Вот тогда-то мы поквитаемся…

— Арамира Балисская? — услышала я мягкий бархатный голос, и обернулась.

— Да. А вы?..

— Далила Ритовна — комендант общежития. — Она тепло улыбнулась мне, и я ответила тем же, тут же добавив: «Приятно познакомиться».

С комендантами надо дружить…

На удивление женщина оказалось милой. По крайне мере внешне.

Невысокая. Коренастая. Преклонного возраста. Серебристые волосы забраны в аккуратный пучок на затылке. Серые глаза, в обрамление маленький густых ресниц — смотрят открыто и лучезарно. И глядя в них — невольно появляется чувство доверия. Тонкие бледные губы изогнуты в улыбке, а возле глаз — пролегают маленькие морщинки. Синее элегантное платье, с жемчужным воротником и черные туфли на маленьком каблуке.

Женщина обошла меня и прошла к стойке. Надела очки, что висели у нее на шее, на тонкой серебристой цепочке, и неспешно начала перебирать бумаги.

— Значит так. Здесь указан полный список всех предметов, которые будут в течение месяца, что ты пробудешь здесь. — Она положила один из листов на стол. — А также папка с правилами, которые соблюдают все студенты «Уайтхилл», без каких-либо исключений. — Она положила красную увесистую папку, поверх списка предметов. — Еще отдельный лист с правилами, касающимися общежития, — Последовал очередной лист, который лег сверху, — а вот здесь, — Женщина вынула большую коробку и поставила передо мной, — канцелярские принадлежности.

— Эм. Хорошо. Это все? — несколько обескуражено произнесла я, глядя на это добро.

— Нет. Еще подпиши вот здесь. — Мне сунули листочек с ручкой. — Уведомление о том, что комендант общежития не несет ответственности за личные вещи студентов.

— То есть, если у меня из комнаты вынесут ноутбук или же кровать, вы ничего не сделаете? — недоуменно спросила я, заглянув в серые глаза.

— Почему же? Кровать — имущество академии. Поэтому, в подобном случае, тебе выделят новую.

Хм. Вот это постановка дел!

— Ясно, — не став спорить, ответила я, кивнув и размашисто расписалась в графе для подписи.

Надеюсь, что за это время у меня ничего не сопрут!

— Отлично. — Она быстро забрала бумажку и сунула ее в один из ящиков, который тут же закрыла на ключ.

— Теперь скажи мне в какую комнату тебя заселили?

— Эм. Не знаю…

Что-то я не помнила, чтобы мышка говорила мне какой-либо номер. Зато ее странная улыбка до сих пор стояла у меня перед глазами.

— На ключе, что тебе выдали, должен быть номер. Тебе же выдали ключ? — тут же обеспокоено поинтересовалась женщина, сняв очки, устало протерев глаза.

— Д-да, сейчас.

Я сунула руку в карман джинсов и достала ключ.

— Вот. — Я протянула его женщине.

Она снова одела очки и поднесла ключ поближе к глазам.

— Сто тринадцатая… — задумчиво произнесла она, а затем посмотрела на меня. — Тебе точно этот ключ дали?

— Да. — И почему я снова чувствую подвох?

— Тогда идем.

— Куда? — растерявшись под недоуменным взглядом женщины, спросила я.

— Как это куда? — Она удивленно посмотрела на меня и усмехнулась. — Заселяться, милая, заселяться.

— Точно.

Я быстро сложила бумаги и папку — в коробку, которую после взяла в руки, и мы пошли вперед, прямо по коридору.

— Левое крыло — для мальчиков. Посещения, касающиеся всех, строго до шести вечера.

— Как до шести?

— Вот так, милая. Поскольку в семь у вас пробежка. В восемь — для всех желающих, в столовой подают дополнительный перекус. До девяти — личное время. А в десять уже отбой.

Мрак!

Вот это распорядок!

Это что, Исвудская академия? Уж там то распорядок такой, что приведения молча стоят в сторонке! Зато какие там офицеры…

Хм.

Теперь «Севиль», по сравнению с «Уайтхилл» — мне кажется райским местом! Хотя до этого момента я думала совершенно иначе!

— Ладно. Учту, — несколько пораженная данной мне информацией, ответила я, когда мы прошли длинный холл и остановились.

Напротив, оказался большой коридор, поделенный надвое.

— Правое крыло — для девушек, — сказала Далила Ритовна и кивнула в нужном нам направлении.

Спустя пару минут, что мы шли по коридору, стены которого были окрашены в темно-синий цвет и расписаны серебристыми нитями, похожими на паутину, женщина рассказывала мне о том, где находятся такие важные места, как кладовая, прачечная, игровой зал, общая комната (место, где могут собираться абсолютно все, дабы решить какие-либо вопросы и просто отдохнуть) и прочие организационные, развлекательные места, коих здесь оказалось довольно много.

Кинотеатр, библиотека и небольшая лаборатория в подвале — единственные места, расположения которых я запомнила сразу!

Святая природа, да мне уже начинает здесь нравиться! Ну, если, конечно, забыть об утреннем инциденте и о том факте, что я среди некромантов. Тогда да. Мне определенно здесь начинает нравиться!

Мы свернули налево, когда я заметила очередную пронумерованную дверь, и к моему удивлению, поднялись по небольшой винтовой лестнице — вверх.

— А-а-а… разве комнаты не ниже? — ничего не понимая, спросила я, когда мы поднимались все выше и выше.

— Да, но… твоя комната располагается на чердаке. Только не переживай, она такая же, как и остальные! Возможно даже лучше! — поспешно произнесла женщина, взглянув на меня. — Просто мест действительно нет. Правда я надеялась, что какой-нибудь вариант все же найдут и тебя не поселят с Мелиссой, но… Думаю, что месяц ты точно продержишься. И кто знает, возможно, вы даже подружитесь.

Она натянуто улыбнулась, словно извинялась, и продолжила путь.

Я неопределенно нахмурилась, поскольку не совсем поспевала обрабатывать информацию, которую она только что преподнесла.

— Мелиса — это моя соседка, я так понимаю?

Далила Ритовна кивнула.

— Но почему я должна продержаться? Она, что — у вас дикая?

Мало ли, какие эксперименты они здесь ставят и каких духов и демонов вызывают!.

Женщина изумленно посмотрела на меня и тут же возразила:

— Нет, что ты!

— Тогда в чем дело? И почему она живет одна?

Раз место нашлось именно на чердаке и именно с этой девушкой, поразмыслить и понять, что она живет одна — не так уж и трудно.

— Просто она довольно характерная девочка. Росла без матери. Отец же известный некромант. Возможно, ты даже слышала. Олдрэн Рей? — Она посмотрела на меня, и удивление на моем лице взяло вверх над эмоциями.