были убиты и ранены артиллерийским огнем (включая командовавшего обороной турецкого офицера), а остальные сдались почти сразу после стремительной высадки оксфордширцев. Соседний «Уан три хилл» столь же быстро заняли пенджабцы, гарнизон из двадцати одного османского солдата сдался без сопротивления. Пенджабцы развернули на захваченных позициях пулеметы и начали обстрел «Уан Тауэр Хилл».

В этот момент произошло по-своему историческое событие. Над полем боя пролетел первый в многотысячелетней истории Месопотамии самолет. Первые самолеты с экипажами и техническим составом прибыли в Басру 9 апреля, это была временная эскадрилья под командованием капитана Броук-Смита, состоявшая из нескольких австралийских и новозеландских пилотов. На вооружении стояли французские «Морис Фарманы» с двигателями Рено. Самолеты прибыли в ящиках, их собрали на месте, но несколько недель занял поиск достаточно ровной и сухой площадки для аэродрома. Жара и влажность не позволили самолетам подниматься выше 250–300 метров из-за слабых (всего в 70 лошадиных сил) моторов. Интересно, что на месте на них нанесли «полосы быстрого опознавания», они же «полосы вторжения», в виде широких черных линий на крыльях.

Оксфордширцы, погрузившись обратно на свои лодки вместе с 119-м индийским батальоном, выдвинулись на «Уан тауэр хилл», находящийся под перекрестным огнем из всех калибров. Неудивительно, что гарнизон выбросил белый флаг еще до подхода десанта. На острове были захвачены одна османская полевая пушка и офицер-минер, руководивший выставлением якорных мин в окрестных водах. Мощный артиллерийский огонь быстро подавил сопротивление на «Шрапнел хилл», на который высадился 103-й маратхский батальон.

Последней целью стал «Ган хилл», также сдавшийся после массированного обстрела.

К полудню все цели оказались захвачены, и Таунсенд с чистой совестью объявил перерыв до следующего дня.

Утром следующего дня целью стала деревня Абу Аран. Артиллерийский огонь остался без всякого ответа, и для проверки фарватера вперед выпустили импровизированные тральщики. На борту одного из них находился захваченный накануне османский минер, который показывал примерное расположение мин на главном фарватере. На борту всех кораблей и судов были выстроены вдоль бортов стрелки с приказом открывать огонь по любому подозрительному предмету в воде. В процессе убили переплывавшую реку свинью, которую к огромной радости экипажа подняли на борт и немедленно отправили на камбуз.

Штаб Таунсенда располагался на шлюпе «Эспиель», причем на нем находились Никсон (предварительно давший слово джентльмена, что не будет вмешиваться в приказы командира дивизии) и политический советник Кокс. На палубу шлюпа с самолета-разведчика сбросили сообщение, что две следующие деревни выше по течению (Рута и Музаибила) оставлены османами, которые быстро отступают на север по реке на всем, что может плыть.

В 11 утра вся британская флотилия собралась у Абу Арана, и вперед выслали катер для обследования перекрывающих реку у Руты заграждений. К удаче англичан, их недостроили, и заграждения довольно легко были демонтированы. Тральщики вытралили три мины и отметили безопасный проход буями.

На горизонте уже виднелся дым бегущих на север османских пароходов.

После короткого совещания с Никсоном и представителем флота капитаном Нанном Таунсенд приказал начать преследование со всей возможной скоростью. Единственным препятствием стали навигационные проблемы. Из-за затопления собственно русло реки было почти неразличимо, что приводило к постоянным посадкам на мель. Тем не менее вскоре на реке стали ясно видны вражеские пароходы «Мармарис», «Мосул» и «Бюль-Бюль». После первых британских залпов они сразу же начали обрубать концы буксируемых ими барж и лодок с солдатами и припасами, оставляя тех беспомощно дрейфовать. Деревню Эзра Томб англичане заняли без всякого сопротивления, в ней с судов и барж высадилась 16-я бригада, а 17-я продолжила преследование вместе с Таунсендом. С наступлением темноты шедшие впереди «Эспиель», «Шайтан» и «Комет» по предложению Нанна бросили якорь, дожидаясь восхода луны, чтобы не подвергаться навигационным опасностям на реке, полной лодок с османами. Перед тем как окончательно остановиться, был найден приткнувшийся на мели «Бюль-Бюль», полный солдат, оружия и боеприпасов. Среди захваченных оказались и двое немецких офицеров-советников, к этому моменту уже раздетых солдатами-арабами в прямом смысле до трусов. Пленные были более чем рады сдаться британцам.

Встав на якорь, все корабли включили прожектора и увидели, что находятся посреди целого скопления лодок и барж, часть из которых отчаянно пыталась убежать, в то время как другие направлялись к бортам британских кораблей, чтобы сдаться.

Погоня продолжилась в два часа ночи 2 июня. «Эспиель», «Клио», «Комет», «Майнер», «Шайтан» и «Сумана» продолжили со всей возможной скоростью продвигаться вверх по реке и вскоре наткнулись на горящий остов «Мармариса» и сидящий на мели и готовый к сдаче «Мосул». Не встречая никакого сопротивления, англичане шли на север до семи вечера, встав на якорь у берега незадолго до заката. Вскоре среди барханов показалась кавалькада: местный шейх прибыл выразить свое почтение британскому флагу. Его пригласили на борт флагмана эскадры «Комет» (река стала слишком мелка для шлюпов, которые ушли назад в сторону Курны) и угостили кофе. В процессе беседы Таунсенд (возможно, по инициативе оставшегося с ним Кокса) по большому секрету сообщил шейху, что следом движутся 15 000 солдат и он готов щедро заплатить за провиант для них. После ухода шейха никто не сомневался, что «большой секрет» станет известен на сотню километров вокруг самое позднее к рассвету.

Неудивительно, что на следующий день все деревни вдоль реки при первом появлении британцев немедленно выбрасывали белые флаги. Никаких солдат или сопротивления не замечалось. С Таунсендом остались лишь «Комет» и «Шайтан», остальные суда отстали по дороге и пытались нагнать оторвавшегося от них командира.

В двадцати километрах от Амары собрали военный совет по вопросу, что делать дальше. На борту «Комета» приняли радиограмму, в которой говорилось, что по данным воздушной разведки в город входят колонны османских войск, а на реке замечены три парохода, полные солдат. Собственные силы под рукой командира дивизии насчитывали 41 солдата и офицера плюс политика Кокса (который тоже когда-то служил в армии). Преисполненный нельсоновского духа, капитан Нанн настаивал на продолжении речного наступления, Кокс его поддерживал, но Таунсенд колебался. Ему совершенно не улыбалось, к примеру, глупо попасть в плен, заплыв прямиком во вражеское осиное гнездо. Но, с другой стороны, в случае сенсационного успеха по захвату города столь мизерными силами на командующего неизбежно обрушилась бы волна славы и внимания. От такого Таунсенд никак не мог отказаться.

В 9:45 дуэт из «Комета» и «Шайтана» устремился к городу.

«Шайтан» (паровой буксир с одной 12-фунтовой пушкой и одним пулеметом) под командованием лейтенанта Синглтона шел первым и, как только достиг прямого участка реки, тянущегося через весь город, сразу заметил османский пароход, на который по наплавному мосту