— Если выживу.

— Не сомневайся, выживешь! — не уловив иронии в моём голосе, заявила дочка герцога, плюхнувшись в кресло. — У Вацика на дыбе ещё никто не умирал! А я на твою казнь потом посмотреть приду, — решила обрадовать она меня. — Я тебе даже рукой помашу! Правда, здорово?!

— Да куда уж лучше, — покосился я на неё. — Умру можно сказать счастливым.

— Умрёшь, куда ты денешься, — посерьёзнела принцесса. — Вершители тебе эту бойню с рук не спустят. Будешь? — мне в губы ткнулось горлышко мехового бурдюка, с чем-то приторно-пахучим внутри. — Заморское вино. Дорогущее! Но тебе, как идущему на казнь, можно. Вкусно?

— Так себе.

— Ага. Кислятина, — согласилась со мной девушка и тоже приложилась к горлышку, ни сколько, не брезгуя пить после грязного недошлёпка. — Но статус обязывает. Не вар же мне пить? Ты Вацика не бойся, — вновь расположилась она в кресле. — Вернее бойся, но не очень. Он сильно усердствовать не будет. Я попрошу. Ты главное не запирайся. Всё что спросят, расскажи. Ты вершителей бойся, — продолжила она. — Тебя после им отдадут, — принцесса встала и пошла к выходу. — И кстати начёт казни. Я пошутила, — развернулась она в дверях. — Не будет никакой казни. Жрецы тебя до смерти замучают. Никифор, отцепи его от стены, — раздался её голос уже в коридоре. — И светоч не выключай!

Мда. Что называется, подбодрила!

После ухода дочки герцога меня долго никто не беспокоил, и я, наконец, смог нормально осмыслить положение, в которое попал.

Ну, что тут сказать? Безнадёга. ру. Из этой передряги я, пожалуй, уже не вылезу. Жить мне осталось недолго и очень невесело. И не права в данном случае принцесса. Боятся мне нужно именно Вацика. Где же я ему воображаемые кристаллы возьму?

Я вспомнил пыточную виличского князя, снулые глаза Трофима, и зябко передёрнул плечами. Не думаю, что здешний умелец хуже. А ведь Трофим, в сущности, за меня всерьёз и не брался. Так, попугал слегка.

Так и сидел, рефлексуя в ожидании появления палача. Извёлся весь. Воистину ожидание казни, хуже самой казни. Так что появившийся свет в оконце, я воспринял почти с облегчением. Вот только вошла в камеру не стража.

— Что напрягся? Не пужайся. Это всего лишь я, — усмехнулся отец Руперт и, не спеша, прошествовал к креслу. — Мда. Наделал ты делов намедни, наделал, — благодушно заметил он, присаживаясь. — Постоялый двор почитай весь на камушки разнёс, да и соседним домам изрядно досталось.

— А нечего было постояльцев травить, — дерзко заявил я в ответ. А чего мне боятся? Так и так запытают. — Мы трактирщику сполна заплатили. Всё чин по чину. А он вишь что удумал! Вот пускай и дальше думает.

— Этот своё отдумал, — небрежно махнул рукой жрец. — Посреди тех развалин и повесился. Да и Лишний с ним. Эка невидаль. А вот для тебя, Вельдушка времечко хорошо подумать, аккурат и настало. Крепко подумать!

— Быстро, — скривил я в ухмылке губы. — Герцогу уже доложили?

— А зачем? — искренне удивился мой собеседник. — Господине герцогу недосуг, теперича. Вон степняки со всех сторон город обложили. Что ему до простого недошлёпка? Или не простого? — склонил толстяк голову набок. — Я уже третий день как весточку от отца Яхима получил. Это тот, что во главе вершителей в виличском княжестве состоит, — решил уточнить жрец. — И ещё когда Витольд хай поднял о сильном сполохе магии за городом, про тебя подумал. И страже приказ в город пропустить отдал. Вот только схватить по-тихому не получилось, — пожаловался мне радетель. — Пришлось господине герцогу про кристаллы наплести, чтобы не понял, что за птица в силки угодила. Кстати, что за вой с тобой пришёл? — вскинул он на меня глаза. — В грамотке брата Яхима о нём ни слова сказано не было.

— Да просто вой княжеский, — громыхнул я цепями. Никифор, сука такая, не смотря на приказ от стены меня так и не отцепил. — Случайно прибился. Что же сами-то не расспросите? Он же где-то тут сидит.

— Расспрошу в своё время, — не стал отнекиваться толстяк. — Мне сейчас ты гораздо интереснее. Не каждый день живого перевёртыша встретить доводится! Пока живого, — с нажимом добавил он и признался, снизив голос до доверительного шёпота. — Вот и тороплюсь с тобой по душам побеседовать, пока ты в руки Вацика не угодил.

— А зачем же мне с тобой разговаривать, коли всё равно с палачом беседовать придётся? — спрятал я за кривой улыбкой липкий ужас, сдавивший сердце. — Наверно уже скоро придёт?

— Прийти-то он придёт, — согласился со мной радетель. — Отчего же не прийти? А вот застанет ли тебя тут или нет, то от нашего разговора зависит.

— Во как? — озадачился я, не позволяя раздуться в груди искоркам надежды.

— Мир рушится, — со вздохом пожаловался мне жрец, тоскливо ссутулив плечи. — А вместе с ним и жизни спокойной конец приходит. Когда такое было, что бы сразу два перевёртыша в Гвендалоне появились?

— Почему два? — спросил я и тут же заткнулся. Если вершитель о третьем ничего не знает, то и просвещать его об этом вовсе не обязательно.

— Так второй в храме Кровавого возмездия объявился, — по-своему интерпретировал мой вопрос жрец. — Его видишь ли, — наклонился ко мне отец Руперт, — как раз в том месте воздвигли, где Янхелю горло перерезали. И надо же было этому отродью Лишнего воскреснуть и как раз там и объявится? — толстяк запнулся, поняв, что сказал что-то не то и продолжил уже более лояльным к объявившемуся перевёртышу тоном. — В общем, этот адепт изгнанного бога обиделся и всё там разнёс.

— Прям как я в харчевне, — хмыкнул я.

— Нет, — возразил мне жрец, довольно оскалившись. — На месте постоялого двора хоть камни остались. А там только земля выжженная. По всему видать — шибко осерчал!

— А дальше что? — живо заинтересовался я.

— А что дальше? — пожал плечами радетель. — Как и в прошлый раз бредёт куда-то, всё на своём пути круша. Уже и народишко вокруг него собираться начал.

— Весело.

— Куда веселей, — согласился со мной жрец. — Вот только это не всё. Это пока в секрете держится, но скоро все о том узнают, — вздохнул он тяжело. — Так что можно и рассказать. Раскол в Храме начался, — наклонился Руперт ко мне. — Заговор против нынешнего Предстоящего раскрыли. Вот только заговорщики разбежаться успели и сакского отца-приора Виниуса новым Предстоящим объявить. И среди светских правителей единства по этому поводу тоже нет, кто прежнего Предстоящего поддерживает, кто нового. А кто и в сторону Янхеля посматривать начинает. А тут ещё степняки.

— Похоже крови будет много, — сделал я вывод из услышанного и посмотрев в глаза Руперту, прямо спросил: — А мне-то ты зачем об этом рассказываешь, всеблагой отец?

— А у меня к тебе предложение имеется, — выдержал мой взгляд радетель. — Не думаю я, что власть Храма устоит. Если бы не было раскола, может и выстояли бы. А теперь нет. Похоже приходит время твоего господина. Янхеля не удержать. Поэтому я предлагаю тебе свою службу, — жрец склонился ещё ниже, вглядываясь мне в глаза. — Я помогаю тебе бежать из города и добраться до храма Лишнего раньше Янхеля, а ты, когда твой господин покорит этот мир, оставишь меня возле себя.