— Может, действительно стоит позвонить в агентство?

Недолго же длилось их перемирие.

— Ты не хочешь, чтобы мы с Зефиросом были здесь. — Джайя старалась не показать, как сильно ее ранит то, что он не принимает их сына.

— Нам нужна дополнительная помощь. Работа не из легких! Мы ни разу не присели, с тех пор как приехали сюда. — Тео бросил взгляд на маленького Зефироса. — А теперь появилось новое осложнение, с которым нам нужно разобраться.

— Осложнение? — переспросила Джайя, не в состоянии сдержать злость.

— Кто еще, кроме мужа твоей двоюродной сестры, знает, что я… что ты и я… Сделали ребенка? — закончила она. Сегодняшняя новость, несомненно, была для Тео неожиданной, но, черт возьми, почему ему так сложно признать, что у него есть сын? — Ты стесняешься Зефироса?

— Я в шоке! Нельзя допустить, чтобы моя семья узнала об этом, зайдя на какой-нибудь скандальный сайт. Мы достаточно настрадались из-за интриг, лжи и тайн. — Он сжал большим и указательным пальцами переносицу.

Джайя, неожиданно для себя, посочувствовала ему, хотя он это не заслужил.

— Я звонила тебе, когда узнала, что беременна, — напомнила она.

Тео тяжело вздохнул и нахмурился.

— Я сомневался, стоит ли мне отвечать на твои звонки, это правда. К тому же Адара забеременела, и, помня о ее выкидышах, мне и Димитрису пришлось взять бизнес в свои руки. Затем умерла наша мать. К тому времени, когда буря стихла, уже не было причин связываться с тобой. Но я доверился тебе, Джайя, я был уверен, что ты примешь противозачаточную таблетку. Что случилось?

Явный укор в его голосе ранил ее. Она была готова взять на себя ответственность за то, что случилось, но злость и разочарование Тео выводили ее из себя. Джайя не чувствовала себя виноватой. Он должен был прекрасно понимать, на что идет, решив заняться сексом без какой-либо защиты. И не важно, что творилось в его душе в ту ночь. Он сделал выбор сам. В общем-то, как и она, когда решила оставить ребенка.

— Таблетка оказалась просроченной, — объяснила Джайя. — Я надеялась купить другую во Франции, но разница во времени… и критическое состояние Сарайи… Я не сразу пришла в себя. Потом я решила подождать и узнать, стоит ли мне беспокоиться. — Обвиняющий взгляд Тео заставил ее поморщиться и вернуться в те трудные дни, полные отчаяния. Вздернув подбородок, она закончила: — Когда выяснилось, что я беременна, мне не хватило духу сделать аборт. Сарайя умерла на моих глазах. Мне нужно было что-то, чтобы двигаться дальше. Я рассказала тебе об этом, потому что ты имеешь право узнать правду. — Она прочистила горло. — Но мне от тебя ничего не нужно: ни денег, ни свадьбы. Решение принимала я одна. И только я отвечаю за Зефироса.

Как же она мечтала, чтобы Тео был с ней во время беременности и родов! Зефирос был настоящим маленьким чудом. Ей хотелось, чтобы Тео полюбил сына так же сильно, как и она.

— Ох, радость моя, не ешь это! — воскликнула Джайя, заметив, что Андроу тянет в рот клочок шерсти от ковра.

Поспешив к ребенку, она получила столь необходимую ей передышку.

Тео хотел бы ощутить облегчение оттого, что Джайя дала ему свободу. Но, как ни странно, он был огорчен и обижен. Его задел ее отказ иметь с ним дело.

В маленькой кухоньке был наведен порядок, новые пижамки доставлены в номер и с большим трудом надеты на детишек.

— Нам понадобятся книжки и мягкие игрушки. Эта ночь будет для малышей особенно сложной, — предупредила Джайя, набирая номер телефона магазина, расположенного неподалеку.

— В отличие от всего остального дня? — проворчал Тео и распорядился включить стоимость всего, что она заказала, в счет за номер.

Ему хотелось затеять ссору.

«Почему? — мысленно спрашивал он у Джайи. — Почему тебе ничего от меня не нужно? Ты боишься, что я все испорчу?»

Тео чувствовал себя обиженным. Хорошо бы Джайя подарила ему ту же ласку и нежность, что и маленьким, скучающим по родителям детям. Она умело успокоила уставших малышей. Он был уверен, что сделал правильный выбор, послав ей просьбу о помощи, но, черт возьми, видя, как она целует и обнимает детишек, он испытывал ревность.

Тео посмотрел на Зефироса, потом на Джайю. Ему хотелось возненавидеть ее за то, что она подвела его. Однако он не мог найти в себе силы укорять ее. Какой одинокой и беззащитной она, должно быть, чувствовала себя после смерти сестры. И вообще, какой смысл злиться на нее? Уже ничего нельзя изменить. Вот он, малыш, здесь, с ними.

Тем не менее Тео не мог смириться с тем, что стал отцом. Он не понимал, что это такое. О методах его отца красноречиво говорили шрамы на спине.

Но дети не понимали, насколько он бесполезен и неумел. Как только они разложили новые игрушки на мягком одеяле, которое Джайя постелила на полу в гостиной, Эви принесла ему книжку.

— Джайя вам почитает. Я выполняю роль охранника, — сказал Тео и улегся на одеяле так, чтобы удерживать на нем малышей.

— Пожаяста, — настаивала Эви с лучезарной улыбкой.

Сердце Тео на мгновение остановилось. До сегодняшнего дня он мало времени проводил со своей племянницей, жизнерадостной малышкой, очаровательной и болтливой.

— Хорошо, я вам почитаю, — заявила Джайя, — если ваш дядя возьмет на себя смену следующего подгузника.

— Забудь. Я сам почитаю. — Тео сел.

Эви, к его удивлению, ловко забралась под одну его руку и прижала головку к его груди. Это был признак доверия, и Тео охватило какое-то невероятное ощущение.

Он начал читать. Андроу подошел к нему, держа в руках игрушечную машинку, с его подбородка стекали слюни. Когда он плюхнулся рядом с Тео, слюни попали ему на руку.

— Приятель, я поговорю о твоих манерах с твоими родителями.

— У него режутся зубки, — раздраженно бросила Джайя, подойдя к ним с салфеткой.

Когда она наклонилась, Тео поднял руку, чтобы она вытерла и ее. Зефирос, сидевший на руках у матери, воспринял его жест как приглашение и протянул к нему ручки. Джайя была застигнута врасплох и чуть не уронила малыша. У Тео не было выбора. Он одной рукой подхватил Зефироса и прижал к груди. Малыш перевернулся и сполз ему на колени. Тео пронзило неведомое доселе чувство. Он был потрясен тем, как естественно ведет себя с ним Зефирос. Происходящее беспощадно било по его защитным стенам, с каждым ударом разрушая их все сильнее.

Тео не желал ощущать трепетное тепло малыша, прижавшегося к нему, хотя оно растапливало лед, которым долгие годы было сковано его сердце.

Но, посмотрев на Джайю, чтобы попросить ее забрать ребенка, он увидел на ее лице страх. Она боялась, что малыш окажется отвергнутым. Тео не мог так с ней поступить. Черт возьми, он не мог так поступить со своим сыном.

Все равно это не делает его хорошим отцом, напомнил он себе, стараясь не обращать внимания на боль, с которой сжалось сердце. Детям нужно гораздо больше, чем защита и пропитание. Такое естественное чувство, как любовь, ему неизвестно. Джайя подталкивает его к неминуемому провалу в отношениях с Зефиросом. Этого Тео не мог ей простить, но он не собирался обижать мальчика из-за злости на его мать.