Со счастливыми воплями Маша затряслась в седле. Васька действительно держал ее крепко и только кричал, советуя, чтобы она не прикусила язык. Кузя несся за лошадью и радостно лаял.

А Тоня бежала за ними как взволнованная мамаша, грозила кулаком и переживала. Когда Васькина лошадь помчалась галопом по широкому лугу, Тоня остановилась и осталась стоять, провожая взглядом визжащую от восторга сестру и прочую компанию. Маша ловила раскрытым ртом ветер, скорость, потеряла шапку, за которой Тоне пришлось бежать через весь луг. Но кричала Васе: «Еще! Еще!» И они неслись по новому кругу.

А когда Вася наконец спрыгнул с лошади и ссадил малышку, настала Тонина очередь. Девочка забралась в седло, вдела ноги в стремена.

– Ты сиди ровно и не бойся. – сказал Вася.

– Я и не боюсь, – серьезно и спокойно ответила Тоня, хотя боялась очень – и в первую очередь опозориться, съехать со скользкого седла и шлепнуться Лаче под копыта.

Сначала Васька водил свою лошадь в поводу, и Тоня сидела ровно. Но когда он скомандовал что-то Лаче, и она вдруг запрыгала, Тоня, которая никогда прежде верхом не ездила, поняла, что позор неминуем: она свалится, и исправить это уже нельзя.

Хоп! – и Васька тут же оказался на лошади. Он сидел позади Тони и двумя руками держался за уздечку.

Настала очередь Маше бежать за всадниками. И она неслась, весело крича во все горло. Кузя мчался впереди нее, лаял, захлебываясь. Но обогнать Лачу ему не удавалось.

А Васька заглядывал Тоне в лицо: ну как, нравится? И даже положил подбородок ей на плечо. И хоть он и подскакивал от тряской рыси лошади, Вася терпел.

И Тоня терпела. С трудом терпела то, что ей не хочется убирать Васькину голову со своего плеча, но что это сделать надо. Она держалась за седло и думала о том, что кататься на лошади очень даже здорово.

Начинало темнеть. Ребята вернулись к дому. Пока Вася прикручивал уздечку Лачи к загородке, Тоня повела разрумянившуюся Машу спать. Та настолько устала, что не стала даже есть и плюхнулась на кровать в одежде, поэтому Тоне пришлось все с нее стаскивать.

– Давай калину оборвем – чуть-чуть осталось, – предложила она Ваське, вернувшись из дома на улицу.

– Давай.

И он принялся гнуть калиновые ветки. Тоня отламывала тяжелые грозди красных холодных ягод, аккуратно складывала их в корзину.

– Фу, ой… – сморщился тут Василий, который закинул в рот несколько ягодок и раскусил их. – Горькие же. Зачем они вам нужны?

– Ты что, «горькие» – зато полезные! – улыбнулась Тоня. – Зимой будем есть. Компот варить – или так. Там витамины. Да и как-никак еда. Уже что-то не покупать.

– Слушай, а у вас деньги-то есть? – выплюнув калину, поинтересовался Васька.

– Конечно! – уверенно ответила Тоня. – Все, и давай не будем об этом говорить.

– Хорошо…

Вася принялся тоже шустро ломать с веток грозди – любую работу он любил заканчивать поскорее. Скоро куст опустел – лишь на ветках, обращенных в сухой малинник, осталось несколько алых пятен, не достать. Васька хотел было вломиться в эти кусты и добраться до ягод, но Тоня остановила его.

– Пусть висят. Птичкам останутся. Прилетят свиристели зимой, склюют.

– Ладно, – улыбнулся Вася.

– Ну, пойдем домой.

Васька подхватил тяжелую, полную ягод корзинку, приволок ее к крыльцу и взял в руки две большие грозди. Подошел к Тоне и повесил их ей на уши.

– Ты чего? – засмеялась Тоня. – Зачем?

– Красиво, – склонив голову набок и любуясь Тоней, серьезно ответил Вася.

– Скажешь тоже… – смутилась Тоня.

– Нет, правда. На невесту похоже.

Теперь засмеялась Тоня:

– Невеста же в белом!

– Не обязательно! Это кто как хочет… – заявил Васька. – И я тебя первый раз тоже вот так вот увидел.

– Как? Как невесту?

– Да ну тебя… – Васька почти смутился. – У тебя тогда тоже за ухом что-то такое висело. Какие-то сушеные дары природы. Тоже было красиво.

– У меня?!

– Да. Тогда, помнишь, у магазина…

– Ой, правда… – вспомнила Тоня и схватилась руками за калиновые украшения.

Ну конечно! Тогда, когда она в первый день шла в школу, она сорвала в лесу бересклетовую сережку, заткнула за ухо и… Так весь день с ней в школе и проходила! И никто ведь ей ничего не сказал, даже директриса! Все, наверно, подумали, что она большая оригиналка. Ну и пусть!

Тоне стало очень легко и весело. Она не знала, что сказать, просто стояла и улыбалась Ваське.

– Слушай, а давай пойдем на берегу посидим! – предложил тут он. – Там у вас холм высокий, солнце за лес садится красиво, посмотрим!

– Давай! Только холодно уже, трава захрустела – заморозки…

– А мы недолго!

– Пошли… – согласилась Тоня. Сняла с себя калиновые сережки, хотела бросить их в корзину к остальным ягодам, но Васька не дал.

– Погоди еще чуть-чуть, – попросил он, – побудь в них. Тебе же они не мешают? Нет. А мне приятно смотреть.

– Хорошо. – Тоня счастливо улыбнулась, но отвернулась в сторону, к двери. Прицепила кисти калины обратно, повернулась к Ваське и деловито сказала: – Ну, бери корзину. Заходи.

Они занесли корзинку в дом и отправились за сад на бугор. Васька бросил на землю свою куртку, они уселись и стали смотреть на дальний лес на той стороне речки, на светлое желто-красно-синее небо. Васька даже оторвал от Тониных серег калиновую ягодку и сжевал: с явным удовольствием.

– Правда, вкусно!

– Да ладно, еще не очень, – улыбнулась Тоня. – Их только чуть морозцем тронуло. А вот я выложу ягоды на мороз сильный, их холодом хорошенько прихватит – вот тогда калина гораздо вкуснее становится.

– А мне и так нравится.

Они снова замолчали.

– Красиво все-таки у вас! – после долгого молчания воскликнул Вася. – Как-то так… Пронзительно, что ли.

– А у вас как? – удивилась Тоня.

– У нас – тоже так… – улыбнулся Вася. – Я имею в виду тут, в средней полосе. Я ж раньше жил на юге. Там море близко, чернозем, просторы… Мы ж только прошлым летом к вам сюда приехали жить. Я тогда все сбежать отсюда хотел – больно зима долго, арбузы дорогие. Я арбузы очень люблю… Теперь – нет. Не уеду. Тут останусь.

– А учиться?

– Так я ж учусь! Я хожу же в школу, Тонь! – обиделся добросовестный ученик Константинов.

– Ну ты же не вечно в школе будешь учиться, – усмехнулась Тоня. – В институт надо поступать будет. Ты в какой хочешь?

– Ни в какой, – повел плечом Васька. – Вот еще: деньги только отдавать за него.