Уже спустившись на первый этаж и направляясь к задней двери, Дарт понял, что за ним следят. Странное чувство, такое и раньше с ним бывало. Ничто не указывало на слежку, соглядатай ничем не выдал себя, но спину жгло так, будто к ней приложили раскаленную пластину. Кому не спится в столь поздний час? Причин для бодрствования множество у любого обитателя Логова – от хриплого Броди до какого-нибудь поваренка с кухни. Только никому из них не взбредет в голову красться за идущим по своим делам учеником.

Дарт повернул за угол, где начинался узкий прямой коридор. Свет одного факела едва рассеивал мрак, но и этого оказалось достаточно, чтобы, бросив украдкой взгляд через плечо, разглядеть преследователя. Потому что спрятаться тому было негде.

– Выходи, – спокойно сказал Дарт, когда большая часть коридора осталась за спиной. Невидимка медлил, но тяжелое дыхание выдало его с головой. – Лин, я знаю, что это ты.

Лин наконец отлепился о стены. Лицо у него было такое, будто он всерьез не понимал, как можно заметить столь «опытного шпиона» на фоне совершенно гладкой стены. Дарт поправил ручку дорожной сумки, переброшенной через плечо, положил ладони на ремень.

– Что там у тебя? – тихо, с присвистом, спросил Лин. В полумраке его глаза выглядели неестественно желтыми, как у кошки.

Можно было сказать, что это не его дело, но разве подобный ответ удовлетворит того, кто не поленился выползти ночью в незапланированный дозор? Лин все равно не отстанет, хоть расшибись перед ним в лепешку.

И все же Дарт предпочел хотя бы попытаться решить дело миром.

– Хочу прогуляться, – он не стал фальшиво улыбаться, – есть одна девчонка в городе. Она ждет меня. Сказала, что знает отличный способ залечивать…

– Что там у тебя? – перебил его Лин, и на этот раз его голос прозвучал нарочито громко. Еще немного, и он поднимет переполох, а значит, сбежать не удастся. – Что ты украл?

– Это мои вещи, Лин, и тебе же лучше не мешать мне идти туда, куда я иду. Не люблю опаздывать. Ты, подмастерье, будешь путаться под ногами у ученика? Сам знаешь, что по голове за это не погладят.

– Если только ученик не вор, – Лин начал медленно пятиться.

Дарт уже понимал, что слова оказались бессильными. Ночной шпион не поддастся ни на уговоры, ни тем более на просьбы. Он ничего не понимает, но искренне верит, что давнишний враг и еще более давнишний закадычный друг стащил что-то ценное с намерением продать. И ведь наполовину прав, будь он проклят.

Лин смотрел на соперника, как на пропуск к вожделенному званию ученика, которое он непременно получит за преданную службу и бдительность.

Медлить времени не было. Собственно, времени не было вообще ни на что, и сейчас Дарту оставалось лишь ругать себя за бесполезную болтовню. Он молниеносно скинул с себя ремень сумки и бросился на подмастерье. К счастью, Лина до сих пор не посвятили в ученики не только из-за слабого здоровья и приступов трусости, но и из-за нерасторопности. Те несколько метров, что разделяли их, Дарт преодолел быстрее, чем Лин успел сделать несколько шагов к выходу из коридора. Дарт вцепился ему в плечи и повалил на пол, прижимая весом своего тела. Лин попытался пискнуть, но ладонь бывшего друга заткнула ему рот.

– Тихо, или зубы повыбиваю, – предупредил Дарт, в действительности и не помышлявший о подобном. Но фальшивая угроза действеннее уговоров «по-хорошему».

Лин брыкнулся, как пони под седлом великана: он заведомо не мог скинуть с себя более тяжелого противника. Дарт заломил ему руку за спину, коленом придавил поясницу, ладонью накрепко зажал рот.

– Не нужно было тебе вмешиваться.

Лин снова дернулся, и Дарт еще крепче вдавил колено в его поясницу. Поверженный соперник громко засопел, на ладонь Дарта потекли слезы.

«Вот же, – досада уколола Дарта куда-то под ребра. Досада из-за вынужденной жестокости, которой не заслуживал никто, даже слабак Лин. Точнее сказать, тем более слабак Лин. – Будь ты проклят, отец! Будь проклят твой артефакт, и я вместе с ним!»

Дарт подмял Лина под себя так, чтобы тот вообще не смог пошевелиться. Не без труда стащил с него ремень и замотал ему руки. Из кармана выудил грязный платок и запихал Лину в рот. Лишь после этого перевернул мальчишку и увидел его красные, влажные и перепуганные, но все так же полные ненависти глаза. Дарт оттащил Лина в конец коридора, из сумки достал веревку. Вот и пригодилась. Гораздо раньше, чем рассчитывал.

– Извини, – сказал он, завязывая Лину ноги, – лучше бы тебе было не ходить за мной.

Ответом ему было частое сопение.

– Я не вор, – Дарт чувствовал необходимость сказать это, даже если правда ничего не изменит. Даже если он лжет сам себе, утверждая, что всего лишь забрал свое. – Я просто должен уйти, так надо. Тебя скоро найдут – Сэдрик каждое утро здесь ходит.

Он на всякий случай проверил узлы, хоть в этом не было необходимость – основам вязания узлов учеников обучали первым делом. В случае с Лином было важно, чтобы веревка не слишком сильно передавила конечности, чтобы к моменту, когда в коридоре кто-нибудь появится, пленник все еще чувствовал ноги и руки, но и не слишком слабо, чтобы тот не освободился раньше времени. Дарт все сделал безупречно.

Забросив сумку на спину и кинув на Лина прощальный взгляд, Дарт быстрым шагом двинулся к выходу. Непредвиденная задержка ставила под сомнение все его планы.

Лин скажет, кто украл куб. Постарается приправить историю небылицами: это придаст вес его жалким попыткам сопротивляться, а самого Дарта выставит в наичернейшем свете. Впрочем, что это, в сущности, меняет?

Воровство есть воровство, и оправдания ему нет.

Занимался рассвет нового дня. Дня, когда Дарт собственными руками перечеркнул жизнь, о которой мечтал последние десять лет.

Сегодня родной город, где Дарт прожил всю жизнь и в котором знал чуть ли не все подворотни, казался чужим и незнакомым. События минувшей ночи не только поставили жирный крест на карьере Охотника, из-за них он оказался вне закона, что гораздо опаснее для здоровья. Из Ордена, бывало, уходили подмастерья, уходили ученики, уходили даже бывалые Охотники. Одни по собственной воле, других выгоняли с позором. Но так или иначе, все они находили свое место за стенами Логова. С парой условий: они не трепали языком и не совершали никаких серьезных проступков перед Орденом. В противном случае их ждала смерть, либо, если очень повезет, пожизненное заточение в подземельях под Тан-Хиллом. Дарт не собирался трепать языком, но он преступил закон: украл у Ордена. И тут уже не так важно, что именно. Важен сам факт. Впрочем, в случае с кубом можно предположить, что Охотники уделят похитителю особое внимание. А ведь у них есть свои люди в городе. Во всех городах, на всех Островах. Эдакие внештатные глаза и уши. В обычное время в их задачу входит сбор городских слухов о том, в какой части Острова что происходит. Акцент, разумеется, делается на поиск Проклятых, так как самим Охотникам едва хватает времени расправляться с уже обнаруженными тварями. Но случается, что внештатные агенты помогают выследить тех, кто покинул Орден тайно или имея за спиной темные делишки. Этих агентов не распознать в толпе, внешне они ничем не отличаются от обычных людей. Да они и есть обычные люди, разве что немного больше смотрят, немного больше слушают.