Курсирование по свету не принесло радости. Он не был японцем, истово щелкающим фотоаппаратом. Не был и немцем, дегустирующим пиво в каждой точке мира и вечерами играющим в карты с такими же довольными жизнью бюргерами. Он был русским человеком, и ничего-то у него не клеилось. По словам принца Гамлета, «так погибают замыслы с размахом, вначале обещавшие успех».

Детям своим наш герой был неинтересен, внуки были неинтересны ему. Жена оставалась другом, товарищем и братом. Попытки создать романтические отношения на стороне привели к душевным кризисам и крупным финансовым потерям. Исторические и философские книги его не увлекали, в театрах и на концертах он скучал, блуждание в Интернете отупляло, иностранные языки не давались, занятия пилатесом с персональным тренером приелись, писать мемуары не было никакой охоты. Алкоголь ввергал в мизантропию, и даже в предвкушении вкусной и здоровой пищи у него перестал выделяться желудочный сок. Жизнь превратилась в черно-белое кино.

И вот тогда он почувствовал себя уходящей натурой.

И, что печально, он действительно ею стал.

Не ждите, читатель, моральных сентенций. Автор не сможет внятно объяснить, почему такое случилось с жизнелюбивым, деятельным человеком. Возможно, он плохо знал себя. Возможно, чего-то недопонял в жизни. Потому что жизнь – вы, быть может, это заметили – устроена таким лукавым образом, что с ней трудно договориться. Стоит задумать какой-то счастливый поворот в судьбе и основательно его подготовить, как кто-то сверху шепнет: «Нет, дружок, мне это не нравится. Зря старался».

Если бы телефонная трубка могла говорить, сколько штрихов к портрету чиновника узнали бы мы, сколькими примерами карьерного роста и низвержения обогатились бы наши представления о государственной службе! Как булыжник – оружие пролетариата, так телефонный аппарат – оружие аппарата бюрократического. Умение правильно пользоваться этим средством связи входит в реестр главных профессиональных навыков управленца. Тут разных приемов и нюансов не счесть, но сейчас давайте разберем простую с виду, но по-своему поучительную задачку.

Вводные таковы: с вами, руководителем неважно какой структуры, хочет переговорить другой руководитель, назовем его Павлом Григорьевичем. Казалось бы, всех дел-то – один набирает номер, другой снимает трубку. Но между вами находятся два посредника в виде секретарш. И вот его секретарша, получив указание, соединяется с вашей приемной, и ваша секретарша сообщает вам, кто желает с вами пообщаться. Если Павел Григорьевич выше вас чином-званием, вы тут же поднимете трубку, и его секретарша произнесет магическое: «Соединяю». Если ниже, ваша умная секретарша скажет: «Соединяйте», и только после того, как услышит голос Павла Григорьевича, включит вас.

Уловили тонкость? Тогда вы догадываетесь, что самое интересное – когда в деле участвуют два равнозначных руководителя. Это уже напоминает перетягивание каната, точнее – телефонного шнура. По идее, если Павел Григорьевич звонит вам, значит, вы ему нужнее, чем он вам, и поэтому он подождет, когда ваша секретарша соединит вас с ним. Но хитрец хочет дать вам почувствовать, что он поглавнее будет, и потому строго-настрого приказывает секретарше включить его, когда вы уже скажете: «Слушаю». Но ведь вы знаете эти аппаратные штучки, вы тоже дали инструкции своей секретарше, и она понимает, что за нарушение вашего указания крепко получит.

И вот две обученные дамы начинают разыгрывать партию. Ваша секретарша, понимая, куда гнет ее противница, говорит, что вы в данный момент общаетесь по другому телефону, и обещает немедленно перезвонить, как только вы освободитесь. В ответ слышит, что Павел Григорьевич с минуты на минуту уедет, и коллега готова подождать на трубке. Сам же Павел Григорьевич, нутром чувствуя, как развиваются события, начинает заводиться и обдумывать, чем он отплатит вам за эти финты. А вы уже в курсе, кто хочет с вами поговорить, потому что секретарша заглянула в дверь и шепнула, и вы подаете ей знак (мол, ты все понимаешь, действуй по схеме), но при этом тоже начинаете нервничать, поскольку Павел Григорьевич, как известно, мужик обидчивый и мстительный.

Но вечно так продолжаться не может, и не исключено, что Павел Григорьевич не выдержит, возьмет трубку и скажет вашей секретарше: «Милочка, попросите вашего шефа, очень важный разговор», и она с восторгом соединит вас, и вы запоете: «Павел Григорьевич, дорогой, тысячу извинений, шеф меня по “вертушке” прессовал, теперь я целиком к вашим услугам». Поздравляю, ваша позиция имеет преимущество.

Но не менее вероятно иное: быстро перебрав в уме проблемы, которые может устроить вам осерчавший коллега, вы смирите гордыню и, чертыхнувшись, поднимете трубку, а там скажут: «Соединяю», потом в телефоне зазвучит музыка, и пока она будет играть (а это зависит от того, сколь глубоко намерен опустить вас Павел Григорьевич), вы сто раз проклянете себя за малодушие (но повесить трубку уже нельзя, это будет вызовом, почти хамством), пока наконец не услышите: «Дорогой друг, простите ради бога, понимаю вашу нечеловеческую занятость…»

Увы, эта партия не за вами.

Лучшие проповедники – раскаявшиеся грешники. Николай Сергеевич – превосходное тому подтверждение. Вдоволь вкусив от древа плотских радостей, с наступлением шестого десятка он преобразился. Трудно сказать, с чем это было связано; то ли духовные искания и удачный четвертый брак смирили норов мужчины в расцвете сил, то ли подоспевшее ко времени назначение руководителем федерального агентства.

Так или иначе, Николай Сергеевич не только утвердился в личной моральной стойкости, но и счел необходимым понести свою новую веру в массы подчиненных ему служащих. Нередко во время заседаний, отчитав нерадивых чиновников, начальник заводил речь о том, что главное условие эффективной работы – гармоничные семейные отношения, и только в них человек может черпать силы и полезные идеи.

Важной формой воспитания наш герой считал корпоративы, на которые обязал подчиненных являться непременно с женами-мужьями, а тем, у кого таковых не имелось, – с френдами противоположного пола. Главным концертным номером вечеринки была проповедь первого лица о магической силе супружеской преданности и нравственной чистоты. Размягченные к этому моменту сослуживцы принимали речь на ура, а четвертая супруга руководителя традиционно пускала слезу и нежно целовала мужа.

Однако, несмотря на неустанную работу по совершенствованию морального облика аппарата, жизнь в федеральном агентстве шла обычным чередом. Сотрудники влюблялись, заводили служебные романы, разводились и сочетались браком с новыми пассиями. Неудовольствие всесторонне осведомленного руководителя нарастало, несколько раз он даже применил карательные меры, под надуманным предлогом уволив разведенцев, но должного воздействия на коллектив санкции не возымели. И даже напротив: будто назло воинствующему поборнику супружеской верности, подчиненные с удвоенной страстью устремились в бездну порока.

Конец терпению Николая Сергеевича настал, когда в течение полугода развелись двое его заместителей, руководитель комитета и даже переваливший за пенсионный рубеж начальник управления кадров. И тогда руководитель агентства назначил очередной корпоратив. Без всякого формального повода. Сотрудники были приятно удивлены, никто не заподозрил подвоха.