- Я вашу колонку каждую неделю читаю, - сказал Марко. - Вы довольно критичны по отношению к Уилберу?

- В любой другой исторический момент его бы направили на лечение за проповеди конца света. А мы его выбрали в президенты. Да, можете сказать, что я критичен. Но кто был прав, и насчет чего?

- Простите?

- Вы сказали: «Мы были правы». Насчет чего правы?

- Насчет репрессий. После того, что было сегодня утром на Западном Побережье.

Кендрик посмотрел недоуменно.

- А-а, - понимающе кивнул Марко. - Вы не слыхали?

- Я что-то слышал по радио.

Продолжая вести разговор шепотом, Кендрик пристальнее рассмотрел Марко. Изрезанное глубокими морщинами лицо, решительный подбородок и ясные голубые глаза, светящиеся интеллектом. Белый ежик волос на макушке. Одет он был с разумным соответствием моде, если учесть его очевидную старость, и создавалось впечатление, что за своей внешностью он следит. Чем дольше смотрел на него Кендрик, тем более знакомым казалось ему это лицо.

- Марко? - наконец вспомнил он. - Я вас знаю. Фредерик Марко, писатель. Вы автор «Акробата».

Когда-то, в отрочестве, Кендрик прочел этот роман в одно длинное скучное лето.

- Послушайте, - сказал Марко нетерпеливо. - Вы что, не знаете, что случилось в Лос-Анджелесе?

- В Лос-Анджелесе? А что?

- Случилось то, что его больше нет, - прошипел Марко, и улыбка его не исчезла ни на секунду. Можете Себе представить? Нет бульвара Сансет, нет Беверли-Хиллз, нет Венис-Бич… Любил я Венис-Бич, но нет его больше. - Он удивленно покачал головой. - Можете себе представить?

- Да что случилось-то? - еще раз спросил Кендрик с нехорошим чувством под ложечкой.

- Атомную бомбу там взорвали. - Улыбка Марко погасла на миг. - Наверное, кинокритики.

Улыбка вернулась на место.

- Атомную бомбу? - Новость звучала дико, омерзительно, но почему-то Кендрик ей поверил. Надо было только вспомнить, что случилось с ним в последние часы, чтобы понять: дело должно быть очень серьезно. Нет больше Лос-Анджелеса? С таким чувством, будто он играет роль в каком-то фильме, Кендрик спросил: - А кто?

Марко пожал плечами:

- Ума не приложу, сами выберите любого подозреваемого. Не китайцы - учитывая, как распался Китай. Остаются любые политические или религиозные группы ненависти, или террористы, или любая шайка психов, не в этом дело. Возвращаясь к сказанному: мы - люди вроде нас с вами - были правы насчет того, что случится со страной, когда дерьмо по трубам хлынет всерьез.

Все время в сарай приводили людей и уводили прочь. Марко продолжал:

- Эта страна долго катилась к чертовой матери, и сейчас тоже ничего не поменяется. Люди голодают, давно побежденные болезни возвращаются, став в десять раз сильнее, климат поменялся неузнаваемо, Гольфстрим перепохабили, четыре локальных атомных войны в Азии - только посчитать! - Он поднял кулак, разжал четыре пальца, показал на них по очереди. - Четыре! Плюс к тому - стихийные бедствия на Среднем Западе, оставившие миллионы погибших. Мы летим в струе порога на острые камни и делаем вид, что все будет хорошо. Что Уилбера выбрали в президенты - это только глазурь на торте. Или горсть земли на могилу. Марко наклонился к нему:

- Откровенно говоря, Кендрик, нам абзац, и кто-то просто вбил последний гвоздь в крышку нашего гроба. Из этой заварушки никто из нас живым не выйдет.

- Это уже паранойя, - ощетинился Кендрик,

- Да ты послушай, - настойчиво сказал Марко, положив руку ему на плечо. От неожиданной интимности этого жеста Кендрику стало неловко. - Ты - журналист, а людей с такой работой, как у тебя, не трогают только до тех пор, пока не сочтут, что они действуют против национальных интересов. В чем состоит национальный интерес - решает президент Уилбер. Поэтому сейчас национальный интерес требует выполоть всех, имеющих хотя бы неопределенные контакты с теми, кого Уилбер определил во «враги государства», реальные или воображаемые. - Марко мотнул головой, показывая на всех вокруг. - Обыкновенные люди, никакие не террористы. Кто-то оказался не в то время не в том месте, другой не за того голосовал, кому-то не повезло оказаться родственником кого не надо.

В голосе Марко слышался явный напор.

- Я не понимаю, что вы говорите.

- Я говорю, Кендрик, что мне семьдесят шесть лет. Я прожил долгую жизнь и отлично умел заводить себе врагов. Все мы здесь так или иначе, вольно или невольно, зная или не зная, стали чьими-то врагами. Я всегда говорил, что жизнь в этой стране - это проигранная битва, потому что победа всегда на стороне парней с оружием. И вот почему я сейчас так сделаю - важно, чтобы ты это понял. И запомнил, ради меня, на случай, если отсюда выберешься.

Вдруг Кендрик почувствовал, что жар бросился ему в лицо. Марко встал, немедленно привлекши к себе внимание бдительных охранников.

- Марко, ради Бога!..

Кендрик тоже вскочил, схватил старика за рукав, но Марко с неожиданной силой его стряхнул и пошел между рядами стульев. Остальные задержанные смотрели на происходящее с интересом, удивлением, но чаще - со страхом.

Выругавшись себе под нос, Кендрик резко шагнул за стариком, снова схватил его за рукав, не давая идти дальше. Один из солдат направился к ним.

- Что ты хочешь этим доказать? - прошипел Кендрик. Марко обратил на него спокойные серые глаза.

- Я предпринимаю решительное действие - термин, который так любит всюду втыкать президент Уилбер. Мы с тобой знаем, что таких избирают лишь в крайних обстоятельствах, а эта страна сейчас уж точно в очень крайних обстоятельствах.

Солдат шагнул вперед, уперся ладонью в грудь Марко. От легкого пушка на щеках его лицо казалось еще моложе.

- Сэр, я вынужден просить вас вернуться на свое место. Эти слова относились и к Кендрику.

- Пошел ты на… - ответил Марко отчетливо и громко - слова отдались эхом под крышей сарая. Мальчика мундире смешался. - Меня ни в чем не обвиняют. Я ничего не сделал. Как и все здесь присутствующие. А потому - пошел ты на…

Вперед шагнул другой солдат - постарше, с сержантскими нашивками. Он отпустил первого солдата кивком головы.

- Я вынужден просить вас обоих вернуться на свои места и ждать собеседования. - Мясистой рукой он показал на стулья, с которых они только что встали. - Здесь вы находитесь под военной юрисдикцией. А это значит - быстро!

И тут произошло нечто неожиданное. Марко, глупо ухмыляясь, поднял руки к плечам, будто в насмешливом жесте капитуляции. Сержант несколько успокоился. Кендрик смотрел в лицо сержанта и потому не увидел, как Марко внезапно замахнулся рукой и выбросил ее вперед, сильно ударив сержанта в лицо.

Сержант отлетел назад - скорее от неожиданности, чем от удара. Марко проскочил мимо него с заметной ловкостью, явно направляясь к ближайшему выходу. Кендрик бросился за ним, не очень понимая сам, что намерен делать, но хоть что-то он сделать должен был - и тут его грубо перехватила чья-то рука.