– Вам здесь нравится? – спросила Николетта. – В Валломброзе?

– Что может быть прекраснее? Потрясающие сады, виды… – Дарси улыбнулась. – Имей я деньги, то перекупила бы поместье в одну минуту. Вам повезло, Кристиано.

– Я это знаю. – Голубые глаза Кристиано довольно сверкнули. – Никто не может поверить, что Ренцо наконец согласился на продажу. Не один год ему предлагали большие деньги. И он не признается, что же так неожиданно заставило его передумать.

Но Дарси знала почему. Она видела боль в его глазах, когда он говорил о разводе родителей, и догадывалась, что смерть мачехи побудила его расстаться с полным горечи прошлым. Он, конечно, всего этого ей не сказал, да и вообще она была удивлена, что он с ней разоткровенничался. Ей даже показалось, что она для него важный человек, больше чем «сексуальная подруга». Но это – фантазия. Намного легче поделиться секретами с человеком, который собирается от тебя уйти.

Секреты… Ее секреты слишком страшны, чтобы рассказывать о них.

Деликатесы сменялись одно за другим: фаршированные цветки цукини, нежная паста, крабы в мягкой скорлупе, вишнево-кремовый десерт. И прекрасные вина из погребов Ренцо. Николетта атаковала Дарси вопросами, а Дарси удавалось избегать прямых ответов, и, наконец, Николетта переключилась на себя любимую. Она с чувством повествовала о том, как росла в престижном районе Париоли в Риме, о школе в Швейцарии и о том, как бегло говорит на четырех языках, а также о том, что у нее в Риме несколько магазинов одежды и ни в одном из них она, разумеется, не работает.

– Вам надо в них побывать, Дарси. Пусть Ренцо купит вам что-нибудь эксклюзивное.

Наверное, у Николетты такой способ тонко намекнуть на ее дешевое платье, но Дарси было это безразлично. Все, о чем она могла думать сейчас, – это быть наедине с Ренцо, а не тратить попусту время на гостей. Она вернулась в их комнату, пока Ренцо прощался с гостями, и лежала обнаженная в постели, поджидая его. Наконец он пришел и закрыл за собой дверь.

– Ты отлично держалась, – сказал он, расстегивая ремень на брюках.

– Отлично? В каком смысле?

– В том, что это было очень милое сочетание твоего вызывающего заявления о своей работе, – пояснил он, стягивая трусы-боксеры, – и искренней похвалы моему поместью. И нечего так на меня смотреть, Дарси. Кристиано это очень понравилось… хотя он никогда не мог устоять перед хорошенькой девушкой. Кстати, он согласен оставить Джизеллу, Паскуале и Стефанию. Он сказал мне это перед тем, как они с Николеттой уехали в Рим.

– Все хорошо, что хорошо кончается? – беспечно заметила Дарси.

– Кто сказал, что кончается? – пробормотал Ренцо, укладываясь на кровать и обнимая ее. – Я-то думал, что ночь – это всего лишь начало.

Они почти не спали. Ренцо будто хотел оставить у нее долгую память о себе как о непревзойденном любовнике, вознося ее снова и снова на пик восторга. Когда в комнату пробились первые рассветные светло-желтые лучи, Дарси опустила глаза, любуясь эротической картинкой: черноволосая голова Ренцо угнездилась у нее между ног, и он касается языком ее разгоряченной кожи.

Наутро Дарси с трудом поднялась, а когда вошла в столовую, то Ренцо уже был там и просматривал газету.

– Мне нужно скоро отправляться в аэропорт, – сказала она.

– Нет, не нужно. Мы полетим вместе на моем самолете, – заявил он, наливая ей кофе.

Дарси села и протянула руку к сахарнице.

«Будь твердой. Помни, что твое будущее не подразумевает богатых владельцев поместий и полетов с ними на личных самолетах».

– Не стоит, – сказала она. – У меня есть обратный билет, и я прекрасно долечу дешевым рейсом.

Он бросил на нее взгляд снисходительно-непреклонный.

– Ты не полетишь дешевым рейсом, Дарси. Ты полетишь со мной на моем самолете.

Если Дарси думала, что поездка с личным шофером на машине была верхом роскоши, то полет на личном самолете Ренцо показал ей, что такое настоящая роскошь. Она не могла не заметить удивленные взгляды двух стюардесс, когда они проходили паспортный контроль в аэропорту Флоренции. Наверняка про нее подумали, насколько она неподходящая спутница для Ренцо со своими дешевыми украшениями и колыхающимся бюстом.

Но Дарси решила не придавать значения таким мелочам, потому что была намерена получить удовольствие за последние несколько часов со своим любовником. И как только он отпустил команду самолета, стянула с него джинсы и шелковые боксеры. Неужели все это в последний раз, когда она касается пальцами напрягшегося от желания тела и в последний раз слышит его глухой стон? Их слияние было медленным и, казалось, никогда не закончится.

Но полет закончился, и закончился слишком быстро. Самолет приземлился в Англии, их ждала машина Ренцо, шофер открыл перед Дарси дверцу, но она не села внутрь.

– Нельзя ли подвезти меня к метро?

Ренцо нахмурился и недовольно поджал губы.

– Дарси, что такое? Я отвезу тебя домой.

– Нет!

Он вдруг улыбнулся:

– Но ты можешь пригласить меня на кофе.

– На кофе?

– Чего ты испугалась? Обычно мужчина привозит женщину домой после уик-энда… такого уик-энда, какой был у нас. Я никогда не видел, где ты живешь.

– Мне это известно. Но ты не интересовался моей жизнью и ясно дал мне это понять.

– Ну, а сейчас заинтересовался, – не отставал он.

«А сейчас слишком поздно, – подумала она. – Почему он не предлагал этого в начале нашего знакомства? Он – богач, у него есть все, чего только пожелает, а теперь, видно, любопытство у него разыгралось, потому что ему в чем-то отказывают».

– У меня очень тесно, вот почему я переезжаю в Норфолк. Тебе не понравится.

– Почему я сам не смогу об этом судить? Или ты стесняешься своей квартиры?

Дарси бросила на него гневный взгляд:

– Я не стесняюсь!

– Тогда в чем проблема?

Дарси трясущимися пальцами открывала входную дверь. Она никогда никого не приглашала в свое убежище. Когда ты всю жизнь делишь комнаты с кем-то, когда тебе стоило огромного труда найти место, где ты можешь побыть одна, когда это место принадлежит только тебе, то оно становится для тебя особенно ценным.

– Входи, – не очень дружелюбно пригласила она Ренцо.

Ренцо вошел, и первое, что он отметил, – это то, что спальня, столовая и кухня – одно помещение. В углу он увидел кровать. Такая узкая.

Второе, что бросалось в глаза, – это чистота и невероятная аккуратность. Архитектор-минималист в нем зааплодировал тому, что у Дарси он не увидел хлама и беспорядка. Но не было ни семейных фотографий, ни безделушек. Единственные украшения – кактус в желтом горшке на подоконнике и зеркало в стиле ар-деко. И книги. Много книг, целые полки, и все расставлены по алфавиту.