– Надеюсь, ты рада, что я жива? – спросила Тавра. – Я искала вас и рада, что наконец нашла.

Найя отряхнула с себя грязь и остатки лиановых щупалец и пошла за ножом Гурджина, который все еще торчал из земли. Тавра проткнула мечом один из голубых фруктов и ковырнула его.

– Можешь выходить, – сказала она кому-то в лесу. – Мы нашли ее.

Сердце Кайлана едва начало успокаиваться после стычки с синей пастью, как он увидел шагнувшую из лесной тьмы тощую, придерживающуюся за деревья фигуру. При виде коричнево-зеленой кожи, толстых темных косичек и круглого, такого же, как у нее, лица Найя охнула и расплакалась.

Гурджин чуть не завалился, и Найя его подхватила. Даже стоя с поддержкой, он трясся от слабости, и Найя продолжила держать его. По ее щекам текли слезы.

– Как? – прошептала она. Затем повторила громче: – Как?

Гурджин покачал головой. Вид у него был еще более усталый, чем у Тавры.

– Я толком не помню: скекМал бросил меня об дерево, и я потерял сознание. Следующее, что я помню, это уже путь вместе с Таврой в лесу. Она пыталась найти вас.

К ним направился Кайлан, и к нему присоединилась Тавра. Кайлан заметил, насколько впечатляюще в лунном свете выглядела вапранка: вся белоснежная и серебристая. Прежде он недолго путешествовал с ней, и почти все, что ему было о ней известно, он знал от Найи. Она выглядела так, как и должна выглядеть дочь Аль-Модры: сильная и красивая, практичная и благородная. Вапра протянула руку, и он пожал ее запястье.

– Кайлан. Найя.

– Рад снова тебя увидеть, – сказал он. – Ты и Гурджин… мы думали…

– Я тоже так думала.

Тавра не убирала меч в ножны, как будто на них снова могли напасть.

– После вашего побега из замка, – начала свой рассказа она, – у скексисов случился такой переполох, что я смогла сбежать. Я вывалилась из окна замковой башни и слетела вниз, но не успела помешать охоте скекМала. Я видела ваш побег и дождалась возвращения скекМала к собратьям в замке, а потом нашла Гурджина. Я думала, что придется отправить его в место последнего отдыха, но он оказался жив. Вы, дренчены, из глины сделаны, что ли?

По ее жесту они выстроились в ряд за ней и пошли вверх по тропинке, которая вилась по крутым холмам. Кайлан не знал, куда она их ведет, но она шла настолько уверенно, что он не стал переживать. Спустя время они дошли до площадки, на которой можно было развести костер.

– Здесь мы заночуем, – объявила Тавра.

На том и порешили. Кайлан разжег огонь, а Найя помогла Гурджину устроиться поудобнее. Нич вынырнул из своего убежища в плаще Найи, разразился попискиваниями и урчаниями и, дав почесать себе подбородок, счастливый бросился накручивать круги в воздухе.

– О, должна тебе сказать, – произнесла Найя, – мы встретились с Райаном в Камне-в-Лесу. Он отправился в Ха’рар, чтобы рассказать Аль-Модре о случившемся.

– Райан жив? – воскликнул Гурджин. – Слава солнцам!

– Когда он туда отправился? – спросила Тавра с таким видом, будто готова была мгновенно подхватить свой меч и отправиться в путь.

– Этой ночью. Мы спокойно простились с ним у Черной реки незадолго до того, как вляпались в неприятности.

Тавра замерла, глядя куда-то в лес, где, как подумал Кайлан, дальше находится Ха’рар. Нич вертелся вокруг нее, обнюхивая волосы и шею. Он что-то ей пискнул, но она от него отмахнулась. Нич нахохлился и мягко спланировал к Гурджину, а Тавра снова посмотрела на костер.

– Все ли в порядке? – спросила Найя. Она сидела рядом с братом, заботливо и преданно приобняв его за спину. – Как ты себя чувствуешь после того, что скексисы… с тобой… сделали?

Когда Тавра подняла взгляд, ее глаза были пустыми и туманными, но пустота в них исчезла так же быстро, как облака на сильном ветру. Она тряхнула ушами и покачала головой, строго сдвинув брови и стиснув зубы.

– Я в порядке. Но всё – нет, не в порядке. Нас разыскивают скексисы. Вы двое чуть не попали на ужин гигантскому цветку. Гурджин едва ли может ходить. И вы еще говорите, что здесь был Райан, но вы с ним разделились – хуже не бывает.

Кайлан напрягся.

– Мы решили, что лучше разделиться. Мы собираемся поговорить с Огрой. Надеемся, она поможет нам найти способ донести весть до всех гельфлингов сразу.

Серебристая воительница недоверчиво расхохоталась.

– Такими темпами живыми вы до нее не дойдете! Будь Гурджин покрепче и в состоянии идти, может, и дошли бы, но не в таком виде. Ему нужен отдых, или вскоре вы его наверняка потеряете – его сожрет синяя пасть, поймают пальцевидные лианы, или он умрет от истощения. Лучше сесть в лодку, поплыть в сторону Ха’рара и догнать Райана.

– Мы пообещали найти способ оповестить всех гельфлингов, – запротестовала Найя.

– Если хотите выжить, вам придется нарушить это обещание. Вы же не пожертвуете жизнью Гурджина ради встречи с Огрой. Я не позволю вам тащиться по горам с ним в таком состоянии!

Кайлану не хотелось признавать, что Тавра права: Гурджину нужен отдых. Неужели им придется расстаться, едва встретившись? Было бы хорошо найти способ помочь Гурджину и убедить Тавру пойти с ними. Найя рассказывала о том, как мастерски Тавра умеет улаживать конфликт, и о ее умудренности в путешествиях, а Гурджин, как и Райан, был бывшим стражем замка. На пути к Огре и дальше их помощь была бы неоценима.

Найя встала и сбросила свой плащ.

– Значит, я исцелю Гурджина.

– Погоди, Найя…

Кайлан хотел найти другой вариант решения, а предложение Найи было опасным. Целительная влийайа дренченов имела большую силу, но и у нее был предел. Она могла залечивать лишь нательные раны вроде порезов и синяков. Гурджин оказался в таком состоянии из-за голодания, обезвоживания и нехватки света и воздуха, когда был пленником Замка Кристалла. Обычная целительная влийайа не могла восполнить жизненную силу, которую он утратил в тюрьме. Она должна была постепенно восстановиться изнутри, о чем Кайлан и сказал.

– Даже если бы ты могла исцелить укус или царапину, Найя, да даже сломанную кость…

– Его держали взаперти, потому что ждали меня, – ответила Найя. В ее глазах и в бусинах на косичках отражался огонь. – Потому что мы близнецы. Потому что наша жизненная эссенция могла бы исцелить Императора. Гурджин слышал, как они об этом говорили. Если нашей жизненной силой могли бы воспользоваться другие, то мы можем использовать ее сами – ради блага. Я поделюсь с тобой своей жизненной силой, чтобы ты мог ею пользоваться до тех пор, пока у тебя не появится возможность отдохнуть и развить свою собственную жизненную силу.

Даже Гурджин, ради которого Найя хотела совершить задуманное, отнесся к этой идее настороженно.

– Не знаю, Найя. Это может оказаться опасным. Ты почти наверняка ослабнешь. И это если ты вообще сможешь так сделать.