ластик карандашные наброски неумелого художника.

Архипов спал с видом сытого, сухого младенца, раскинулся вольготно. Регина осторожно поцеловала его в плечо и ушла из спальни. Привела себя в порядок, умылась, пошла готовить завтрак. Сегодня будут сырники. Руслан их обожал. Однажды даже пальцы облизал, когда невеста отвернулась. Но она всё равно заметила и улыбнулась. Отражение в оконном стекле выдавало плохие манеры лучшего следователя Старграда. А Регина каждый раз радовалась, как ребёнок новой игрушке, когда жениху нравилась её стряпня, и старалась ещё больше его удивить, побаловать.

– Доброе утро, Гриша. Как спалось?

Ворон теперь спал в гостиной, на любимом буфете, а не на изголовье кровати, как раньше, до появления у хозяйки личной жизни. Деликатная птица.

"Не жалуюсь."

– Ты что такой сердитый? А, ну-ка лети сюда, гладить буду. И всю сердитость твою разглажу.

Гриша поворчал, но всё-таки спустился с буфета, подволакивая сломанное крыло. Сел Регине на руку и прикрыл чёрные глазки.

"Не понимаю, чему ты радуешься?"

– Как чему? Хорошему дню, доброму утру, жизни, наконец.

"Ты убийцу нашла? Нет. Друга джигита из тюрьмы вызволила? Тоже нет."

Указательный палец хозяйки творил чудеса с его нервной системой. Ворон таял от блаженства. Век бы так сидеть. А то и два, и три века. Воронья жизнь долгая.

– Не переживай. И преступника найдём, и невиновного из неволи вызволим, и платье красивое купим. И будет у нас самая красивая свадьба.

Регина вспомнила младшего брата и погрустнела. Илюша рано ушёл жизни. Глупо, несуразно. Защитник животных задавил прыгнувшую под колеса собаку и, не выдержав напряжения, умер. Диабетик чёртов. Истерик. Оставил жену с малышами, и её, Регину, без единственного родного человека на всём белом свете.

Невестка Лариса работала целый день на крупном заказе – расписывала сауну и бассейн в частном секторе в древнеримском стиле. Приходила домой поздно, уставшая, пропитанная запахами масляной краски, растворителя и ещё чего-то загадочного. Регине нравилось, как пахнет от Ларисы. Она называла эту смесь запахов ароматом искусства. Сама рисовать она не умела, а работами невестки восхищалась. Талант!

Ростоцкая как всегда помогала Ларисе с детьми. Сегодня она должна была забрать Анютку с танцев. У одиннадцатилетней племянницы появилось новое увлечение. Теперь все разговоры были только про позиции, фуэте, поклоны и наклоны.

– Тётя Регина, сегодня Вера Михайловна нас учила прыжкам и поворотам, – вместо приветствия затараторила девочка.

– Во-первых, здравствуй. Во-вторых, кто такая Вера Михайловна? В-третьих, почему вы занимаетесь летом? У тебя же каникулы.

– Вера Михайловна – наш педагог. Она потрясающе танцует. Ты должна это видеть! Она, кстати, и со взрослыми тоже занимается.

– Ты давай рассказывай и собирайся одновременно. Умеешь так? – спросила Регина, подавая племяннице уличные туфли.

– Ага, – ответила Аня, садясь на скамейку, стягивая с себя трико, скидывая чешки. – А что каникулы? Мирослав целый день мяч на улице гоняет. Подружки разъехались. Дома скучно. Вот мама меня и записала в студию в культурном центре. Он в любое время года работает. И мне понравилось.

– Вижу. И очень за тебя рада. Кстати, балерина проголодалась?

– Есть немного.

Обед Лариса оставила в холодильнике. Нужно было только разогреть, нарезать хлеб, заварить чай. Мирослава с улицы пришлось загонять силой и угрозами. Ну, ещё немного осталось, тётя Регина, подумай, как команда справится без форварда? А как форвард без еды продержится день? Нет, уж, дружок, пообедаешь, пойдешь гулять. А мне на работу пора. Накажут за опоздание. Ну, ладно. Сдался будущий чемпион.

На работе, в архиве следственного комитета коллега Зинаида Ивановна Глушко уже вернулась с обеда, сидела на своём месте, перебирала архивные дела.

– Ну, что Регина Павловна, накормила племянников?

– Накормила, – ответила Ростоцкая, включая заснувший компьютер. – Шеф про меня не спрашивал?

– Не спрашивал. Сидит как сыч в своём кабинете, пыхтит. Зинаида ему с обеда булочек домашних принесла. Поставьте на стол, буркнул, и всё. Даже "Дякую" не сказал.

– Ясно.

– Ой, и я своих накормила. Муж в рейс опять виехавши. Пигалица салат диетический, тьфу, прости Господи, поклевала. А мелкому Зинаида суп вчерашний скормила.

Регина промолчала. Если Глушко не остановить, она сама никогда не остановится. А ей ещё кучу дел переделать сегодня предстоит.

– К свадьбе-то всё готово? – не унималась коллега.

– Не всё, – не подумав, брякнула девушка.

– Как?! Кольца купавати? А платье купавати? А костюм?

– Только кольца купили.

Зинаида Ивановна отодвинула от себя папки с документами и схватилась за сердце.

– Не надо драматизировать. Успеем ещё купить, – не оглядываясь, сказала Ростоцкая.

Глушко тяжело задышала.

– И скорую я вызывать не буду. Знаю я Ваши шуточки.

– Вот так подохнешь, как шелудивый пёс под забором, а ты даже слезинки из очей своих прекрасных по старушке не прольёшь, – завела другую песню общительная коллега.

– Не такая Вы и старая. Женщина в самом рассвете сил, – захотела сменить тему Регина.

– Как Карлсон? – усмехнулась Зинаида Ивановна.

– Если смотреть с точки зрения энергетики и харизмы, то да, – сказала Ростоцкая, оглядев коллегу.

– И с точки зрения фигуры тоже, – залилась звонким девичьим смехом Глушко. Смехом, которому раньше так завидовала Ростоцкая, неумевшая ни улыбаться, ни смеяться нормально.

Когда рабочий день закончился, Регина распрощалась с коллегой и пошла домой. Еле дошла. Заскочила, как будто за ней гнался маньяк. Зашла, закрылась, прислонилась к двери и перевела дыхание. Август решил побить все возможные тепловые рекорды и жарил людей с маниакальной жестокостью. Солнце раздавало щелчки по неприкрытым макушкам авансом за хмурую осень и снежную зиму. Дорога от архива следственного комитета до дома превратилась в ад.

Дом же был построен на совесть, на века. Каменный фундамент, качественный брус, плюсом шли современные удобства, которые организовала в своё время тётка Матильда. В доме было прохладно, как будто и не жарило за окном. Оазис в пустыне. Регина расслабилась. Она любила этот дом. Только здесь она чувствовала себя комфортно, как улитка в своей раковине. Ворон радостно каркнул с буфета, но поворчал при этом.

"Наконец-то явилась. Гришу кто будет кормить? Пушкин что ли?"

– Не ворчи, старина. Сейчас я тебя накормлю. Не волнуйся.

Очередная порция птичьего корма наполнила мисочку. Ворон лениво клевал. Регина бегала по дому. Переодеться, приготовить ужин. Архипов в последнее время приходит поздно, уставший и голодный. Сегодня нужно превзойти самую себя, в очередной раз удивить Руслана кулинарными изысками. Она уже и рецепт присмотрела в интернете. На этот раз есть у неё одно деликатное дело к жениху.

– Боже мой! Что это такое?! – воскликнул Руслан, попробовав поданный ужин.

– Понравилось? – спросила Регина, сияя как столовое серебро у усердной хозяйки.

– Я чуть язык не проглотил. Предупреждать же надо.