Второй момент. Кроме Самодвигина у Бартелеймонова могли быть и конкуренты, так сказать, извне. Кто-то хотел устранить успешную компанию.

Этот «кто-то», несомненно, знал, что роль первой скрипки, так сказать, в «Прометее» играет Константин Бартелеймонов. Если его нейтрализовать, то компания потеряет свое лидерство на рынке. Собственно, уже сейчас компания начинает сдавать свои позиции, сотрудники уже не в состоянии работать так, как прежде. Елизавета ведь сказала, что вчера всех отпустили раньше времени. Кто, интересно, взял на себя временные бразды правления? Не племянник ли секретарши, Аркадий Сергеевич Сокольников? А какова его роль? Не замешан ли еще и он? Как знать.

Возможен еще один вариант, при котором конкуренты внешние и конкурент внутренний, так сказать, — Николай Самодвигин — объединились. То есть у них совпали цели.

И наконец, еще одна версия, касающаяся убийства Бартелеймонова, — это заинтересованность его жены, то есть вдовы — Светланы Бартелеймоновой. Правда, тесть Константина, Владислав Барабанников, утверждает, что его дочь безутешна, день и ночь скорбит по безвременно ушедшему, вернее, убиенному, супругу, но ведь очень часто так случается, что жена как раз таки и является ключевой фигурой совершенного преступления.

В моей практике уже были такие случаи, когда супруга нанимала киллера для убийства драгоценного благоверного. Причем она — вот дурочка! — в целях экономии обратилась к своему инструктору по фитнесу, а не к профессионалу.

К тому же в данном случае Бартелеймонова никак нельзя назвать образцом супружеской верности. Ведь тесть его недвусмысленно дал понять, что Константин изменял Светлане. Какая же женщина будет мириться с таким положением дел? Кроме того, Светлана Владиславовна имеет физический изъян — она прихрамывает вследствие полиомиелита. Как там ее назвала Елизавета? Ах да, хромоножкой.

В принципе, против Константина Бартелеймонова могли объединиться Николай Самодвигин, Светлана Бартелеймонова и неведомые пока конкурирующие структуры. И у каждого из них имеется свой интерес.

У компаньона и конкурентов — экономический, у Светланы — месть и тоже финансовая заинтересованность. Ведь она может единолично распоряжаться немалыми деньгами. Правда, необходимо еще выяснить, существует ли завещание. И в чью пользу оно составлено. Может быть, конечно, Светлана Бартелеймонова здесь совершено и ни при чем.

Да, как же это я забыла про звонок мужчины, который не представился Елизавете. Он просил передать Константину, что долг платежом красен. То есть Бартелеймонов мог кому-то задолжать и не выплатить вовремя. Но что-то сомнительно, что тот, кто дал в долг, возьмет и убьет своего должника. Это возможно только в том случае, если должник наотрез отказывается платить. Да и то… есть же, в конце концов, и другие методы воздействия.

Кстати, ситуацию с долгом может прояснить Светлана. Уж ей-то, как супруге, должны быть известны такие вещи. Хотя… не факт. Почему это бизнесмен должен отчитываться перед супругой? Но ведь, с другой стороны, близкий человек, каким, несомненно, для Николая Бартелеймонова являлась Светлана, может многое подметить, даже если муж не станет вдаваться в подробности своего бизнеса.

Если ее разговорить, то, как знать, разгадка преступления может оказаться совсем на поверхности. А может быть, и нет…

Жаль только, вдова в настоящий момент находится не в лучшем состоянии. Владислав Барабанников заметил, что его дочь тяжело перенесла смерть мужа. Возможно, что разговора как такового может и не быть. Но и в этом случае мой визит не будет напрасным. По крайней мере, я хотя бы буду иметь представление о том, в какой обстановке жил Константин Бартелеймонов, был ли его дом уютным, куда хочется возвращаться и отдыхать от бурных коммерческих будней. Или же наоборот: покойный бизнесмен не имел такого пристанища.

Ладно, Таня Иванова, хватит размышлять. Принимайся за дело.

Я завела машину и поехала.

Бартелеймоновы проживали в шестиэтажном доме улучшенной планировки, расположенном на тихой улочке имени Семенова в центре Тарасова. Дом находился на значительном расстоянии от дороги и был огорожен.

Я подошла к домофону на стальной двери и набрала номер квартиры. Ответили мне не сразу. Наконец пиликающие звуки прекратились, и женский, немного скрипучий, голос сказал:

— Да. Я слушаю.

— Светлана Владиславовна? — спросила я.

— Да, это я.

— Я частный детектив Татьяна Александровна Иванова. Мне необходимо поговорить с вами.

— Частный детектив? Но я никого не приглашала, — несколько растерянно произнесла женщина. — И по поводу чего вы хотите поговорить со мной?

— По поводу убийства вашего мужа, Бартелеймонова Константина Александровича.

— Но я не понимаю… как вы узнали? Ведь я никого не нанимала. И вообще… меня же допрашивали… полиция.

— Меня нанял ваш отец, Светлана Владиславовна, он попросил расследовать преступление и, соответственно, найти убийц вашего супруга, — терпеливо объяснила я суть дела.

— Папа просил вас об этом? — с сомнением произнесла Светлана. — Странно. Тогда почему же… Подождите секунду.

«Наверное, она отошла от двери, чтобы созвониться с Барабанниковым и проверить, действительно ли так обстоят дела, — подумала я. — Действительно, странно, почему тесть Константина заказал расследование, а дочь — без понятия».

Однако ждать мне пришлось недолго. Через пару-тройку минут в домофоне снова раздался голос Светланы:

— Ну, проходите тогда, если вам надо поговорить. Только я не понимаю, что я еще могу рассказать. — В ее голосе звучало явное неудовольствие.

Послышались характерные звуки домофона, я открыла дверь и вошла в небольшой, но уютный двор.

Интересно, почему она не хочет со мной встретиться? Только ли состояние человека, совсем недавно потерявшего своего близкого, тому причиной? Сейчас выясним.

Я подошла к подъезду, и в это время его дверь открылась. Из подъезда вышли молодая женщина и девочка лет пяти-шести. Ребенок стал упираться и тянуть женщину обратно.

— Не хочу! Не хочу! — вдруг закричала девочка. — Мне будет больно! Очень больно! Пойдем домой!

— Вот полечим зубки и тогда пойдем, — спокойно ответила женщина и вывела девочку на крыльцо подъезда.

— А-а-а! — закричала девочка так пронзительно, что у меня заложило уши.

— Катюшенька, перестань кричать, — так же спокойно сказала женщина, — ты же не хочешь расстраивать свою мамочку? Зубки надо лечить и беречь. Пойдем, солнышко.

Катя уже снова открыла рот, чтобы издать очередную порцию децибел, но тут ее мама сделала ход конем:

— А когда мы выйдем от врача, то зайдем в Детский мир…

— Правда, мам? Ты купишь мне куклу? Ту, про которую я тебе говорила? Правда, мам?

— Правда, Катенька, обещаю. Ну идем же. Мы уже опаздываем.