Со стороны Дании, разумеется, никаких возражений быть не могло. Нейтральная страна, чьи права и интересы шаг за шагом нарушались противоборствующими сторонами, могла только радоваться любым усилиям по установлению мира. Каждому, кто знаком с общественным мнением в Дании, известно, что здесь все за мир. Нападая на меня, газета Köbenhavn раскрыла свои карты, и стало очевидно, что она всего лишь инструмент в руках империалистов Антанты.

Газета Köbenhavn, захлебываясь от ненависти, в пух и прах разносила любые попытки способствовать мирным переговорам, но, поскольку народные массы в Дании выступали за мир, ей вскоре пришлось схлестнуться с датской социал-демократией как главной представительницей мирного течения в стране. С полемики против меня газета весьма стремительно переключилась на полемику против датской социал-демократии.

Позиция датской социал-демократии в отношении мировой войны далека от моей. С самого начала войны она стремилась строго соблюдать нейтралитет. Для меня, немецкого социал-демократа, такое поведение было немыслимо, придерживаться нейтралитета я не мог. Точки соприкосновения в вопросах войны возникли между нами лишь тогда, когда наметились первые попытки сближения между социалистическими партиями воюющих стран.

Несмотря на это, мои политические контакты с датской социал-демократией были весьма ограниченны. Когда-то я был хорошо знаком с Кнудсеном[98], основателем датской социал-демократической партии. Но Кнудсен мертв, а нынешние представители движения были на момент моего прибытия в Копенгаген мне совершенно неизвестны, за исключением Сивера Олсона[99]. Не знаю точно, но вряд ли я за три года пребывания в Копенгагене бывал в редакции «Социал-демократа» более трех раз. Я это упоминаю потому, что газета Köbenhavn помимо нелепиц вроде того, что я руководил большевиками, утверждала, что я вдохновлял датских социал-демократов. Чтобы придать подобному абсурду убедительность, Köbenhavn ссылается на мою роль в организации продажи угля датскими профсоюзами. Разумеется, Köbenhavn не преминула расцветить все измышлениями самого низкого пошиба, которые, как обычно, были растиражированы прессой Антанты. Поэтому мне придется вкратце рассказать историю этого предприятия.

Еще зимой 1915 г. в Дании начала ощущаться нехватка угля. До войны уголь в Данию почти исключительно поставлялся из Англии. С началом войны поставки сократились, и вскоре возник дефицит угля.

Очевидной, но далеко не единственной причиной этого явления были успешные действия германских подводных лодок. За исключением этого основного фактора был и ряд других, оказавших сильное влияние на ситуацию. Чем больше людей уходили в армию, тем меньше становилось рабочих в промышленности и на рудниках. К тому же Англия перестроила свое производство на военные рельсы. Она направила всю рабочую силу на фабрики по производству оружия и боеприпасов, и, соответственно, шахты все больше страдали от нехватки кадров. Война поглощала гигантские объемы железа, для производства железа нужен уголь – большая часть добычи изымалась на военные нужды, на экспорт оставалось все меньше. Вместе с тем Англии приходилось всю войну снабжать углем Италию и Францию, до войны получавших крупные поставки угля из Германии. В силу этих обстоятельств действия немецких подводных лодок особенно отразились на английском экспорте угля в нейтральные страны. Когда же война затянулась, изменились и сами условия производства угля в Англии: грабительские методы хозяйствования разорили шахты, все более ощущалась нехватка древесины.

Требовались годы, чтобы вновь восстановить английское угольное производство.

Когда датские профсоюзы увидели, что цены на уголь взлетели вверх и от этого в первую очередь страдает рабочий люд, покупающий уголь у мелких торговцев, то они по инициативе своего секретаря Кифера[100] решили сами обеспечивать своих членов топливом. Разумеется, им было совершенно все равно, будет ли это английский или немецкий уголь, главное, чтобы он был как можно дешевле. Однако оказалось, что немецкий уголь дешевле и к тому же его поставки проще организовать. По этой причине профсоюзы купили несколько грузовых судов с немецким углем. Летом 1916 г. я познакомился с товарищем Кифером. Он рассказал мне об угольном предприятии профсоюзов, о трудностях, с которыми пришлось столкнуться, и о нехватке угля, которая усугубится к зиме. Вопрос возбудил мой особый интерес, и я с тех пор неоднократно общался с Кифером и другими людьми. Наши обсуждения привели к следующему результату:

Эти идеи были распространены для обсуждения в профсоюзных организациях, затем наш план был одобрен на Генеральном собрании профсоюзов, которое постановило создать необходимую торговую организацию.

Однако осуществить этот план было непросто. Уголь достаточно хорошего качества можно было достать только в Германии.

В Германии наше намерение обеспечить углем в первую очередь народные массы и социальные учреждения заведомо обеспечило нам большие симпатии. Трудность на поверку состояла в том, что дефицит угля царил в самой Германии. Производство угля сократилось, к тому же Германия должна была снабжать углем Австрию и целый ряд нейтральных государств. Каждый брикет угля, экспортируемый за границу, в буквальном смысле отнимался у немецкого народа. При этом, разумеется, находились торговцы углем, стремившиеся единолично распоряжаться поставками угля, которые видели в угольном предприятии профсоюзов нежелательного конкурента. Немецкой угольной промышленности и, в частности, угольному синдикату было все равно, поставлять ли уголь в Данию профсоюзам или кому-то другому. Однако в этом лагере было велико недоверие к торговому предприятию, управлявшемуся рабочими.

С еще большими трудностями мы столкнулись в Дании. Здесь никак не могли смириться с мыслью, что Англия, великая Англия, не в состоянии обеспечить углем такую маленькую страну, как Дания. Англичане, которые до того жаловались на трудности транспортировки угля, изменили тактику, как только заметили, что качественный уголь стало возможным поставлять из Германии. Они сразу же заверили в самом положительном ключе, что смогут поставлять уголь необходимого качества. При тщательном анализе положения английских угольных предприятий обнаружилось, что англичане, как уже не раз бывало во время войны, давали обещания, которые никак не могли исполнить. Тем не менее их необычайно настойчивые заверения убедили даже самые влиятельные датские круги. Кроме того, англичане пустили в ход все средства промышленного терроризма, чтобы сорвать угольное предприятие профсоюзов. Английская сторона сообщила датским поставщикам угля, что поставки товаров из стран Антанты будут перекрыты, если они начнут продавать немецкий уголь. И датские поставщики, несмотря на растущий дефицит топлива, действительно не стали брать немецкий уголь. Пароходам угольного предприятия профсоюзов отказали в разрешении на разгрузку у причалов и не предоставляли склады для угля. У них при любой возможности изымались грузовые краны и даже тележки и лопаты для угля. Городским управам, надеявшимся пополнить свои запасы немецким углем, англичане грозили прекращением поставок своего угля, а фабрикам угрожали разорвать торговые отношения.