— Вопрос профессиональной вредности… при этой работе мыпользуемся веществом «антикусин», которое может нанести вред человеческомуорганизму. Оно способствует бесконтрольному размножению свободных радикалов. Мыс напарником к этому уже привыкли, — он покосился на Лолу, как ни в чем небывало резавшую обои. — Мы кое-как справляемся с этими радикалами, а длянеподготовленного человека это может иметь очень неприятные последствия…

Софья Сигизмундовна ничего не ответила и вылетела изкомнаты, как пробка из бутылки теплого шампанского.

— Не даст она спокойно поработать, — одними губамипрошептала Лола, покосившись на дверь.

Действительно, из-за двери доносился отчетливый шорох,выдававший присутствие там любопытной тетки.

Мужчина в аккуратном строительном комбинезоне вышел изподъезда в сопровождении напарницы. Консьержка при виде парочки встрепенулась ихотела было что-то спросить, но наткнулась на взгляд мужчины и передумала. Вполном молчании трудящаяся пара прошла вдоль дома, свернула в переулок и села вмашину — неброский серый «опель-вектра». Машина была не так чтобы дорогая, но вхорошем состоянии, и постороннему человеку было бы немного странно видетьпростых работяг на такой машине. Им подошел бы скорее какой-нибудь старенькийобшарпанный микроавтобус. Но в этот момент в переулке никого не случилось,кроме обычного полосатого помойного кота, который шел по своим собственным,чрезвычайно важным делам и только скользнул по машине равнодушным взглядомжелто-зеленых глаз.

Всю дорогу Лола молчала, причем это не было умиротворенноемолчание влюбленной после ласк или удовлетворенное молчание человека,отдыхающего после удачно выполненной работы. Лола молчала активно. Онаналивалась злостью и едва сдерживала ее, эту злость, чтобы она не перелиласьчерез край, как молоко, забытое на плите. Она нанизывала свои обиды наневидимую нить и следила, чтобы эта нить не порвалась.

За долгое время общения со своей боевой подругой икомпаньонкой Леня Маркиз отлично научился разбираться в ее настроении. Онпрекрасно читал по ее глазам и предчувствовал, когда Лола собирается устроитьскандал.

У него в запасе было множество способов обуздания своейвспыльчивой компаньонки и приведения ее к общему знаменателю. Если Лолатребовала внимания и заботы, Леня выбирал соглашательскую политику. Он никогдане спорил, не отговаривался занятостью, он мило улыбался и на все Лолинытребования, даже на его взгляд совершенно бессмысленные, повторял, какзаведенный:

— Да, дорогая… Конечно, дорогая… Разумеется, детка, явсе сделаю.

После этого он благополучно забывал о разговоре доследующего скандала.

Если же рыльце у Маркиза было в пушку, иными словами, еслиЛолка поймала его на месте преступления, то есть раскрыла его шашни скакой-нибудь хорошенькой девицей, то единственный выход был — все отрицать.Абсолютно все. Тут уж Леня стоял насмерть, как древние греки в Фермопильскомущелье, даже понимая, что сопротивление бесполезно. Иногда такая политикадавала свои плоды.

Иное дело — работа. Лола и тут пыталась давить на него,вечно ныла и ленилась. Но Леня был суров и не позволял своей подругерасслабляться. Вот и в сегодняшнем случае следовало проявить разумнуюстрогость.

Леня не стал приставать к Лоле с расспросами, отчего это онамолчит, не заболела ли и вообще, как настроение. Зачем провоцировать скандалраньше времени? Он все-таки за рулем, мало ли что может случиться…

Лола молчала до самого дома, и в лифте, а когда оказались всобственной квартире, она не выдержала:

— Ну? — холодно спросила она. — Ты ничего нехочешь мне сказать?

— О чем, дорогая? — осведомился Маркиз с самойлюбезной улыбкой. — Если о том, как я тебя люблю, так ты и сама об этомзнаешь, что же об этом говорить… Знаешь, как в старой песне поется: «Любишь илине любишь, лучше молчать об этом, слово затерли люди, будто оно монета…»

Ленины вокальные упражнения прекратились внезапно, потомучто Лола метнула в него комбинезон Пу И, валявшийся на полу в прихожей. Большеу нее ничего не оказалось под рукой. Маркиз без труда уклонился.

— В чем проблема, Лолка? — спросил он, чтобыпотянуть время. — Чем ты так недовольна?

— Ты еще спрашиваешь? — оторопела Лола. У тебянаглости хватает? Чем ты заставил меня заниматься целый день? Клеить дурацкиеобои и смешивать масляную краску!

— Должен заметить, что у тебя это очень неплохополучалось для первого раза, — честно ответил Леня. — Кроме того,краска была не масляная, а водоэмульсионная. Кажется.

— Для этого я родилась на свет? — вопрошала Лоласо слезой в голосе. — Для этого я закончила Театральный институт? Дляэтого я бросила любимый театр? Для этого я связалась с тобой? Чтобы освоитьспециальность маляра-штукатура?

— А что ты так расстраиваешься? — Леня сделал вид,что удивился. — Люди всегда будут делать ремонт, так что эта профессия —верный кусок хлеба на старости лет. Ну, мало ли, с мошенничеством у тебя ничегоне выйдет., или из театра попрут. Уже поперли.

— Ты прекрасно знаешь, что из театра меня поперли вовсене за профнепригодность! Лола в сердцах услышала только последнюю фразу. —А из-за…

— Из-за лени, — подсказал Леня с самым невиннымвидом, — Тебе лень было рано вставать, ты вечно опаздывала на репетиции,наконец, у главного окончательно лопнуло терпение, и он нашел на твои ролидругую актрису. Та, правда, не так талантлива, но зато очень дисциплинированна,и никогда не опаздывает. А что внешность попроще, так это еще лучше, ей меньшезавидуют коллеги. Так что в театре теперь воцарилась более спокойная атмосфера,что несомненно гораздо лучше для творческого коллектива.

— Обязательно это говорить? — Лолин голос задрожали на ресницах показались слезы. — Тебе доставляет удовольствие менямучить?

— Это тебе доставляет удовольствие менятерроризировать! рассердился Леня, он как и все мужчины терпеть не мог женскихслез.

— Это ты меня терроризировал сегодня весь день! Исейчас издеваешься, что на старости лет мне придется идти в штукатуры! Почемуэто, интересно, у меня ничего не выйдет с мошенничеством? Сам говорил, что я —идеальная партнерша!

— Да, когда слушаешься меня. Но, вообще-то, тебяпогубит лень.

Лола надулась и ушла в ванную. Вернувшись, она засталасвоего компаньона в глубокой задумчивости. Он сидел за письменным столом, глядяв экран монитора невидящими глазами. На коленях у него примостился кот, и Ленямашинально почесывал его за ушами.

Видно было, что коту это почесывание не слишком нравится, ноон терпит, поскольку не хочет прерывать мыслительный процесс хозяина. На котаредко находила такая заботливость.

Лоле стало стыдно — вот ведь, кот и тот понимает, что уМаркиза операция не ладится, и что нужно ему помочь, а она, Лола, вместо этогоустраивает ему привычные сцены.