Ни в одном из рассказанных мной случаев это не произошло – я просто дала фон, на котором закалялись наши мораль и нравственность. Такое это было время – тогда все держалось на максимализме. Конечно, страх наказания – любви не помощник, и каждый должен держать ответ за себя прежде всего перед собой, без вмешательства коллектива. Жизненный опыт, не только собственный, убедил меня в том, что требовательность к себе, соблюдение каких-то табу лучше вседозволенности, когда поступками движет «основной инстинкт». Погружение в волшебный мир чувствований, в поэзию отношений двоих будит человеческое в человеке, придает высокий смысл его существованию, делает совершеннее. Разве сравнить это с быстрорастворимой нирваной торопливого секса?

Спорить с несогласными не берусь, но мы жили так.

…Первой большой любовью Аллы Ларионовой во ВГИКе был ее однокурсник Вадим Захарченко.

Об их отношениях с Аллой Вадим Викторович решился рассказать уже после того, как Рыбникова и ее самой не стало, в интервью газете «Московский комсомолец».

Вадим был на несколько лет старше Аллы: в институт кинематографии он поступил после трех лет учебы в Одесском мореходном училище. В начале второго семестра Алла попросила Захарченко репетировать с ней в паре – и пантомиму, и танец.

– И пошли между нами флюиды, засверкали разом. Откуда? Зачем? – и сейчас удивляется Захарченко. – Мы еще друг над другом подтрунивали: любовь, любовь… Сами шутили, а уши красные, Аллочка легко краснела. Это она меня выбрала. Выбирает всегда женщина. От нее зависит, каким будет роман, и будет ли он вообще.

Он вспоминает, как впервые увидел Аллу на приемных экзаменах – пухленькую, кудрявенькую, с румянцем во всю щеку. Плачущую – ее поначалу не хотели принимать…

– Я помню ее тонкие, пушистые волосы, которые никак не хотели укладываться, – продолжает Захарченко. – Потом, на съемках, гримеры приноровились взбивать их в высокую прическу с шиньоном, а тогда Алла сильно переживала по этому поводу. Она ведь еще не превратилась в ослепительную красавицу, из-за которой сойдет с ума весь мир. И все-таки временами в Аллочке ощущалось что-то эдакое – она словно светилась вся изнутри.

Кадр из кинофильма «Поезд идет на восток». 1947 г.

Первая роль Аллы Ларионовой

Вадим с Аллой не расставались и после занятий: гуляли в Сокольниках, бродили по Москве, ходили в кино. Им было хорошо и спокойно вместе, как может быть хорошо молодым и чистым душой людям. Они не предъявляли друг другу претензий, даже ни разу не поссорились. Это была скорее дружба, говорит Захарченко.

По ночам Вадим со своим соседом по комнате в общежитии разгружали вагоны на Москве-товарной. Тоже непреложная примета жизни студентов того времени – читай стихотворение Евтушенко, которое так и называется «Москва-товарная». А еще в пьесе Зорина «Варшавская мелодия» Виктор, чтобы подарить любимой Гелене туфли-лодочки, всю ночь перед Новым годом разгружает вагоны, приходит к ней, и пока она собирается, чтобы вместе отправиться на вечеринку, засыпает… Вообще в этой пьесе правдиво показаны взаимоотношения между молодыми влюбленными, когда невинный поцелуй был большим событием, и прежде чем это событие свершится, человек переживал гамму чувств. Незабываема сцена, когда Виктор пытается поцеловать Гелю среди скульптур музея.

…Соседом же Вадима Захарченко по комнате в общежитии был Николай Рыбников. Со своей девушкой он уже расстался и смертельно влюбился в Ларионову.

Это строки Шекспира. В комнате общежития на Лосиноостровской разыгрывалась драма пограндиознее шекспировской. Рыбников полюбил Аллу, рассказывает Захарченко, до слез, до бессонницы. Это было безумие, которое он и не пытался скрывать.

Их «треугольник» распался вместе с окончанием института. От Вадима Захарченко юную смеющуюся Ларионову – чеховскую «Анну на шее» – увезли в неведомое сани. Для Николая Рыбникова стал пророческим финальный эпизод «Весны на Заречной улице», когда его киногерой ловит взвихренные сквозняком экзаменационные билеты и читает один из них – с вопросом о многоточии. Да, у них с Аллой Ларионовой было еще многое (все!) впереди… Апостол Павел сказал: «Любовь – это то, что не перестает». В течение шести лет, где бы Ларионова ни была, ее находили его телеграммы: «Люблю. Целую. Пью за твое здоровье!».

…В заключение интервью Вадим Викторович с грустью сказал:

– В начале жизни мы стоим в дальних концах очереди, а потом все ближе и ближе к смерти подбираемся. Вот и нет впереди меня никого. Скоро мой черед настанет… Может, поэтому я и решился о нас с Аллой рассказать. Но сколько бы мне еще ни осталось, я всегда буду помнить о ней. Одно скажу наверняка: со мной она не стала бы той самой Ларионовой. Это была бы другая история, другая жизнь. Может, оно и правильно, что не сложилось…

«Не сложилось» у нее и с Михаилом Кузнецовым, известным советским киноактером. Кинозрители знают его, темноволосого и синеглазого (редкое сочетание!), по роли Алексея Соловьева в «Машеньке», летчика Коли в «Воздушном извозчике», Высотина в «Командире корабля», играл он и в других фильмах. Михаил Артемьевич готов был оставить семью ради нее. Но Ларионова не приняла эту жертву, войдя в положение его жены, которая очень страдала. Они расстались, сохранив дружеские отношения на всю жизнь. Ларионова пришла на его похороны.

В 1956 году Ларионова снималась на «Беларусьфильме» в «Полесской легенде», поставленной по мотивам рассказа В. Короленко «Лес шумит», в роли крепостной девушки Оксаны.

О событиях того времени в жизни Ларионовой рассказывает Людмила Михайловна Гладунко.

Но прежде – о ней самой.

Дочь известной актрисы театра и кино Риты Ивановны Гладунко, она, окончив актерский факультет ВГИКа, тоже стала актрисой. Снялась более чем в тридцати фильмах, среди которых такие, как «Чистые пруды», «Русское поле». Заслуженная артистка России. Муж ее – известный актер и режиссер Борис Токарев. Сын Степан снялся уже в нескольких фильмах. В последние годы Людмила Гладунко стала писать сценарии. По ее сценарию снят четырехсерийный телевизионный фильм «Не покидай меня, любовь!». Она же была сорежиссером фильма. Сейчас работает над новым проектом. В ее планах – книга о матери, Рите Ивановне Гладунко, об Алле Ларионовой, их дружбе и – шире – о времени, в которое они жили, его атмосфере, о людях, с которыми довелось ей встречаться в родительском доме и позже, работая в кинематографе. Не буду предварять то, что будет написано в книге, возьму лишь ту часть воспоминаний Гладунко, и то фрагментарно, которая касается Риты Гладунко и Аллы Ларионовой, их дружбы, которая зародилась в далеком пятьдесят шестом и длилась всю их жизнь.

«Мы жили в Минске. Мама работала в театре, снималась на Белорусской киностудии и заслужила уже широкую известность. Дом у нас был открытый, и какие интересные люди у нас бывали!