— Нинель Федоровна, — сказала я, выходя вместе с ней из квартиры родителей Константина, — скажите, почему у отчима Константина такая реакция на смерть пасынка? Они что? Не ладили?

— Ну что вам сказать? — Нинель Федоровна уже открывала дверь своей квартиры. — Да, отношения между ними были напряженные почти с самого начала. Я особенно не вникала в это, но Маша очень переживала. Правда, Ипполит старался найти контакт с Костей. Он вообще-то хороший мужчина, положительный, Афганистан прошел. А уж Машу любит до безумия. Как она серьезно заболела, он совсем покой потерял. Все по врачам ее возит.

— А давно болеет Мария Валентиновна?

— Да с год уже.

— А что же Константин? Он-то принимал участие во всех этих хлопотах, связанных с матерью?

— Ох, — вздохнула женщина, — Костя вообще-то вниманием и состраданием особенно не отличался никогда. Правда, тут Маша отчасти сама виновата. Никогда сына не напрягала относительно своего здоровья. Говорила, у меня все в порядке, не волнуйся, сыночек, все пройдет. А какой там пройдет… Все хуже и хуже ей становилось.

— Вы сказали, что Марии Валентиновне необходима дорогостоящая операция. Но ведь Константин мог ее оплатить. Зачем же было ждать, когда подойдет очередь на бесплатное лечение?

— Ничего определенного не могу сказать по этому поводу. Вроде бы Маша была против того, чтобы брать деньги у Кости. Она же всю жизнь ему посвятила. Ее единственный сыночек имел все самое лучшее. В общем, чего уж тут скрывать: избаловала она его. Может быть, поэтому у Кости с Ипполитом отношения не заладились. Он-то, как мужчина требовательный, считает, что строгость тоже необходима.

— Понятно. А вы давно знаете эту семью?

— Да уже порядочно.

— Тогда скажите, а по характеру Константин какой был? Дружелюбный или, наоборот, склочный?

— Да как вам сказать… Сказать, что вредный он был, не могу. Дружелюбием особо не отличался, близкого друга у него не было. Так только, приятели.

— Значит, ни с кем близко Константин не общался. Не конфликтовал, стало быть. Так?

— Ну, вроде так.

— Тогда у меня еще один вопрос. Последний раз, когда Константин навещал Марию Валентиновну, не припомните?

— Да, наверное, где-то перед тем, как его… убили. Точнее не могу сказать.

— А вам ничего не показалось необычным в его поведении? Ну, может быть, он был испуганным? Напряженным?

— Да нет, ничего такого я не заметила. Костя вообще-то не из тех, кого можно напугать. Да и напряжения я особого не заметила. Он всегда отличался уравновешенным характером. Вот только…

— Что-то вспомнили?

— Мне, знаете, показалось, что тогда, когда Костя последний раз приезжал сюда, он вышел несколько… раздраженным, что ли. Я еще спросила его: «Костя, ты чего такой взъерошенный? Опять с Ипполитом повздорили?» А он уже довольно спокойно отвечает: «Да все нормально, тетя Нелли. Просто он в своем репертуаре: любит поучать». И… знаете что?

— Что?

— Вот вспомнила… — Нинель Федоровна замолчала.

Я терпеливо ждала.

— Я вот даже и не знаю, а стоит ли прошлое ворошить? — спросила, как будто бы саму себя, женщина.

— Нинель Федоровна, поверьте, бывает так, что именно то, что произошло давно, порой имеет самое прямое отношение к настоящему. Поэтому, прошу вас, расскажите мне все, — попросила я.

— Ну хорошо. Значит, как я уже сказала, было это давно. У Кости был друг, кажется, в школе одной они, что ли, учились. А может, и не школьный друг он был Косте. Звали его Борис, а фамилия… дай бог памяти. Веретенников, кажется, фамилия его. Да, точно, Веретенников. Так вот. Этого Бориса посадили, обвинив в групповой драке с применением какого-то там оружия. Костя тоже был участником той драки, он даже проходил свидетелем в суде. Борису дали срок, потому что кто-то там после драки умер. А Костя почти сразу же женился. Говорят, что на сестре этого самого Бориса, на Варваре. А потом и сестра его погибла.

— А почему погибла? — спросила я.

— Вот чего не знаю, того не знаю, — развела руками Нинель Федоровна, — я сама никогда расспросами не занималась. Что услышу от людей, о том и знаю. А так, чтобы в душу лезть… Хотя, постойте, вспомнила: попала она в автомобильную катастрофу. Разбилась, в общем.

— А вы эту девушку видели, Нинель Федоровна? — спросила я. — Сестру Бориса, на которой женился Константин?

— Видела несколько раз. Такая высокая девушка, не красавица, даже наоборот. Уши у нее торчали как… как у Чебурашки. Она хотя и прикрывала их волосами, но все равно было заметно. Да… такое несчастье для девушки.

— Так что же получается, Нинель Федоровна? Константин женился на Варваре уже после того, как его друга посадили? — уточнила я.

— Да. Я думаю, что Костя, возможно, хотел как-то утешить сестру друга, поддержать, что ли. Ведь родных у них, у Бориса и Варвары, не было. Родители вроде бы поумирали, когда дети были еще маленькие. И воспитывала их бабушка.

«Так-так, интересная ситуация складывается, — подумала я. — Друга Константина Бартелеймонова сажают за групповую драку с применением оружия. Какого оружия: огнестрельного, холодного? Константин тоже участвовал в драке. Но из участника он превратился в свидетеля, а Бориса осудили. Константин почти сразу же женился на сестре друга Бориса Варваре — девушке с изъяном во внешности. Нинель Федоровна считает, что женился Бартелеймонов для того, чтобы поддержать девушку. Вряд ли. Здесь определенно имеется какой-то интерес. К тому же Варвара вскоре после свадьбы погибла, разбившись на машине. Что это? Случайность? Скоропалительное замужество и такая же гибель. Тут есть над чем подумать».

— Скажите, Нинель Федоровна, а что было с Константином потом? Ну, когда погибла его жена, Варвара?

— Он продал их квартиру. У Бориса и Варвары была шикарная четырехкомнатная квартира на Набережной, досталась им от родителей. Костя продал квартиру и вернулся сюда. Потом он закончил вуз, стал работать. Ну, вот, собственно, и все. Вы просили рассказать об этом случае, который был в прошлом, я и рассказала. Больше ничего такого не было.

— Нинель Федоровна, а вы помните точный адрес, где жили Борис и Варвара?

— Да. Я у них даже один раз была. Это когда Варя с Костей только поженились. Они жили, как уже сказала, на Набережной, дом девять, квартира восемнадцать.

— Хорошо, спасибо вам, Нинель Федоровна. Я пойду. До свидания, — сказала я.

— До свидания. А вы действительно найдете того, кто убил Костю?

— Найду, — твердо пообещала я.

— Это хорошо. Не важно, какой человек был Костя: все мы не без изъяна. Но зло нельзя оставлять безнаказанным. Мало ли что говорит Маша: вернуть Костю, конечно, нельзя. Но убийца не должен оставаться на свободе. Ну, удачи вам.

— Спасибо.