Но сегодняшний вечер – это маленькая победа: она приняла в подарок сшитое на заказ платье для престижного бала, который он устраивал для своего благотворительного фонда. Правда, согласилась не сразу. Упрямое стремление Дарси к независимости, которое всегда его возбуждало, начинало сердить – к примеру, ее решение продолжать работу официанткой в кафе.

– Принцессе полагается улыбаться, когда она отправляется на бал, – заметил он, – а не выглядеть так, словно идешь на казнь.

– Ренцо, я не принцесса. Я официантка в платье стоимостью в мою трехмесячную зарплату. – Она потрогала кончиками пальцев перламутровые клипсы, которые переливались подобно радуге на фоне пышных рыжих локонов. – Но я чувствую себя Золушкой.

– Разница есть – в полночь твой наряд не превратится в лохмотья, cara. Когда наступит полночь, ты будешь заниматься куда более приятными делами, чем путешествовать в тыкве. Так что убери озабоченность с лица и подари мне свою очаровательную улыбку.

Дарси, словно марионетка, изобразила приветливую улыбку. Дверца автомобиля открылась, и она, приподняв длинный подол изумрудного платья, осторожно ступила на тротуар в туфлях на высоченных каблуках. Как же быстро привыкаешь к тому, что тебя возят на лимузине, а окружающие готовы оказывать тебе знаки внимания лишь потому, что ты рядом с одним из сильных мира сего. Но намного труднее отделаться от растущего беспокойства, съедавшего ее изнутри вот уже не одну неделю. Это неприятное, тошнотворное ощущение, от которого никуда не денешься.

Потому что она начинает понимать, что увязла. Попала в капкан. Она живет в странном, параллельном мире и увязла в нем. У нее нет сил вырваться, уйти от единственного человека, который смог сделать ее настоящей женщиной.

Почему она не сообразила, что, соглашаясь взять у Ренцо ключ от его квартиры, она тем самым укрепляет связь между ними и разорвать эту связь делается все труднее и труднее? Она не хочет, чтобы сердце у нее выскакивало из груди каждый раз, когда она смотрит на него, а тело тает от мгновенно вспыхнувшего желания. Самый большой страх заключается в том, что Ренцо Сабатини превратился для нее в наркотик, от которого она не в силах отказаться, хотя и сознает, какой наносит себе вред.

Иногда ей даже хотелось, чтобы он устал от нее и выгнал прочь, потому что сама она бессильна покончить с этой связью. Может, тогда она смогла бы начать новую жизнь в Норфолке, о которой почти забыла с того дня, когда Ренцо вручил ей ключ. А затем уложил на узкую кровать в ее скромной квартирке – она теперь бывала там очень редко, лишь в отсутствие Ренцо по делам.

Дарси услышала, как он отпустил шофера на весь вечер, сказав, что они возьмут такси, когда закончится бал. Он такой внимательный к своему персоналу, и неудивительно, что они так к нему привязаны. В голове пронеслось, что лучше бы этого не было, тогда у нее имелось больше причин не чувствовать к нему симпатию. Было бы тогда легче уйти от него, если бы посещения оперы, театра и балов были менее броскими, не столь откровенными.

И вот сейчас он берет ее за руку и ведет к мраморной лестнице с красной ковровой дорожкой, по сторонам которой столпились папарацци. Дарси знала, что они там будут, и знала также, что ей их не избежать. Но зачем так волноваться? Они не собираются смотреть именно на нее – их внимание наверняка будет приковано к голливудской актрисе в вызывающе открытом платье или к ее женатому партнеру, о связи с которым ходили слухи.

Фотовспышки освещали все кругом, и хотя Дарси старалась отворачиваться, но все-таки попала в телеобъектив, направленный прямо на нее. Господи, ну зачем она позволила стилисту заколоть ей волосы наверх, и теперь она не может спрятаться за пологом кудрей? Это – самый пышный прием, который они посещают как пара, и ей никуда не деться, особенно учитывая то, что прием устроил Ренцо, а благотворительный фонд принадлежит ему.

Дарси чувствовала себя подобно лисе, которую преследуют, но как только они вошли в зал и она очутилась среди сверкающего великолепия, то успокоилась. Зал был украшен огромными ветками бело-розовой цветущей вишни – символа надежды, которую фонд Ренцо нес несчастным детям в раздираемых войнами странах. Высокие горящие свечи придавали залу сказочный вид, на небольшой сцене играл струнный оркестр, и разодетые гости переходили от одной группы к другой. Такого великосветского приема она ни разу не посещала. Обед был приготовлен знаменитыми поварами, но, когда перед Дарси появилось первое блюдо, ее желудок как-то странно сжался, и она лишь поковыряла вилкой еду, стараясь не смотреть в тарелку. Хорошо, хоть Ренцо ничего не заметил и не укорил ее за то, что она мало ест, а это происходило с ней последнее время часто. Но сейчас он был занят разговором со сборщиком средств и дарителями, а также фотографировался с бриллиантовым колье – главным лотом на аукционе.

Дарси скрылась в дамской комнате, где плеснула в лицо холодной воды, тошнота прошла, и она вернулась в зал, решив, что все в порядке и она может насладиться вечером. Она поддерживала разговор, когда ее с кем-то знакомили, а потом Ренцо пригласил ее на танец. Это было божественно. Его теплая щека прижата к ее щеке, тело вписалось в ее тело. Они словно созданы друг для друга. Но это не так. Конечно, не так.

Она знала, что долго это не может продолжаться. Он уговорил ее остаться с ним, но если она останется надолго, то ей придется рассказать ему правду. Раскрыть секреты о своем прошлом. Признаться, что она дочь наркоманки и в том, что с этим связано. Он, скорее всего, немедленно положит конец их отношениям. И это самое правильное. Она, конечно, будет страдать, но справится, потому что преодолеть можно все, если не распускаться. Это лучше, чем уйти самой и жить, лелея слабую надежду, что все у них вдруг еще сложится.

– Как чувствует себя самая красивая женщина в зале? – Ренцо склонил голову к ее уху. – Ты, я вижу, довольна всем.

Дарси прикрыла глаза и вдохнула терпкий мужской запах.

– Да.

– Не так уж плохо, как тебе казалось?

– Не так уж плохо.

– Возможно, тебе захочется повторить это?

– Ну, меня можно убедить.

Ренцо улыбнулся:

– Сейчас начнется аукцион. Пойдем и сядем.

Аукционист вышел на сцену и начал предлагать различные лоты, выставленные на продажу. Отпуск на Маврикии, ложа в оперу, билеты на матч «Манчестер Юнайтед» – все это было распродано за баснословные суммы. И тут под рокот публики, умеющей оценить увиденное, было представлено бриллиантовое колье.

Дарси слушала, как росли ставки, и лишь краем глаза замечала, что Ренцо раз от разу лениво поднимал руку. Но вдруг раздались аплодисменты и все головы повернулись к ним – она поняла, что колье приобрел Ренцо. Помощник аукциониста передал ему драгоценность, и… колье оказалось у Дарси на шее. Все глаза были устремлены на нее и на Ренцо. Он защелкнул замочек, и Дарси зажмурилась от сияния бриллиантов.

– Тебе, конечно, следует носить изумруды под цвет глаз, – прошептал Ренцо. – Но раз уж здесь оказались бриллианты, то сойдут и они. Что ты об этом думаешь, cara?