"Спрошу я стол, спрошу кровать, зачем живу, зачем я бедствую, отцеловал — четвертовать, другую целовать — ответствуют".

— Я войду, — скорее, поставил в известность, чем спросил Иштван.

— Входи, — согласилась она — уже не осталось сил спорить или что-то объяснять.

— Иди ко мне, — хрипло проговорил он, как только захлопнул дверь, и потянулся к ней.

— Иштван, — попыталась остановить его Лиля.

— Иди ко мне, — повторил он, зарываясь лицом в ее волосы. — Я мечтал об этом от самой больницы.

— Ты хочешь заняться этим в коридоре? — изумленно проговорила она, пытаясь отстраниться.

— Можно и в твоей комнате, — пробормотал он. — Только скорее…

— Я хочу жениться на тебе, — заявил Иштван, когда она подкрашивала глаза около большого зеркала в прихожей. Лиле нравилось краситься именно здесь. В этом зеркале она казалась себе очень красивой. Он стоял рядом и, улыбаясь, любовался ее отражением. Лиля принарядилась, надела вязаное платье цвета морской воды. Сумасшедший оттенок, делавший заплаканные зеленые глаза колдовским наваждением.

— Я не знаю, разумно ли это с твоей стороны. Я боюсь, что ты потом пожалеешь, — засомневалась она. — И мне стыдно смотреть в глаза твоим родителям.

— Во-первых, они ничего не узнают, это только наше с тобой дело. Во-вторых, они тебя любят, ты ж знаешь. И, самое главное, скажи, неужели я так тебе противен, что ты против брака со мной даже в такой ужасной ситуации? — воскликнул Иштван с горечью.

— Нет, не противен. Иначе я не смогла бы с тобой…Просто я не могу так быстро принять решение. Ясное дело, что это самый лучший выход. Но я не хочу сделать тебя несчастным. Боюсь, как бы ты потом не пожалел. — Она выговорила это, и ее глаза наполнились слезами.

— Эй, прекрати реветь. Сейчас потечет тушь, и мы заночуем прямо в прихожей, — пошутил Иштван. Его губы растянулись в мягкой улыбке.

Лиля расхохоталась. Смех сквозь слезы. Он стоял совсем рядом. Черные глаза смотрели нежно и преданно. Близкий, родной человек. Настоящий друг. Тот самый друг, что вытаскивал ржавый гвоздь, который она загнала себе в пятку через сланец, когда играла во дворе в волейбол лет в двенадцать, много лет подряд объяснявший ей физику и алгебру, а иногда и геометрию. А она писала за него сочинения. Друг, который не ходил без нее в гости и шантажировал этим всех своих приятелей. И Лиля помнила, как он заставил Нину Сердюкову помириться с ней и пригласить на день рождения.

— Без Лили и я не приду, — заявил он тогда.

Нине ничего не оставалось, как пригласить и ее. Им тогда исполнилось по десять лет.

— Ты мой самый близкий друг, и мне страшно подумать, что, выручая меня, ты испортишь себе жизнь, — постаралась объяснить Лиля ласково, опасаясь обидеть его. — А ты подумал, что будет дальше? Мы…

— Я объясню тебе, что будет дальше, — резко перебил он. — Завтра мы подадим заявление в загс, и до свадьбы поживем в дедовой квартире. В нашей с тобой квартире. Самое большее через месяц мы официально поженимся. И я даю тебе слово, что ты никогда не пожалеешь об этом. И я клянусь, что никогда не пожалею об этом сам.

Иштван замолчал. И Лиля увидела капельки пота у него на лбу. Маленькие прозрачные бисеринки.

"Он сильно волнуется", — пронеслось у нее в голове. И, в самом деле, почему она так убивается из-за Ивана, оказавшегося полным ничтожеством, и не может оценить благородство соседского мальчика, учившегося с ней в одном классе? Наверное, придется принять его предложение. Иначе вся последующая жизнь превратится в ад. На нее будут показывать пальцем на улице. А мать, наверное, выгонит из дому.

— Я согласна, — прошептала она. — Я согласна выйти за тебя замуж.

— Тогда пошли наверх, объявим родителям, — радостно скомандовал Иштван.

Обе стороны восприняли известие со сдержанной радостью: и мальчик неплохой — всегда мечтали о таком зяте, — и девочка замечательная, только ее в невестки и прочим. Но, рано, дети, рано. Вам всего лишь девятнадцать. Годик-другой потерпите.

Иштван блестяще разыграл козырную карту. Родители умилились, пару раз назвали их негодяями, долго охали и ахали, а потом даже отпустили жить отдельно до свадьбы. Этому обстоятельству Лиля удивилась особенно. От своих родителей она такого не ожидала. И ей в какой-то момент даже показалось, что Иштван всех обвел вокруг пальца. Все тщательно спланировал.

А после поцелуев и тостов жить счастливо и любить друг друга до самой смерти позвонил Витя Пахомов:

— Загонять машину в гараж или нет? — Вовремя очень позвонил.

— Мы поехали к себе, — поставил в известность окружающих Иштван. И увез Лильку на дедову квартиру.

Она заснула почти сразу же, утомленная событиями этого нескончаемого дня, в течение которого многое произошло. И предательство с вероломством, и объяснения в любви. Как в сказке, все закончилось свадьбой. Приехал прекрасный принц на белом коне и спас принцессу от злодея. И неважно, что принцем оказался друг детства, а злодеем — Иван, так горячо любимый. И если б хотя бы позавчера Лильке кто-нибудь предсказал, как пройдут выходные, она бы даже не смогла назвать того несчастного сумасшедшим. Слишком очевидными должны быть повреждения головного мозга. А теперь все закончилось. Иван — чужой человек, а Иштван — будущий муж. Неожиданные перемены. Как там говорила эта стерва, Скарлетт О'Хара?

"Я подумаю об этом завтра"?

"А я не буду думать об этом никогда" — И сквозь сон Лиля слышала, как Иштван поцеловал ее в лоб, и нежно погладил по голове.

Он смотрел на нее, уснувшую на его плече, и чувствовал прилив необыкновенной нежности к этой наивной девочке, своей жене.

А еще испытывал удовлетворение от блестяще проведенной операции. Он все рассчитал безупречно. Без заготовок и прикидок, просто действуя по наитию. Вызвал в больницу Пахома, вроде проведать Костика, и переспал с Лилькой до того, как она поговорила со своим Иваном. Конечно же, этот недоумок не поверил ни одному слову. А кто бы поверил? Лилька со странным блеском в глазах заверяющая в чистой и вечной любви, и шпана на лестничной площадке, настороженно наблюдающая за развитием событий. Этот Иван оказался фантастически предсказуем и оправдал все возложенные на него надежды.

Иштван довольно усмехнулся. Из паршивой ситуации, ничего кроме тюрьмы не сулящей, получилось выйти победителем. И, как и положено победителю, он повернулся к женщине, за обладание которой пришлось повоевать, почти как на средневековом турнире, и осторожно принялся будить ее.

В течение следующей недели мало не показалось никому. Ни бухгалтерии, которую Иван гонял из-за излишне, на его взгляд, уплаченных налогов; ни отделу закупок, из-за маленького складского остатка, который он утвердил лично; ни отделу рекламы и маркетинга, из-за отсутствия каких-либо новых идей. Так же мало не показалось и филиалам, которые плохо работают и не дают никакой прибыли. Местные остряки осведомлялись у секретарши Леночки, не подсыпает ли она "озверин" в чай руководству.