В общем, Деррик отвел меня в старое помещение для воронов, открыл дверь и велел зайти в клетку, где сидели две самые большие птицы из тех, что я когда-либо видел.

«Не смотри им в глаза, – предупредил он. – И сохраняй дистанцию. Не подходи слишком близко. Они находят это угрожающим». Они находят это угрожающим! У меня самого не возникло абсолютно никакого желания смотреть им в глаза или подходить слишком близко!

Я был немного напуган. Мне всегда нравилась живая природа, но я никогда не приближался к таким огромным птицам, и я не знал, чего от них ждать. Любой, кого хоть раз запирали в узком пространстве вместе с птицей, в курсе, что я имею в виду: не нужно быть орнитофобом, чтобы начать испытывать беспокойство. Птицы кажутся дико непредсказуемыми, когда ты не знаешь, что делаешь, и не понимаешь, что делают они. К тому же я слышал от других йоменов всякие жуткие истории о нападениях воронов, и мне меньше всего хотелось, чтобы меня сейчас поклевали.

Я очень медленно двинулся вглубь клетки.

– Не показывай им, что боишься, – сказал Деррик. – Они заметят это и запомнят.

– Хорошо, – ответил я, совершенно окаменев от страха, но твердо решив не подавать вида.

Казалось, я простоял в углу клетки целую вечность, а пара воронов пристально смотрела на меня, и их глаза-бусинки вонзались мне в самую душу. В жизни мне случалось попадать в непростые ситуации, но именно тот случай я помню, словно вчера. Внезапно, к моему удивлению, одна из птиц подошла и села рядом со мной. Я почувствовал на лице дыхание ворона и задумался, не пора ли мне делать отсюда ноги, однако ворон просто склонил голову набок, потом наклонил ее, словно кланяясь, расправил крылья и издал громкий кудахчущий звук.

– Порядок, – констатировал Деррик. – Можешь выходить.

Оглядываясь назад, я понимаю, что в тот вечер Деррик засунул меня в клетку с двумя самыми большими воронами, чтобы оценить мою реакцию, посмотреть, не выказываю ли я страха и сумею ли не растеряться в их присутствии. К тому же вороны и сами прекрасно разбираются в людях, и Деррик сразу бы понял, смогут ли они работать со мной или нет. Иногда единственный способ чему-то научиться – броситься в омут с головой.

«Да, ты справишься, – объявил он, вытаскивая меня из клетки. – Встретимся завтра в пять тридцать утра». Вот и все. Так я прошел собеседование с воронами и был немедленно взят Дерриком под крыло в качестве одного из помощников Смотрителя воронов. Конечно, теперь мне бы и в голову не пришло знакомить воронов с моими новыми помощниками таким образом. Ну, может, это не совсем так.

Как я уже говорил, вороны большие. Размер среднего ворона составляет примерно два фута в длину, а весит он около двух с половиной фунтов. Это самая крупная птица из отряда воробьинообразных, которые, если вернуться к классификации птиц, включают в себя более половины всех видов птиц. Да, в мире есть птицы и покрупнее – цапли и прочие водоплавающие, соколы и другие хищники. Но для большинства из нас врановые – самые крупные птицы из тех, что мы можем увидеть в нашей обычной жизни. И раз уж речь зашла о воробьинообразных, то вот вам еще немного орнитологической информации: воробьинообразные делятся на три подотряда, один из которых называется Passeri, или oscines. «Oscine» означает «певчая птица», а «passerine» буквально переводится как «насест». То есть вороны являются частью семейства врановых, подотряда певчих птиц и отряда воробьинообразных. Познавательно, не правда ли? И это все, что мне известно об отряде воробьинообразных. Посетителям я могу с уверенностью сказать, что слово «насест» в наименовании не случайно. Вороны любят сидеть, как на насесте, подчас в самых неудобных местах. А еще вороны элегантны и игривы в полете, известны способностью к резким броскам и ныркам, а когда они выходят на прогулку, им нравится переваливаться с боку на бок. Ах да! – и их главная отличительная особенность в том, что они – черные.

Я говорю, что они черные, но вблизи их чернота расцвечивается невероятным количеством глубоких пурпурных, зеленых и синих оттенков. С возрастом перья воронов становятся радужными: Мунин и Мерлина удивительно красочны. За эти годы я сделал тысячи фотографий воронов, чтобы поделиться ими в социальных сетях, и иногда мне удается поймать отдельные цвета – настолько поразительные, что люди порой подозревают меня в использовании цветовой обработки. Некоторые птицы из семейства врановых действительно отличаются цветастым оперением (например, перуанская разноцветная сойка, обитающая в Северной и Южной Америке, выглядит яркой, как попугай), но даже самый обычный ворон скрывает в своей черноте настоящую радугу, многозвучие черного. Черный цвет может напоминать сажу, быть угольно-черным или глянцевым, подобно глазури, он может быть, как зола, как смоль или как черная грифельная доска, может включать оттенки нуар, шварц или неро. Никогда не задумывался, сколькими словами и фразами можно описать черный цвет – сланцево-черный, чугунно-черный, черный, как экран плоского телевизора, чернильно-черный, жженный черный, черный, как монашеские одеяния или как сам ад. Многоцветие воронова крыла так же разнообразно, как все идеи и смыслы, которые люди связывают со значением черного цвета – черного, символизирующего смерть, траур, отрицание, грех, торжественность, пустоту пространства и все ужасы человеческого террора и злоупотребления властью.

Существует множество мифов и историй о том, как вороны и прочие врановые обрели черный цвет. Например, в греческом мифе Аполлон превратил ворону из белой в черную за то, что птица сообщила ему дурную весть: его девушка вышла замуж за другого. Есть еще история о том, как пророк Мухаммед прятался от врагов в пещере, а белая ворона заметила его и закричала: «Гар, гар!», что означало «Пещера, пещера!». Впрочем, враги Мухаммеда не поняли криков вороны, так что пророк сумел от них скрыться, но ворону не простил, и она навеки почернела от его проклятия и была обречена кричать только «Гар, гар!». Коренные жители Аляски атабаски верили, что в доисторические времена, когда мир был еще молод, а люди на земле еще не рождались, ворон был белее снега. Он считался создателем гор и большим жизнелюбом, чью душу наполняли свет и красота. Вся эта благость вызвала яростную ревность его злого черного брата-близнеца, и он убил белого ворона. С тех пор мир утратил совершенство, ведь в нем остался только черный ворон. В одной из басен Эзопа ворон мечтал побелеть, как лебедь, и отправился мыть перья в озере, но поскольку лебедем он все-таки не был, то не сумел освоить новую для себя среду и утонул.

Насколько я могу судить, все истории предполагают, что ворон почернел за какие-то грехи, в наказание за серьезный или не очень проступок. Тем не менее, в дикой природе черные перья очень практичны: они хорошо поглощают тепло, что позволяет птицам жить как в холодном климате, так и в жарком, а ночью это помогает им делаться невидимыми для людей и других хищников. Черный цвет не только красив, он в высшей степени целесообразен.

Когда мы по утрам выпускаем воронов из их постройки, то стараемся делать это в определенном порядке. Первыми выходят Мунин и Джубили – они отправляются прямиком на облюбованное ими место в северо-восточном углу Тауэра, рядом с Башней Мартина. Следом Харрис и Грипп – они идут на южную лужайку. И, наконец, Эрин и Рокки, которые также шествуют на южную лужайку. Поскольку они являются доминирующей парой, я всегда выпускаю их последними, чтобы другие могли спокойно добраться до своих территорий, не попавшись по пути Эрин или Рокки. Если мы выпустим воронов в любом другом порядке, это породит смуту. Я имею в виду самый настоящий хаос. Полный беспредел. Вороны – рабы своих привычек, и малейшее отступление вызывает самые разные проблемы. Думаю, будет правильно назвать подобную особенность в поведении птиц неофобией.