— Ой, ну конечно же, были. Только я принимаю их в то время, когда Константина Александровича нет в кабинете. А так — на звонки отвечает он сам.

«Странно, ведь почти везде сначала секретарь снимает трубку и спрашивает, кто и по какому поводу звонит, — подумала я, — ладно, в каждой избушке свои погремушки».

— И что, были такие звонки, на которые отвечали вы? Или шеф в эти дни всегда находился у себя в кабинете?

— Ну, почти все время. Только один раз я ответила. Это когда Константин Александрович уже уехал.

— И кто же звонил? Мужчина, женщина?

— Мужчина.

— И что он хотел?

— Он просил передать Константину Александровичу, что долг платежом красен.

— Вот как? Это все?

— Ну да, все.

— И этот мужчина не назвал себя?

— Нет, он только сказал, что Константин Александрович знает, о чем идет речь. Наверное, поэтому он и не стал называть себя.

«Очень интересно. О каком долге шла речь? И не в этом ли причина убийства? — подумала я. — Мог ли Бартелеймонов не выплатить долг, а его за это убили? Но в таком случае звонивший ничего не выиграл. Наоборот, он только потерял. Ведь покойник не может отдать долг».

— А вы, Елизавета, передали шефу этот разговор с напоминанием о долге?

— Да, конечно. Я все в точности передала.

— А что Константин Александрович? Как он воспринял? Удивился? Расстроился?

— Нет, и не удивился, и не расстроился. Он спокойно сказал мне «спасибо».

— И вы поняли, для него этот звонок не был неожиданностью? Что он в курсе того, кто напомнил ему о долге, хотя звонивший и не назвал себя.

— Да, все так.

— Теперь скажите, а каким тоном говорил это мужчина? Был ли он недоволен, сердит? Может быть, вы уловили в его голосе угрозу?

— Да нет, он нормально разговаривал. Ничего такого, о чем вы говорите, не было.

— А голос у мужчины был какой? Ну, можно было понять, пожилой это человек или, наоборот, молодой?

— Я думаю, что этот мужчина, который звонил, был все-таки… в годах. Ну, молодым его точно нельзя назвать.

— Может быть, вы заметили, что мужчина как-то необычно произносит слова? Гнусаво, например, как если бы у него был заложен нос? Или он, например, не выговаривает букву «эр»?

— Да все он выговаривал, все четко сказал, все буквы.

— А когда он звонил?

— Ой… вот не помню точно. Я ведь звонки передаю устно, запись не ведется. Но помню, что это было несколько дней назад.

— Ладно. Давайте теперь перейдем к взаимоотношениям Константина Александровича и вашего дяди, то есть, простите, вашего племянника, Аркадия?..

— Аркадия Сергеевича, — напомнила Елизавета. — Ну, какие у них были взаимоотношения? Я даже и не знаю, что сказать.

— Вы сказали, что ваш дя… племянник является юрисконсультом компании. Так? А помимо служебных отношений их что-то еще связывало? Ну, я имею в виду, общались ли они в свободное от работы время?

— Да! Они были, можно сказать, друзьями. Ну, не близкими, а скорее… ну, как это говорят…

— Приятелями, вы хотите сказать?

— Вот-вот, приятелями.

— И как именно они общались в нерабочее время?

— Они посещали рестораны, в сауну очень любили ходить. Да, и еще ипподром.

— Ипподром? Что, они оба увлекались лошадьми?

— Ну, не совсем лошадьми… они… играли.

«Так, стало быть, делали ставки, выигрывали-проигрывали. Не проиграл ли Бартелеймонов на скачках? А проиграв, остался должен. Отсюда и напоминание неизвестного мужчины о том, что долг платежом красен».

— Хорошо. А где сейчас ваш… дя… племянник?

Тьфу, и что ко мне привязалось это слово!

— Да вот, и сама не знаю. Звоню-звоню ему на сотовый, а он недоступен, — с тревогой сказала Елизавета.

— А может, он, как и компаньон Константина Александровича, тоже любит отключать телефон, если находится вне офиса?

— Нет, что вы! Аркадий ответственный. Вот я уже и беспокоиться начала, а вдруг с ним что-то случилось… нехорошее. Вдруг его тоже… убили?

Елизавета испуганно закрыла рот рукой и посмотрела на меня глазами, полными слез.

— Ну, не надо думать о плохом, — подбодрила я ее, хотя и сама подумала о том же.

А что? Чем черт не шутит? Возможно, на компанию планомерно «наезжают». Поэтому ожидать можно все что угодно.

— Ладно, Елизавета, я пойду. Спасибо вам.

Мы вышли из кабинета Бартелеймонова и прошли в приемную.

В дверь кто-то нетерпеливо стучал. Елизавета открыла дверь.

— Ну что? Ваш юрисконсульт вернулся? — в дверях стояла Регина, та самая, которая опасалась, что ее босс убьет за неподписание договора с компанией «Прометей».

— Нет еще!

— Ладно, тогда мы его подождем, — сказал Геннадий Борисович и прошел в приемную.

— Вы что? Собираетесь здесь ждать, в приемной? — недовольно спросила Елизавета.

— Ну а где же еще? — вступила в разговор Аделаида Степановна. — Не в коридоре же нам стены подпирать, девушка!

— Меня Елизаветой зовут! — бросила девушка.

— Очень приятно, вот и познакомились, — заметила Регина и села на диван.

Я потихоньку вышла из приемной, оставив Елизавету разбираться с отобедовавшими Аделаидой Степановной, Региной, Геннадием Борисовичем и другими.

Я спустилась по лестнице, вышла на улицу и направилась к своей машине.

Кажется, Елизавета рассказала мне все, что знала. Несмотря на то что работала она в компании, по ее словам, очень недолго, она была в курсе того, что здесь происходило. У меня не было оснований сомневаться в правдивости ее показаний. Девушка она простоватая, иногда даже наивная, но чувствовалось, что она ничего не привирала и не приукрашивала.

Какие же первые выводы можно было сделать? Прежде всего можно предположить, что смерть Бартелеймонова была выгодна его конкурентам. К ним я бы отнесла компаньона Константина Бартелеймонова — отсутствовавшего в данное время Николая Самодвигина. Вполне возможно, что у них давным-давно идет скрытая холодная война. Может быть, Бартелеймонову не нравилось, что Самодвигин частенько отсутствует на рабочем месте. А кому, интересно, это может понравиться? Самодвигин отдыхает себе спокойно на фешенебельных заграничных курортах в свое удовольствие, а Бартелеймонов тут вкалывает как папа Карло.

Не случайно ведь, со слов Елизаветы, компаньоны уже поднимали вопрос об упорядочении процентов с прибыли. Сдается мне, что эту тему первый поднял Бартелеймонов. А Самодвигину это явно не понравилось. И он вполне мог «заказать» Константина. А может быть… точно такая же идея пришла в голову и Бартелеймонову? Но Николай оказался проворнее. Он нашел киллера, а сам скрылся за границей. Идеальное алиби, между прочим, обеспечил себе Николай Витальевич. Его финансы, надо полагать, вполне позволяли нанять убийцу.