— Но не пора ли нам устроить привал, Михаил Касьянович?

— А не рано?

— Но какой смысл подходить к городу ввечеру?

Нечихаев перекинулся парой слов с проводником и натянул поводья:

— Вы правы, Денис Васильевич. Давайте остановимся на обед, а заночуем уже в Юзефинах. А завтра к полудню как раз будем в Янове.

— И разведка к тому времени вернется! — Капитан-лейтенант соскочил с седла с несколько излишней поспешностью. Нет, господа, что ни говорите, а палуба гораздо надежнее и удобнее конской спины!

Едва рассвело, а отряд уже покачивался в седлах, направив путь в сторону близкого уже городка. Казаки и гусары отчаянно зевали, офицеры показывали пример бодрости духа, но и те и другие не отказались бы от возможности вздремнуть часика по четыре на каждый глаз. К ночевкам в лесу не привыкать, но местные болотные комары способны вывести из равновесия даже святого.

Но все же кровососы летающие — ничто против ползающей нечисти, встретившей партизан в Юзефинах. Именно наличие невообразимого числа клопов, вшей и блох в этой населенной преимущественно ляхами деревушке вынудило искать убежище под сенью сосновых лесов, отдавая предпочтение дыму костра перед сомнительным комфортом ночевки под крышей. Комары что? Комары укусили и полетели дальше, а если нацепляешь шестиногих квартирантов, то попробуй выведи их в сих диких местах.

Удивительно, близость ли Европы тому виной или таковы традиции былой Речи Посполитой, но не строят в бывшем Великом княжестве Литовском бань. На востоке, ближе к Орше и Смоленску, уже кое-где встречаются, но западные области не ведают полезной привычки к здоровому образу жизни. И если Нечихаев раньше сталкивался с подобными гримасами «цивилизации», то Давыдову здешние обычаи показались забавными и диковинными. И очень опасными, разумеется.

Разведка вернулась, едва отряд снялся с бивака и выбрался на дорогу. Урядник плеткой попотчевал своего норовистого жеребца, понуждая пойти вровень с сонной и смирной командирской кобылой, и доложил обстановку. Но, глядя прямо на Дениса Васильевича, Иванов постоянно скашивал глаза на Михаила Касьяновича, именно от него ожидая поддержки и одобрения.

— Неспокойно в городе, вашбродь! Со всей округи паны съехались к костелу, как бы приступом брать не пришлось. Тама стена высоченная!

— Точно не на богомолье? А что за костел?

— Обычный латынский, румско-папистской веры, — поморщился казак. — На том месте когда-то ихнего святого запорожцы порубили, и считается, будто благодать там до сих пор обретается.

— Как бы при штурме еще великомучеников не наплодить, — покачал головой капитан-лейтенант. — В вопросах веры я, честно признаться, полный профан.

— Да, — согласился Нечихаев, — тут нужна осторожность. Что там еще, Абрам Соломоныч?

— Вооружены они, вашбродь. Что все при саблях, то и котенку понятно, но и ружья есть, и пистоли. У ворот пушку поставили — так себе пушчонка, но вдруг пушкари умелые найдутся? Знающий человек даже из сапога выстрелить сможет.

— Плохо! — Нечихаев окончательно завладел инициативой разговора, чему Давыдов не препятствовал. — Это открытый мятеж.

— Брать будем, вашбродь? — с надеждой спросил урядник и со странным выражением лица погладил седельные сумки. — Только надо еще по одному заводному коню найти.

— Зачем?

— Ну как же? Помните, какой конфуз о прошлом годе в Бухаре приключился? Вот ведь срам вышел — трофеи на ишаках увозили.

— Погубит тебя, Абрам Соломонович, дуванолюбие,[3]— хмыкнул Нечихаев.

Урядник нисколько не смутился:

— Оно того погубит, кто государеву долю отдавать забывает. У нас все честно!

— Да я же не спорю!

Снедаемый любопытством, Давыдов поспешил вмешаться:

— А что там в Бухаре приключилось, Абрам Соломонович?

Казак картинно приосанился и широко улыбнулся:

— Было дело, да… Наша сотня тогда к самому эмирскому гарему прорубилась… — Взгляд урядника приобрел мечтательность, мгновенно сменившейся жесткостью. — Ну нас там и зажали крепко. Эти, как их… сераскиры. Нет, сардукары… или мамелюки? Тьфу, прости хоссподи!

— А дальше? — чрезвычайно заинтересовавшийся прошлогодними событиями капитан-лейтенант попросил: — Продолжайте.

— Да потом и не случилось ничего такого, — пожал плечами казак. — Пришел Михаил Касьянович с эскадроном, супостата гранатами забросал, пострелял немного, вот мы в живых-то и остались. Ну и оборону вместе держали четверо суток — первый-то штурм немного неудачным оказался.

«А младший лейтенант открывается с неожиданной стороны!» — подумал Денис Васильевич и обратился к Нечихаеву:

— И вас не наградили за сей подвиг, Михаил Касьянович?

— Да разве это подвиг? — отмахнулся командир эскадрона. — Но вообще за ту кампанию отметили, да…

— Их благородие получили брильянты к «Владимиру», «Красное Знамя», и «Георгия» третьей степени, — похвалился Иванов. — А Знамя второе уже.

Удивлению Давыдова не было предела. Это получается, что у юного гусара боевой опыт как бы не больше, чем у него самого? Ведь с орденами сейчас настолько строго и за выслугу лет не дают. И о какой выслуге в столь молодом возрасте может идти речь?

— И вы их не носите, Михаил Касьянович?

— Зачем изображать мишень, Денис Васильевич? Да и перед кем в лесу красоваться?

Вечер того же дня.

Засветло въезжать в городок не стали, дабы избежать потерь среди мирного населения. Никто же не виноват, что паны решились на мятеж? Нет, не виноват. Но при штурме костела пули не будут разбираться в степени вины попавшегося на мушку человека. Они вообще дуры, эти пули. Штык, правда, нисколько не умнее, но к тому приложены опытные руки, умеющие отличить бунтовщика от простого обывателя. Ножи — еще лучше.

— Тепленькими возьмем, — убеждал урядник Давыдова и Нечихаева. — Мои казаки сызмальства научены в темноте дозоры снимать. Весь свет обойди, но лучше не найдешь.

— Абрам Соломонович, — младший лейтенант как раз закончил присоединять ночезрительную трубу к винтовке, — ты меня хочешь обмануть или себя?

Иванов смутился и принялся ковырять землю носком сапога:

— Так вы, гусары, тому особливо учены, а у нас природное.

— Ну вот и полюбуетесь природой, пока мы поработаем.

Урядник тоскливо вздохнул, так как идущим первыми полагалась двойная доля. Но спорить не стал. Понимал прекрасно, что подготовка в гусарском полку наголову превосходит таковую у донцов. А вот не попросить ли Михаила Касьяновича после войны приехать в станицу учителем? И девку ему там справную найти можно…