Так не пойдёт! Девочка ещё нужна!

«Славута» остановился, внимательно вслушиваясь в замерший при его появлении лес и, быстро вскинув руку, послал вверх «Ледяное дыхание». Под ноги, стуча по упругим веткам, повалилась тушка мелкой птахи, промороженной почти насквозь.

— Поешь, сестрёнка, — стараясь смягчить рыкающие нотки в голосе, протянул он птицу Маришке. — Тебе нужно подкрепиться.

— Вкусно, — заскрипела девочка зубами по ледяной корке, сковавшей птичью тушку. — Только немного не дожарено!

— Некогда было дожаривать, — усмехнулся Утвара одними губами. — Мы ведь с тобой спешим, не так ли? Нам с тобой нужно Вельда найти.

— Нужно найти, — послушно согласилась девочка, хрустя птичьими косточками. — Мы ведь один раз уже нашли. Вот только его плохой дядя куда-то утащил! Ну, ничего! Мы опять его найдём! Правда. Славута? — повернулась она к Утваре.

— Найдём, — согласился тот, вновь трогаясь в путь по хрустящему снегу. В месте где они немного постояли, уже намело целый сугроб. — С тобой мы его где хочешь найдём!

— И плохой дядя его больше не утащит?

— Не утащит, — кротко согласился с ней Утвара. — После того, что я с этим дядей сделаю, нечем ему будет Вельда тащить.

Они немного прошли молча, продираясь через густое мелколесье. Затем деревья, ухнув по крутому склону вниз, разом расступились, выстроившись сплошной стеной вдоль небольшой речушки. Два десятка коней, недовольно зафыркав, попятились, от внезапно покрывшейся коркой льда, воды.

— Смотри, Славута! Коняшки! Ты любишь коняшек?

— Коняшек я может и люблю, — губы Утвари искривились в кровожадном оскале. — А вот тех, кто на них ездит, нет!

Монстр с силой топнул, одновременно выкликнув заклинание на непонятной для Маришки языке и от его ноги в сторону кочевников ломанными линиями потянулись сиреневые лучи, вымораживая на своём пути даже снег.

Миг, и с противником было всё кончено. Степняки так и замерли ледяными статуями, почти не успев ничего предпринять; с вскинутыми луками с полунатянутой тетивой, выхваченными наспех мечами, вскочив на заледеневших коней.

— Так-то лучше будет, — удовлетворённо кивнул Утвара, не спеша переходя реку по образовавшемуся льду. — Можешь посмотреть своих коняшек, — обернулся он к топчущейся на берегу девочке. — Теперь не ускачат!

— Красивые, — Маришка безучастно провела рукой по крупу вскинувшегося на дыбы коня и вновь завела старую, порядком надоевшую за эти дни «песню»: — Славута, пойдём домой. Темнеет уже. Батя шибко ругаться будет!

Утвара задумался на мгновение, решая; свернуть девочке шею или нет. Судя по всему, его погоня за Вельдом подходила к концу. Перевёртыш был настолько близко, что уже не требовалось присутствие Маришки, чтобы протянуть к нему незримую нить. Да и лес, по всей видимости, подходил к концу. Степняки в глубь него нипочём не полезут!

Почти решившись, монстр уже поднял руку, над головой ничего не замечающей «сестрёнки», но в последний момент передумал. Девочка ещё могла пригодится. Один раз Вельд смог удрать. Вдруг у него получится сделать это во второй раз?

— Скоро пойдём, — губы монстра впервые тронула тень улыбки. — Братишка уже рядом. Нужно только поспешить, иначе плохие дяди на конях нас могут опередить.

— И мы все вместе вернёмся к бате?

— Конечно, маленькая, — Утвара взял Маришку за руку и потянул за собой. — Пойдём скорее. Вельд так обрадуется встрече с нами!

Толстенные, влажные стены, сплошь покрытые плесенью, пол вымощенный крупными грубо обработанными булыгами, окованная железом массивная дверь с маленьким оконцем-бойницей, в которое не то что голову, руку навряд ли просунешь.

Опять я в темнице, опять скован по рукам и ногам в наручи покорности.

Ну, что сказать? Знакомая до боли ситуация. Наверное, пора бы уже и привыкнуть. Скоро как родного встречать будут.

Кряхтя, я с трудом поднялся с пола (кровати заключённым в этой гостинице не полагалось), прошествовал к окошку, попытался хоть что-то рассмотреть в царившем за дверью мраке, сплюнув, отвернулся, покосился на тускло мерцающий под потолком светоч.

— Значит скоро придут, — вслух резюмировал я, сделанный вывод. — Иначе с чего бы мне такую вип-услуги оказывать?

— Да они уже идут! — замахал лапами возникший передо мной айхи! — Сам герцог сюда тащится с придворным магом и отцом-радетелем. Цени!

— Ценю, — хмыкнул я, скосив глаза на маленькое исчадие ада. — Думаю спрашивать тебя, почему вовремя не предупредил, бесполезно. Всё равно ведь соврёшь?

— Что, и орать, глаза выпучив, как обычно не будешь? — удивился Толик.

— А смысл?

— Дела, — не на шутку расстроился коротышка. — А так забавно было, — признался он мне, почесав за ухом. — Печалька!

— Так что по поводу предупредить? — решил я всё-таки уточнить.

— Так я же предупредил.

— Не, — хмыкнул я скептически. — Ты орать начал, когда вершители уже трактир оцепили. А трактирщик нам снотворное гораздо раньше в еду подсыпал. А до этого ещё и пообщаться с кем-то успел. Не думаю, что он всех постояльцев так угощает. И вот это мимо твоего внимания никак пройти не могло.

Айхи замялся, выдумывая приемлемый ответ.

— Ладно, не грузись, — отмахнулся я от открывшего было рот духа. — Мы оба знаем, что в твоем ответе и капли правды не будет. Я другого не пойму. Если ты меня так со свету свести хочешь, зачем на болоте от «зайцев» спасти пытался? Увели бы они меня за собой и всё. Тебе забот меньше. Тимоху ты бы быстро потом облапошил, — я тяжело вздохнул и поинтересовался: — Как он там? Живой? Видать рядом где-то сидит, раз ты до меня добрать смог.

— Живой! — обрадовался айхи смене темы. — Как только тебя после преобразования кристалла скрутило, его сразу и схватили. Представляешь, — задорно захихикал дух, — ему тоже наручи покорности одели. Так, на всякий случай!

— Преобразование?! Опять?! — похолодел я. — Меня значит не магией ударило?

— Где им! — пренебрежительно фыркнул коротышка. — Ты же сам асура, что внутри тебя дремлет на помощь позвал! Так он этих недоучек так раскатал, только дым столбом стоял. Если бы тебя преобразование не накрыло — живым никто бы не ушёл! Весело было!

Я веселья айхи не разделял. Четвёртое преобразование! И так быстро. Третье же совсем недавно было! Такими темпами мне никакие проклятья не страшны. Мой собственный кристалл меня гораздо раньше в гроб вгонит!

И кстати, придётся признать, что хоть в этом айхи мне не соврал. Каждый новый призыв Великого самым пагубным образом сказывается на кристалле, что вживлён в грудь, запуская в нём процесс преобразования. Факты как говорится, вещь упрямая!

Ну, первое ладно. Там Толик постарался. Но и потом эти перестройка кристалла начиналась в самые напряжённые моменты: убийство отца Никонта, бегство от Утвары, бой с отцами-вершителями.