меня расспрашивать об его истории, а я отвечала. Тут он остановился и начал рассматривать четырехугольные углубления в мраморных колоннах, которые поддерживали высокий купол. Столбы были взяты с древнего языческого храма.

— Зачем эти углубления?

— Не знаю, Старче, ничего неизвестно об этом.

— Я тебе скажу, зачем. Древние христиане помещали сюда св. мощи и закрывали, чтобы не было видно.

Когда мы выходили, то старец велел своим спутникам пока оставить нас: «Нам надо о своем, монашеском переговорить». И тогда открыл мне два моих тайных помысла, которые я хотела исповедать игуменье, но каждый раз откладывала. Все говорила себе: «завтра пойду» и так прошло уже шесть дней. Никому другому я об этом не рассказывала. Как только Старец мне открыл это, я упала к нему в ноги и просила прощения: «Старче, благословите меня…, осените меня крестным знамением…» и т. п. Не помню точно, что я говорила. Само изливалось из души. Он перекрестил мою голову и сказал: «Будь благословенна!».

Когда мы вышли, то Старец не пожелал пойти в гостевую, т. к. затруднялся подниматься по ступенькам. Отказался и от кофе, попросил только немного воды. Я принесла воды, сладостей и лимонада. Как только поставила поднос, он снова спросил: «Ты игуменья?»

— Нет, только послушница.

Я побежала и позвала игуменью и сестёр к Старцу. Они быстро прибежали и окружили его, взяв благословение. Он выпил воды и немного лимонада. Потом повернул голову на запад, в сторону скал и воскликнул: «Вот это да! Сколько воды, сколько воды!». Спустя годы именно в том месте мы с помощью специального исследования действительно обнаружили воду.

В какой-то момент игуменья обратилась ко мне (я занималась в монастыре некоторой административной работой) и сказала: «ну-ка, спроси Старца насчет нашего подворья». У нас было подворье свт. Николая, на высоте 850 метров в Парноне, которое называли «Карья́», т. к. его основали монахи с Афона, жившие в Карие́се. Поскольку два мужских монастыря в той местности пришли в запустение, то тогдашний митрополит Мантинейский и Кинурийский Феоклит преобразовал их в женские. Часть наших сестер отправили туда и из 15-ти у нас осталось девять пожилых монахинь. Мы предлагали Игуменье отдать подворье в распоряжение митрополии, но она не хотела, т. к. особо почитала святителя Николая.

Об этих проблемах я и рассказала Старцу, испрашивая его совета. Он помолчал пять минут и сказал: «Когда вас будет 15–20 сестер, то возьмете на себя это подворье, оно вам понадобится. Но сейчас вы не справляетесь и поэтому лучше отдайте». Мы обрадовались, т. к. знали что игуменья послушается Старца. Так и случилось, через месяц мы отдали подворье митрополии и сейчас там мужской монастырь.

Потом он сказал нам: «Принесите одну из икон, сфотографируемся все вместе, с иконой». При этом он указал рукой в сторону иконописной мастерской. Своим дарованием он «увидел», где находилась мастерская. Мы принесли икону святителя Спиридона, только что законченную, сфотографировались и Старец сказал своим спутникам: «Теперь пойдем, т. к. нам надо успеть и в другое место». Как ни упрашивала Игуменья остаться ещё, Старец не уступил. Он плохо видел и нуждался в помощи. Но как только подошли его помощники, он сказал им: «Погуляйте пока, погуляйте… мне поможет сестра» и позвал меня со словами: «Поддержи меня за правую руку». Мы прошлись в сторону выхода.

— Ааа…! Чувствую запах базилика. Тут у вас базилик растет?

— У нас, Старче, много этого добра…

По обе стороны у нас стояли клумбы.

— Сорви мне базилика… Да пребудет с вами благоухание Христово! Я сорвала ему ветку базилика, он понюхал, и мы приближались к выходу. Игуменья с сестрами ждали нас снаружи. Старец вновь повернулся ко мне и в третий раз спросил: «Ты игуменья?»

— Нет, Старче… меня зовут Нектария, помолитесь о мне.

— Ээ… Будь благословенна… Теперь поддержи меня слева.

Мне всё думалось: «Но ведь я столько раз ему сказала, что я простая послушница! Видимо это что-то возрастное, провалы в памяти». Ему было тогда примерно 82 года. Все вместе мы наконец проводили Старца и Игуменья, очень довольная, сказала:

— Великое благословение, что нашу Обитель посетил сегодня старец Порфирий. Великое благословение!

— Да, жалко только, что у него провалы в памяти уже случаются.

— С чего ты взяла?

— Да вот… три раза спросил меня, не игуменья ли я!

Тогда наша игуменья с некоторым удивлением, глубоко и внимательно на меня посмотрела, но я тогда не поняла в чём дело.

Спустя десять или одиннадцать лет, когда меня избрали игуменьей, я поняла, что Старец никогда не говорил ничего случайно. С первой минуты, как только он меня увидел, своим великим пророческим даром он уже прозревал моё будущее!

8. «КОРТИЗОН И ОПЯТЬ КОРТИЗОН» (свидетельство Хрисулы Карамбе́ру, гор. Афины)

Для… души моей

Я была совсем не религиозна и не имела никакого отношения к Церкви. В 1987 году в одном разговоре я услышала про некоего старца, выдающегося, богопросвещённого и т. п. Из любопытства я решила сама его повидать и составить собственное мнение.

Когда я приехала в Ми́леси, всё мне там показалось странным, поскольку я впервые приходила в монастырь и посещала какого-либо старца. В гостевой комнате было много ожидающего народа и в их числе один священник. Один говорил, что хочет попросить у Старца помощи в зачатии детей; другой просил об исцелении от болезни и т. п. По моему мнению это были не такие уж важные вещи, но сама я вовсе не знала что говорить, когда настанет мой черёд.

Когда я вошла к нему, то взяла благословение и сказала: «Старче! Все желают от Вас исцелений или разрешения разных проблем… Но мне ничего такого не надо. Хочу спасти не тело, а душу». Тотчас он издал крик как маленький ребенок и свернулся в углу своей кровати. «Боже! Милостив буди мне грешному! Боже, милостив буди мне грешному!», — стал раз за разом повторять он. Я сильно испугалась, т. к. подумала, что он увидел все мои грехи и ужаснулся. На крик сразу вбежала его встревоженная племянница, старица Феврония и спросила меня:

— Что ты с ним сделала?

— Ничего, ничего я не сделала…

Я выбежала, но почти сразу меня догнала Феврония и сказала: «Старец просит Вас, госпожу Хрисулу, вернуться». Я удивилась, что он назвал меня по имени, да ещё в уменьшительно-ласковой форме. Я снова зашла в его келью, он перекрестил меня, благословил, и я ушла.

Проблемы со здоровьем

Позже мне пришлось лечь в больницу на обследование, которое показало, что у меня