На самом деле, ордер был, на всякий случай. Андрей об этом знал. Но такая уж у Владимира была тактика. Не хотел пугать свидетелей излишними бюрократическими формальностями. Если артачились, тогда конечно, бумага извлекалась на свет божий.

– Да конечно, без проблем! – Анатолий открыл дверь в комнату.

Комната была в бабушкином стиле. Старый потрескавшийся паркет, чугунная батарея, стыдливо прикрытая долгополым выцветшим тюлем, за тюлем пепельница на подоконнике. Доисторический шкаф с зеркалом посередине. Один диван возле двери, один – у окна. На дальнем – аккуратно заправленная пледом постель, на другом – раскиданное одеяло, смятая простынь. Неизменный ковер на стене.

– Который ваш? – как бы из простого любопытства спросил Владимир.

Анатолий показал на заправленный диван у окна.

– Понятно. Курите?

– Нет.

Володя повернулся к Стасу.

– Стас, сделай опись пока, а мы пойдем на кухню, поболтаем. В ванную потом заглянем. Тут ведь совмещенный санузел? – обратился он уже к Анатолию.

– Да, то есть, нет, раздельный, – как ни был Владимир приветлив, Анатолий все равно чувствовал себя не в своей тарелке, возможно из-за Андрея, который своим пристальным хмурым взглядом портил Владимиру всю миролюбивость.

Они прошли на кухню. Андрей понял, что может делать что угодно, только не мешать. Пока Володя заполнял стандартный бланк, выясняя у Анатолия его данные, Андрей вернулся в комнату.

Стас неторопливо писал в блокнот и фотографировал все детали. Андрей двумя пальцами приподнял уголок небрежно висевшей на стуле футболки-поло.

– «Лакоста». Неплохо так, – заметил он вскользь.

– Думаешь – убитого? – без интереса спросил Стас.

– Ну, точно не соседа. В нее два таких как он поместится.

– Красиво жить не запретишь, – отделался Стас шаблонной фразой.

«А вот помешать можно», – цинично подумал Андрей.

Он вернулся на кухню, где Анатолий, уже расслабившись, – наверное, в отсутствии Андрея, – рассказывал Володе о том, какой паршивый человек был его сосед.

Андрея это не особо удивило. Даже на фотографии по искаженному лицу жертвы было видно, что при жизни человек был неприятный. Андрей неплохо разбирался в физиогномике и умел считывать характер. Признаться, он редко встречал по-настоящему приятные лица, но менеджер сразу вызвал у него резкое отвращение. Рассказ Анатолия только подтверждал мнение Андрея об убитом.

Он пригляделся к лицу свидетеля. Обычный парень. Работает. Жена в Ростове. Деньги туда отправляет. Не курит, не пьет, только, может, изредка пивка с ребятами. Не дурак. Обычный. На патологического вруна не похож. Андрей знал, что Владимир его еще будет проверять, и не такой он следователь, чтобы только по одному ощущению вычеркнуть человека из списка подозреваемых, но Андрей уже знал. Анатолий – не маньяк.

– Хорошо, – сказал Владимир, записав слова свидетеля. – Я задам стандартный вопрос – видели ли что-нибудь необычное, странное в тот день или, может быть, накануне?

Анатолий всерьез задумался.

Он видел в тот день, как по двору пробежала черная кошка, которую он там никогда не замечал прежде, но решил следователям об этом не говорить.

– Да нет, наверное, ничего такого, – он пожал плечами.

– Понятно, – Владимир протянул ему свою визитку. – Вот, возьмите. Это мой личный телефон. Если вдруг вспомните что-то – звоните смело. Хоть в час ночи.

Анатолий кивнул.

– Ладно, – он убрал визитку в карман шорт.

Проводил их до двери, сохраняя выражение глубокой задумчивости на лице. Все трое попрощались и вышли.

Володя и Стас спустились по лестнице, Андрей чуть задержался, рассматривая надписи на стене, среди которых цензура была не в почете.

Дверь снова открылась, из нее выглянул Анатолий с озабоченным лицом. Увидев Андрея, он растерялся, но, все же решился и сказал:

– Извините…

Андрей повернулся к нему:

– Да. Что-то вспомнили?

– Ну, да, возможно, – Анатолий чуть поморщился. – Дня за три до всего этого, у нас по двору возле гаражей ходил какой-то мужчина. Немного необычно выглядел. Деловой костюм, портфель такой дорогой, ну вроде крокодиловой кожи. В смысле, для нашего двора странновато смотрелся.

Андрей кивнул.

– Не знаю, имеет ли значение, просто… – Анатолий замялся.

– Все правильно. Очень хорошо, что сказали, – успокоил его Андрей.

Анатолий кивнул и закрыл дверь.

Андрей поспешил вниз, чтобы рассказать об этом Владимиру.

Владимир и Стас дожидались его на улице.

– Крокодиловый портфель? – удивился Володя. – Представляю себе это зрелище.

Андрей и сам представил. Они стояли на потрескавшемся асфальте, который и асфальтом-то по-хорошему назвать нельзя было, между двухэтажным домом с облупившейся бежевой краской и ржавыми рядами гаражей. В стороне расположилась песочница, над ней на веревке, натянутой между двумя покосившимися металлическими столбами, висело белье. Неподалеку стояли два барака. Крокодиловый портфель был эффектным дополнением к этой картинке, ничего не скажешь.

Прошло больше года от последнего всплеска раздражительности Сергея, когда он следил за водителем «соляриса». За это время его мистер Хайд ни разу не просыпался и не давал о себе знать. Это вселяло надежду. У него исчезли головные боли, и совсем не хотелось курить. Даже открылось какое-то доселе неведомое ему дружелюбие. Раньше Сергей только изображал его. Изображал очень хорошо, нередко люди называли его хорошим другом, человеком, на которого можно положиться в трудные минуты. Но прежде это была только маска. А теперь Сергею действительно нравилось вести беседы с Самуилом Аркадьевичем, его всерьез заботило, что сказал ветеринар, после того как Лора, чихуа Самуила Аркадьевича, съела ночью коробку конфет, он искренне радовался свадьбе дочери Юлии Яковлевны, и ему на самом деле стало интересно, как продвигаются дела у Димы в его новом проекте.

С Димой они теперь разговаривали, как настоящие друзья. Сергей даже немного рассказал ему о своем детстве в деревне, но того привел в такой ужас рассказ о том, как мать заживо сварила курицу, что больше о деревне Сергей не распространялся.

Он сидел в кабинете, изучая документы.

– Сергей Сергеевич, к вам Надежда Петровна, – голос секретаря вывел из задумчивости.

Пришла его любимая ипэшница.

– Сергей Сергеич! – дама, укутанная в долгополое пурпурное платье, как в саван, взирая из-под шляпы в тон платью, молитвенно сложила руки. – Только вы сможете меня спасти! Я погибаю!

Сергей улыбнулся и, обойдя стол, предложил даме кресло.