– Слишком сильно. – Лейни рассмеялась, вытащила упавший комок и легко высвободила мед. – Сжать, отпустить, – повторила она и положила свои руки на руки Элиота. – Вот, вот так…

Мягкая хватка ее сильных пальцев контрастировала с его не столь нежными движениями. Внезапно он осознал, насколько легким должно быть прикосновение.

– Сжать… – С этими словами она сжала пальцы, их хватка была одновременно нежной и крепкой. – И отпустить.

Расслабляя пальцы, Лейни немного развернула кисти рук, так что мед вдруг вывалился из ячейки, а воск остался в руках. Она повторила движения.

Эти манипуляции ему что-то напоминали, но уж точно не рыбалку. И он был абсолютно уверен, что не должен думать об этом сейчас.

– Ты делаешь это вручную? – Элиот заставил себя задать вопрос, пока она занималась сотами. Просто чтобы немножко прийти в себя. – Почему?

– Это хорошая тренировка для новичков, и к тому же это маленький рынок натурально собранного меда. Воск, мертвые пчелы и все такое. Мы продаем это под лейблом «Морган Натурель».

Лейни освободила его руки и села на место, вытянув над контейнером испачканные медом пальцы, пока он продолжал.

В конце концов она позвала:

– Стася?

Девушка справа посмотрела в ведро Элиота и сказала с акцентом:

– Неплохо.

Стася ударила ногой по другому ведру, и Элиот бросил остававшийся восковой шар в него. Мед покрывал его руки, словно вязкие сладкие перчатки. Стася добавила мед из его контейнера к своему. Элиот автоматически обернулся в поисках раковины.

– Нет, – произнесла Лейни. Она встала и случайно дотронулась руками, испачканными медом, до Элиота. На этот раз соприкосновение было еще более тесным. – В этом суть.

– Тогда как я их отчищу?

– Вот так.

Лейни подняла руку и приблизила губы к медовому ручейку, текущему по кисти. Кончиком языка она поймала падавшую каплю и провела им до источника меда.

Она что, издевается над ним?

– Это самое вкусное, – совершенно невинно добавила Лейни. – Тебе требуется немного энергии.

О нет… Элиот чувствовал всплеск адреналина и кучи других гормонов, обострявших внимание. Но он послушался ее и начал медленно слизывать мед со своих пальцев, наблюдая за тем, как это делает она. Теплая, сладкая, вязкая масса касалась его губ, а взгляд был прикован к Лейни. Он сполна воспользовался возможностью смотреть на девушку без ее ведома.

Элиот облизывал палец одновременно с Лейни, и реальная сладость смешивалась с воображаемой сладостью ее губ.

– Это западноавстралийский эвкалипт, – сказала Лейни. – От лесных пчел. Ничто не сравнится с ним по вкусу. – Она взмахнула волосами. – Тебе хватило?

Нет. Даже и близко нет.

– Почти.

Он облизал самые вязкие места и присоединился к Лейни, отмывая руки от остатков меда. Его тело просто стонало от упущенной возможности. И каждый раз, пробуя мед, он будет вспоминать эти минуты.

И Лейни.

– Что теперь? – спросил он, убедившись, что овладел своим голосом.

– Ты не хочешь еще посмотреть нашу собственность? Чтобы понять ее границы?

Конечно, хотел. Сейчас он согласился бы со всем, что позволяло провести больше времени с Лейни.

– Если ты не против того, чтобы сесть за руль, мы можем взять один из наших пикапов, а я соберу нам обед.

Еще больше времени наедине с Лейни. Больше времени, чтобы узнать о бизнесе – и о ней.

– Звучит классно.

Притормозив пикап, Элиот обернулся к Лейни.

– Теперь куда?

– Перед нами только океан?

– Отсюда и до горизонта.

– Хорошо, поверни направо и поезжай вдоль побережья.

Они повернули к северу, и Лейни опустила окно, наслаждаясь близостью моря. Кабина пикапа наполнилась запахом океана.

– Ты любишь океан? – спросил Элиот.

– Я люблю побережье.

– Что ж, тогда ты выбрала правильное место, где вырасти. Оно прекрасно.

В ее вздохе звучало согласие – все было ясно без слов.

– Как ты это ощущаешь? – поинтересовался Элиот. – Побережье.

– Звуки, исходящие от земли, более… приглушенные, чем те, что идут от моря. Для меня побережье – это пространство, открытый воздух, красота и возможность дышать полной грудью.

Лейни почувствовала, что Элиот замялся.

– Что? Давай спрашивай.

– Я просто… Меня печалит, что ты никогда не сможешь убедиться, насколько ты права.

– Ты когда-нибудь слышал разговор пчел?

Слишком резкая смена темы, но Элиот лишь улыбнулся:

– Не приходилось.

– Это больше похоже на боевой клич. Появившаяся первой девственная королева подает знак остальным малышкам, а те вопят из своих клеток, чтобы она выпустила их. После начинается сражение.

– Кхм…

– Они взаимодействуют с помощью вибраций. Мы просто слышим это как некий звук, потому что не в состоянии воспринимать вибрации.

– А тебе бы не хотелось, чтобы другие иногда переживали происходящее так же, как ты?

Лейни никогда об этом не спрашивали.

– Я часто думаю, может ли кто-то из нас понять другого? Я встречалась здесь со слепыми детьми, и мы все равно воспринимали вещи по-разному. Мои радости и разочарования столь же относительны, как и твои. Самое большое удовольствие мне приносит океан, а меньше всего радости – мысли о дне, когда придется отпустить душу Плюшевого Мишки.

– Собака значит для тебя больше, чем твоя семья?

– Уход любого из них разобьет мое сердце, конечно, но Уилбер… Я знаю, что это будет очень, очень грустный момент.

Ее голос прозвучал беззащитно.

– Я понимаю, почему ты устала от людей, акцентирующих внимание на твоей слепоте.

– Я спокойно отношусь к излишнему вниманию. А вот ты привык оценивать людей через призму возможной выгоды. Однако люди – это нечто большее, чем сумма достижений.

– Просто меня учили прежде всего оценивать потенциал человека.

Да. Каким-то образом она совсем забыла, что для него это была работа.

– А что происходит, когда ты работаешь с предприятиями, у которых нет потенциала или которые его не осознают?

– Я избавляюсь от них. Нахожу то, что стоит инвестирования моего времени.

Лейни поняла подтекст этой фразы.

– Так и с людьми?

В тишине ощущалось, что Элиот хмурится. Лейни попыталась зайти по-другому:

– Скажи… у тебя есть друзья, не стремящиеся к высоким достижениям, к лидерству в своей области?