глоток свежего воздуха. Подорвалась с места и побежала на кухню.

На подоконнике сидела маленькая черная птичка с желтым клювом и заливисто пела. Так красиво и весело, что захотелось жить.

Серафима аккуратно подкралась к ней, но птичка это заметила и вмиг оказалась на руке у ангела-хранителя.

— Скворушка, — ангел легонько погладила птицу. — Как же ты сюда попал? Тебя Дамиан отправил? Знает, зараза, что провинился. Ведь если бы он не опоздал… бестолковый демон!

— Демон! Демон! Демон! — повторила птичка.

— В Аду. Что и требовалось доказать, — тяжело вздохнула Серафима и опустилась на табуретку.

Кухни разгром не коснулся, поэтому здесь даже было, где присесть.

32

Слишком тусклый одинокий фонарь, и слишком мокрая остановка. В десять вечера автобусы уже почти не ходили, а те, что ходили — не останавливались.

С окраины города добраться в центр не так просто. Пышногрудая блондинка пыталась сделать это сорок минут как. Залитая дождем и слезами, забывшая зонт. Хотя от ливня потери и скорби он ее бы все равно не спас. А спастись хотелось.

— Вас подвезти? — возле блондинки остановился старенький Гольф. Стекло окна опустилось, и оттуда высунулся худощавый мужчина с острыми чертами лица.

— Было бы неплохо, — блондинка села в машину к незнакомцу без задней мысли. Разве конец дня может быть еще хуже, чем его начало?

— У вас что-то случилось? — мужчина обратил внимание на красные от слез глаза своей попутчицы.

— Жениха убили, — тихо и жалобно произнесла она, и снова зарыдала.

— Соболезную вашему горю! Вы одна живете?

Блондинка кивнула.

— Нет, вам ни в коем случае нельзя ехать домой. В таком состоянии! Друзья, родственники?

— У меня был только он, — девушка протяжно завывала.

— В таком случае, я ваш друг. Валентин, — он посмотрел в сторону блондинки и завернул в незнакомую ей подворотню.

— Маша. А куда мы едем? — кажется, она начала что-то соображать.

— Ко мне. Я не могу оставить друга в тяжелом положении.

— Это неудобно. Я вас не знаю!

— Мы же познакомились.

— Только что. Остановите машину! — теперь ее голубые глаза полны еще и ужаса.

— Хорошо. — он резко затормозил, но выйти из Гольфа Маше не удалось.

Едва она собралась открыть дверь, как Валентин оглушил ее по голове чем-то тяжелым. Полная темнота. А, казалось, этот день уже не может быть хуже.

33

В кухне свистели чайник и птичка. Да, ангелам иногда тоже хочется выпить чаю, а Серафима предпочла бы даже что-нибудь покрепче.

— Согреюсь перед дорогой, и ты покажешь, как мне отсюда выбраться. Так же, скворушка? — налила кипяток в кружку.

— Скворушка! Скворушка! Скворушка! — птица только и делала, что повторяла слова ангела. А выход так и не показывала.

— Не скворец, а попугай какой-то! Теперь я точно уверена, что тебя Дамиан прислал. Узнаю демона. Пока до ручки не доведет, дельного ничего не скажет. И не поможет, — она сделала глоток ароматного напитка. Обожгла язык. — Ай!

— Ай! Ай! Ай! — скворец деловито шагал по столу.

— Ну, скворушка, лапочка, я же знаю, что ты можешь не только повторять. Я знаю, что Дамиан тебя просил передать, где выход. Даже подозреваю, с какой поправкой. Просил поиздеваться чуть-чуть, да? Ну, вдоволь поиздевался уже, хватит, — два серых глаза умоляюще смотрели на птицу. — Серьезно. Я так больше не могу. Мне бежать надо.

— Надо! Надо! Надо!

— Тьфу ты!

Серафима отставила в сторону кружку с чаем и встала с табурета. Намочила в раковине тряпку и поплелась в комнату оттирать пятна краски. Скворец последовал за ней.

Разорванный рисунок благополучно доживал свой век в мусорке, а книги лежали ровной стопкой на столе. Пол и стены же теперь были чисты, как слеза. Один лишь шедевр над кроватью никак не поддавался. Искусство просто так не стереть с лица Земли.

— Я сдаюсь! — ангел-хранитель устало опустилась на кровать и посмотрела на летающего вокруг нее скворца. — Что ты от меня хочешь? Может, тебе вкусного чего дать?

Вернулась на кухню и нашла там краюшку хлеба. Разломала ее на маленькие кусочки и предложила птице. В одно мгновение скворец склевал все до последней крошки.

— Ну, теперь ты расскажешь, где выход? — Серафима погладила его по головке. — Выйдем — я тебе еще что-нибудь покушать дам. Червей собственноручно накопаю. Честно-честно! И хозяина твоего обижать больше не буду. — Встала на табурет и попыталась докричаться до демона, — Дамиан, ты хотел уважения? Ты его получишь! Слышишь? Я больше не буду предъявлять тебе никаких претензий. Да, и вообще, сделаю все, что захочешь. Только дай этой птичке помочь мне. Ты же демон, ты знаешь эту систему, как свои пять пальцев. Кто еще меня вытащит из Адской петли, как не ты? — Понизила голос и снова села на стул. — На шефа моего уповать бесполезно. Тем более, я не раскаиваюсь в своем поступке…

Снова потянулась за кружкой и допила остатки чая. Остывший донельзя.

34

Очнулась Маша в чистой, стерильной комнате, лишенной красоты и уюта. Здесь только самое необходимое: шкаф, кровать, стол и стул. Стул. К нему-то она и была привязана. С кляпом во рту. Классика.

Топот мягких лапок, и звук бьющегося стекла.

— Ах ты мразь! — послышалось из кухни. Кот разбил тарелку.

— Мяу! — животное вбежало в комнату и, поджав хвост, спряталось за Машу.

— Пушистая мразь! — в дверях появился Валентин, вытирающий большой нож о полотенце.

— Мм, ммм! — в Машиных глазах дикий испуг. Она задергалась в надежде разорвать веревки и сбежать. Бесполезно.

— Не бойся! — Валентин сел перед Машей на корточки и противно улыбнулся. — Наша дружеская ссора с котом не должна тебя волновать. Давай лучше поужинаем вместе. Ты и я.

Ароматы лаванды, приглушенный свет и зажженные свечи. Жалобное мычание Маши и истошные оры кота. Валентин пододвинул к возлюбленной стол, а затем принес тарелки, полные макарон с сыром и бутербродов с колбасой. В бокалы налил шампанское и вынул кляп из ее рта. Свидания романтичнее не придумаешь.

Из-за Машиных криков пришлось включить музыку. Как можно громче. Она ругалась, угрожала, умоляла отпустить и плакала навзрыд. А он просто сидел напротив нее и смотрел, не мигая. В конце концов, Маша сдалась и замолчала. Приготовилась к самой страшной участи.

— Прежде чем мы начнем трапезу, я хочу, чтобы ты надела это, — Валентин протянул Маше белое платье в горошек.

— Если я надену это платье и поужинаю с вами, вы меня отпустите? — всхлипывая и шмыгая носом.

— А разве тебе плохо со мной, милая? — он погладил Машу по щеке.

— Мне страшно с вами.

— Это пройдет. Надевай.

Взглянув на Машу в простеньком белом платьице, Валентин прослезился. Снял