Рано утром Дмитрия Александровича срочно вызвали к руководству. Начальство Свисткова уважало, поэтому разговор был начат в доверительном тоне. Дмитрию Александровичу ласково предложили присесть, и за чашечкой кофе поведали, что последовал телефонный звонок от очень большого человека, и во избежание крупных неприятностей для всех дело надо немедленно закрыть.

Свистков возразил, что это невозможно, Подмерзавцев вор и подонок, и что такие люди не должны находиться у власти. Он помогает подсаживать на иглу подростков, а несчастная женщина осталась без крыши над головой.

В ответ начальство заверило, что все понимает, но посадка Сан Саныча ничего не изменит, так как время «теперича не то, что давеча», и современные «шишки» не управленцы, а геморрой на теле общества, потому и шишки. К тому же квартиру Струниных уже перекупили, и сейчас там будет фирма добросовестного покупателя, к тому же дочери одного из очень крупных пап.

Когда Дмитрий Александрович наотрез отказался идти на какой-либо компромисс, а также от предложенных денег и внеочередного повышения в звании, ему сказали, что от дела он отстранен. На это Свистков ответил, что предаст материалы дела гласности, чем бы ему это ни грозило. Тогда его попросили минуточку подождать, так как нужно дать необходимые распоряжения сотрудникам и продолжить затянувшуюся беседу. По возвращении начальник почти дружелюбно пошутил – динозавры вымерли, так как думали так же, как Дмитрий Александрович, а искатели правды часто становятся соискателями работы. Но из уважения к стойкости подполковника ему позволено довести это дело до конца на свой страх и риск.

Свистков вернулся в кабинет, открыл сейф и обнаружил, что он пуст. Дела Подмерзавцева в сейфе не было. Нужно ли говорить, что и врачи, и диджеи, и прочие свидетели наотрез отказались от своих показаний?

КВН. Нет, знаменитый клуб веселых и находчивых тут ни при чем. КВН – это он, коньяк, выгнанный ночью. Отец лейтенанта Князева гнал его отменно, не спеша, по старинному рецепту. Дедовский аппарат жил в бане, и когда Князев-старший отдыхал на своей даче, все отделение снабжалось волшебным эликсиром. Не избегал встречи с нектаром и Дмитрий Александрович. Рабочий день был закончен, и Свистков, налив себе рюмку, заперся в кабинете. Домой идти не хотелось, да и не к кому было спешить. Красавица-жена устала объяснять непонятливому супругу, что быть коррумпированным со всеми лучше, чем честным одному. Дмитрий Александрович был крайне нечуток. И правда, каким же болваном надо быть, чтобы не понимать, что жизнь пролетает быстро, а женская красота увядает еще быстрей? Что соседке муж купил шубу, подруге – бриллиантовые серьги, а коллеге вообще страшно подумать – автомобиль! Зачем ей эти вечные цветы? И это при его-то возможностях! Чем она хуже коллеги и подруги? Ничем, только мужем! Какой же дурой она была! Лучшие годы!!!

Постепенно отношения супругов испортились окончательно. Из уважаемого и верного главы семейства Свистков превратился в мента и обыкновенного неудачника. Домочадцев в нем раздражали только две вещи, но весьма значимые: все, что он говорит, и все, что он делает. В школьном сочинении о родителях дочка написала, что по национальности папа – мент, а богатства в доме нет потому, что он свистит, и просвистел все деньги. Когда учительница поинтересовалась, откуда у девочки такие мысли, то дочь ответила, что так говорит мама. А когда в школе собирали деньги на ремонт (и немалые) и детей попросили передать родителям радостную весть про очередные поборы, девочка ответила: «чего лягушек доить, все равно молока не дождетесь».

Дома был ад. Дошло до того, что к приходу мужа прятались продукты, а постираться предлагалось в ближайшей прачечной – домашний уют нужно зарабатывать, а спасение мира может и подождать. Развод был неизбежен, но сначала нужно было найти надежного шубодарителя и автообеспечителя, а они на дороге не валялись, и в очередь на дуэль за мадам Свисткову не выстраивались. Хорошие мужья давно были разобраны коллегами, соседками и подругами, а наша Татьяна Алексеевна Свисткова-Рюшкина хоть и была хороша собой, но годы брали свое. Надо было торопиться найти конечного потребителя, пока «продукт» окончательно не испортился, а также успеть доказать свою неповторимость до того момента, когда нетто разойдется с брутто, чтобы по приобретении новой весовой категории продукт не был возвращен на базу обманутым потребителем! Ведь как говорил сапожник Вася Кнопкин, люди похожи на обувь. Только мужчины с возрастом стаптываются, а женщины разнашиваются. Татьяна Алексеевна исключением не была. Наконец измученная ожиданием дама встретила у подруги-одноклассницы старую школьную любовь, Игорька, который оказался однолюбом. Звезд с неба Игорек не хватал, но умел «вертеться». Будучи к моменту развала страны слесарем-сантехником, он быстро сообразил, что к чему, и открыл с приятелем кооперативчик. Сначала они «варили» джинсы и перешивали лейблы на шмотках, выдавая продукцию от китайского кутюрье за ведущие мировые бренды, а затем, скопив деньжат, перешли на ремонтные работы и зарабатывали в общем-то неплохо.

Атмосфера в доме Свистковых накалилась до таких температур, что Дмитрий Александрович готов был расцеловать Игорька, как лучшего друга и спасителя, и если бы ему, Игорьку, понадобилась шуба, наверное, достал бы ее из-под земли! Квартира была разменяна. А из общего имущества Дмитрию Александровичу достался кот Мур, верный друг и товарищ, который всегда был рад приходу своего человека, не спрашивая, где и с кем он провел ночь.

А проводил ее Свистков в своем кабинете, со стаканом КВН, батоном колбасы и вселенской тоской. Жизнь ударила кирзовым сапогом по китайскому фарфору! Как я уже писала, утрата семьи в виде осатаневшего бабья с патологической энергией принесла Дмитрию Александровичу некоторое облегчение. Но поступок руководства явился ударом ниже пояса. Да, он понимал, что на них надавили. Как сказал полковник Прокопенко, «мы же тебе жизнь спасли, идиоту!». Он понимал, что Державу он не реанимирует и всех паразитов не передавит. Правоохранительные органы, как говорили в народе, находились в глубоком внутричеловеческом органе, где было темно и невесело. Да и большинство мерзавцев, дела которых честный подполковник передавал в суд с неопровержимой доказательной базой, судами выпускались и оправдывались, либо отделывались минимальными сроками с отбыванием в условиях более комфортных, чем те, в которых жил Свистков. Боль причиняло бессилие помочь Нине Петровне и Светочке, этим славным людям, с которыми так беспощадно обошлась жизнь и до которых никому, кроме него, не было дела. А ведь он обещал им помочь! Но ведь так не может быть, должен быть выход! Ведь все, кроме смерти и неизлечимой болезни, всегда можно как-то исправить! Но что он может сделать? Подкараулить и застрелить Подмерзавцева? Но это незаконно, а главное, квартиру назад вернуть не поможет. Подарить Нине Петровне свою комнату в коммуналке вместе с котом и повеситься на служебном галстуке? Чего-то не особо привлекательно, да и комната в коммуналке никак не заменит семикомнатную квартиру в центре. Так ничего и не придумав, Свистков заплакал. А кто сказал, что мужчины не плачут? Почему они этого не делают? Из страха показаться слабыми? Свистков был сильным и добрым человеком, поэтому показаться слабым он не боялся. Ему не нужно было изображать настоящего мужчину, он просто им был. Дмитрий Александрович налил себе еще стаканчик, и… КВН сделал свое дело! Перенапряженный мозг, все время искавший ответа, наконец-то получил возможность расслабиться, и, неторопливо достав из архива подсознания ответ, положил его на нужную полку. Свисткова осенило. Конечно! Вот оно! Кто же поможет, если не ОН?