.

– Падре, я собираюсь открыть дыру. Приготовься.

– Конечно, шеф.

Мартиньо поставил ногу под лом, как точку опоры, навалился на свой конец. Люк медленно открывался. Оказалось, что он замазан каким-то липким раствором, который поднимался вверх тянущимися полосками. Особый запах серы и сулемы сказал Мартиньо, что замазывающее вещество, должно быть – носитель бутила, который он выстрелил из своего ружья. Неожиданно уступив, люк распахнулся и шлепнулся снова на газон.

Ручные прожекторы били сейчас рядом с Мартиньо, ощупывая пустоту вниз и обнаружив черную масляную воду. Она пахла рекой.

– Они пришли из реки, – сказал Альварес.

Чен-Лу подошел, встал рядом с Мартиньо и сказал:

– Очевидно, участники маскарада убежали. Как удобно.

А сам подумал: «Я был прав, когда вызвал Рин. Мы должны проникнуть в эту организацию. Это враг: руководитель пограничников, который получил образование среди янки. Он один из тех, кто старается уничтожить нас, здесь не может быть другого ответа».

Мартиньо не обращал внимания на дьявольскую шутку Чен-Лу, он был слишком измотан и не мог даже рассердиться на дурака. Он встал, посмотрел вокруг площади. В воздухе стояла тишина, как будто все небо ожидало какой-то катастрофы. Несколько наблюдателей осматривались за расширившимся кольцом охраны – вероятно, привилегированные офицеры, вероятно – но всю толпу вытеснили назад в прилегающие улицы. На улице слева показалась маленькая красная наземная машина, окна ее светились под уличным освещением, когда она заворачивала на площадь. Три ее фары замелькали среди разбросанных людей и отдельных машин. Охрана разрешила ей проезд. Мартиньо узнал знак МЭО на ее корпусе, когда она приблизилась. Машина дернулась и резко остановилась на краю лужайки, и из нее выпрыгнула Рин Келли.

Она сменила платье на зеленую спецовку специалистов МЭО под цвет выцветшей под солнцем травы.

Она шла по газону, внимание ее было сосредоточено на Мартиньо. Про себя она думала: «Его надо использовать и раскрыть. Он враг. Сейчас это очевидно».

Мартиньо следил, как она приближалась, восхищаясь грацией и женственностью, которые только подчеркивались простой формой.

Она остановилась перед ним и заговорила хриплым и нетерпеливым голосом.

– Синьор Мартиньо, я приехала, чтобы спасти вам жизнь.

Он покачал головой, не совсем понимая смысла сказанного.

– Что…

– Все это сейчас готово провалиться в ад, – сказала она. Мартиньо услышал отдаленный шум, крики.

– Толпа, – сказала она. – Вооруженная.

– Какого черта, что происходит? – спросил он.

– Сегодня погибли люди, – сказала она. – Среди них женщины и дети. Позади Монте Окоа обвалилась часть горы. Во всей той горе много пещер.

Виеро сказал:

– Сиротский приют…

– Да, – сказала она. – Сиротский приют и конвент на Монте Окоа погребены. Обвиняют пограничников. Вы знаете, что кругом говорят?

– Я буду говорить с людьми, – сказал Мартиньо. Он почувствовал ярость при мысли, что ему могут угрожать те, ради кого он служит. – Это чепуха! Я ничего не сделал такого…

– Шеф, – сказал Виеро, – ты не сможешь убедить толпу.

– Двух людей из бригады Лиоркадо уже линчевали, – сказала Рин. – У вас есть шанс, если вы убежите сейчас. Ваши грузовики здесь, вам всем там хватит места. Виеро взял его за руку.

– Шеф, мы должны сделать так, как она говорит. Мартиньо молча стоял и слушал разговоры, проходящие между пограничниками вокруг них. – Толпа… вина на нас… сиротский приют…

– Куда мы можем поехать? – спросил он.

– Эти волнения, кажется, местного характера, – сказал Чен-Лу. Он замолчал и прислушался: звуки толпы стали громче. – Поезжай к отцу в Гвиабу, возьми своих людей с собой. Другие могут поехать на свои базы в Красной зоне.

– Почему я должен…

– Я пришлю к вам Рин, когда мы разработаем план действий.

– Я должна знать, где я смогу найти вас, – сказала Рин, включаясь в разговор. А сама подумала: «Дом отца, да. Это должно быть центр… там или в Гоязе, как подозревает Трэвис».