— Понял. Бегу. — Точка стала быстро удаляться от скалы.

Когда дистанция стала достаточно безопасной, в наушниках, вмонтированных в мой шлем, раздался звук выстрела.

— Готово, товарищ старший лейтенант, — сообщил Сухогоров. — Смартфон, к сожалению, уничтожен. Взрыва не последовало.

— А почему к сожалению? У тебя же свой есть.

— Подарил бы кому-нибудь.

— Без зарядного устройства?

— Подобрали бы и зарядное устройство. Можно было бы на скалу забраться. Она не высокая. Может, у кого-то в кармане. А если нет, то всегда можно в салоне связи подходящий купить. Смартфон — это не бинокль с тепловизором.

Старший сержант намекал на мой трофейный бинокль, доставшийся мне без зарядного устройства. Мне его сделали самодельное. Есть у нас в сводном отряде мастера в компьютерном центре. Выручают при необходимости.

— Я думаю, что звонил тот человек, который часовых хотел проверить, — добавил старший сержант. — Они не отвечают. Может подняться тревога.

— Не исключено. — Я отключился от системы связи и пересказал ситуацию со смартфоном подполковнику Звягинцеву и предположил: — Это ведь мог звонить сам эмир, желающий проверить пост, или разводящий. Как вы считаете?

— Вполне допускаю, — согласился подполковник. — Только я сомневаюсь, что отсутствие ответа на звонок немедленно вызовет объявление тревоги. Бандиты настроены слишком благодушно, никто их не тревожил, они сами диверсий и терактов не совершали. Эти ребята не очень-то обеспокоились даже после моего побега, когда я уложил трех часовых. Но знаешь, старлей, я все же склоняюсь к мысли, что разводящий или начальник караула сейчас сам заявится на скалу с проверкой. Он свежую тройку приведет. На смену. Или просто на всякий случай с собой возьмет. Здесь, в горах, со связью время от времени проблемы возникают. Прикажи, старлей, заглушить двигатели БМП. Для ночи они слишком громкие.

Я снова включил связь и передал этот приказ рядовому Сысоеву. Тот связался с механиками-водителями. Двигатели всех трех боевых машин пехоты заглохли одновременно.

После чего я пересказал опасения подполковника старшему сержанту Ничеухину и распорядился:

— Посматривай, Василий, внимательно! Бандитов может быть целая группа. Постарайся ни одного не упустить.

— От нас не уйдут. Мы входим в ущелье, товарищ старший лейтенант. Спасибог, как положено, первым.

Ничеухин хорошо знал боевую тактику и всегда придерживался обязательных правил. Сапер должен идти первым. Сам старший сержант тоже владел саперным делом, но не был, как и я, профессионалом по этой части.

Вскоре ефрейтор Спасибог получил возможность продемонстрировать свое мастерство.

— Товарищ старший лейтенант, тут точно что-то есть! — сообщил он.

— Что именно?

— На ощупь я бы сказал, что это противотанковая. Ничеухин, прикрой меня со стороны ущелья, я подсвечу себе. Не так, присядь. У тебя плечи самые широкие во взводе, вот и используй их по назначению, прикрывай меня. Можешь полностью сесть. В пределах метра мин нет. Только слева аккуратнее, туда растяжка тянется. Так и есть, товарищ старший лейтенант! Это американская противотанковая мина.

— Гера, какая еще растяжка может быть у противотанковой мины?

— Самая простая. Проволочная. Она крепится к корпусу противотанковой мины. Чуть в стороне ставится противопехотная с натяжным взрывателем. Если БМП взорвется, то она активируется. Всех с брони ветром с осколками сдует. Или фугас с точно таким же взрывателем ставится в какой-то расщелине. Взрыв скалу уронит. Она завалит и сам проход, и тех людей, которые в нем окажутся. Сейчас проверю, товарищ старший лейтенант.

«Да, было бы очень весело, решись мы на быстрое передвижение в глубину ущелья на боевых машинах пехоты. Мина наверняка выставлена тут не в единственном экземпляре», — подумал я.

— Что там? — поинтересовался подполковник Звягинцев, не имеющий шлема из комплекта оснастки «Ратник» и, соответственно, не слышащий разговоры, ведущиеся внутри взвода.

— Не знаю, товарищ подполковник, как вы там проходили, но мой сапер уже нашел противотанковую мину. От нее провода тянутся к противопехотной или к фугасу, заложенному в расщелине стены, чтобы скалу обрушить. Вам, можно сказать, просто повезло точно так же, как моему отцу в Анголе. Обошлось.

— Спасибо, утешил, — сказал Евгений Андреевич и поморщился.

Он, видимо, в красках представил себе, как нарывается на мину. Его руки, ноги и голова разлетаются в разные стороны. С воображением у него сложилось. Такая вот картинка кого угодно заставит морщиться как от настоящей физической боли, которую человек, в действительности разрываемый миной на части, ощутить не успевает.

— Хорошо, что у тебя во взводе есть толковый сапер, — заявил подполковник. — А еще лучше, что мы на БМП сразу не двинулись.

— Собственный сапер имеется в каждом взводе спецназа ГРУ, — заявил я.

Разумеется, мне было известно, что в обычных войсках существуют саперные подразделения и отдельные части. Это, вероятно, удобно при проведении больших войсковых операций, когда саперы заняты не только разминированием, но и множеством других работ. Например, они наводят переправы через водные преграды.

А в малых операциях, которые выполняет спецназ военной разведки, достаточно бывает одного сапера на взвод. Надо сказать, что заменить этого человека у нас может каждый командир отделения, взвода и его заместитель. Этому нас специально обучают.

— Теперь о том, что касается движения на БМП. Практика, товарищ подполковник, показывает, что бандиты всегда минируют подходы к своему логову. Поэтому такой способ передвижения без предварительного изучения местности у нас категорически не приветствуется.

— А зачем мы тогда вообще БМП с собой взяли? Доехали, и можно было бы отправить их восвояси.

— Вместо БМП-3 оставлять часть взвода на охранение тылов? Но бандитов и без того намного больше, чем нас. Хотя значительную часть из них составляют простые рабочие. Чем они, кстати, занимаются?

— Это тоже не простые рабочие, а специалисты, прошедшие обучение под руководством иностранных инструкторов, чаще всего американских, саудовских или израильских. А занимаются они сборкой беспилотных летательных аппаратов, трамплинов и катапульт для их запуска. В банде есть отдельная бригада, которая занята только маскировкой беспилотников под простейшие самоделки. Эти люди что-то придумывают, добавляют, переделывают. Ставят детали из самых доступных материалов, чаще всего из простой фанеры. Оттого и вид у беспилотников самопальный. Хотя, в принципе, это те же самые боевые дроны со сложнейшим компьютерным обеспечением.

Я отключился от внутривзводной связи, придвинулся к Звягинцеву поближе и проговорил:

— Банды к нам приходят с Ближнего Востока, это общеизвестно. Недобитые игиловцы и прочие персонажи подобного рода. Я только одного, товарищ подполковник, понять не могу. Что Израилю в тех делах надо? С американцами все понятно. Они хотят соблюсти на Ближнем Востоке свой интерес, обеспечить собственное влияние, нагнетать напряжение вокруг России, чтобы она больше денег тратила и задохнулась точно так же, как когда-то Советский Союз. Я представляю, в какую сумму нашей стране обходится каждый день сирийской войны. А вот зачем Израилю напряжение у своих границ? Это у меня в голове не укладывается.