Припарковав машину у тротуара, Стивен выскочил наружу, оставив куклу на переднем сиденье. Влетев в подъезд, он пробежал взглядом висевшие в фойе латунные таблички с фамилиями жильцов. Да, все верно! Он не ошибся и приехал куда надо. Нажав наугад кнопку звонка на первой же попавшейся табличке, принялся ждать. Прошло несколько мгновений. Гудение, щелчок отпирающегося замка внутренней двери – и Стивен внутри здания. Детектив принялся проворно подниматься по лестнице – его путь лежал на третий этаж. Добравшись до второго этажа, Карелла замер на лестничной площадке и вытащил табельное оружие – револьвер системы Смита-Вессона калибра 9 мм. Ствол у револьвера был сантиметров шесть, и потому доставать его было просто, не страшась, что он зацепится за одежду. Весил он чуть меньше килограмма, в длину имел пятнадцать сантиметров, резная рукоять из орехового дерева была украшена фирменной, знакомой всем монограммой «S&W». Из него можно было выпустить шесть пуль без перезарядки.

Добравшись до третьего этажа, Карелла двинулся по коридору. Еще внизу, в фойе, он узнал номер квартиры человека, который ему был нужен. Фамилия значилась на почтовом ящике, на котором стояло «34». Как оказалось, квартира располагалась в самом конце коридора. Стивен прижал ухо к двери и прислушался. Изнутри до него доносились приглушенные голоса – мужской и женский. «Чего ты ждешь? Давай вышибай дверь, – подбодрил сам себя Карелла, – у тебя есть все основания для ареста. Выбей дверь, пальни пару раз, если придется, – внутри преступник. Как говорится, наш клиент». Стивен отпрянул от двери, вжался спиной в стену напротив, поднял правую ногу, согнув ее в колене, а потом со всей силы двинул ею, стараясь нанести удар поближе к замку.

Дерево брызнуло щепой, с мясом вырвало замок, дверь распахнулась внутрь. Сжав револьвер в правой руке, Карелла переступил порог. Он увидел лишь роскошную черноволосую красавицу в теле, сидевшую, скрестив ноги, на диване лицом к двери. На ее лице застыло удивленно-озадаченное выражение. Секундочку… Он же слышал не только женский, но и мужской голос! Где же…

Карелла резко повернулся. До него неожиданно дошло, что он очутился в квартире-«распашонке» и мужчина может находиться как справа, так и слева от него, вне пределов видимости. Карелла интуитивно повернулся направо: ведь он был правшой и пистолет держал в правой руке. Это было ошибкой, едва не стоившей ему жизни.

Мужчина оказался слева.

Карелла слишком поздно услышал, как к нему приближается противник. Он начал поворачиваться и даже успел мельком увидеть светлые прямые волосы, совсем как у Сонни Тафтса, а потом в лицо сыщику врезалось что-то тяжелое и очень твердое, и все погрузилось во мрак.

Мебель в маленькой комнате, по сути дела, отсутствовала – лишь справа от двери стоял деревянный стул. Напротив двери имелось два окна, задернутых занавесками зеленого цвета. Комнатушка была метра три с половиной в ширину и четыре с половиной метра в длину. У одной из стен, прямо посередине, находилась батарея.

Карелла заморгал, вглядываясь в полумрак.

Из окна с улицы доносился приглушенный шум вечернего города. Порой края занавесок вспыхивали светом неоновых огней вывесок. «Интересно, сколько сейчас времени?» – подумалось Стивену. Он было начал поднимать левую руку, чтобы посмотреть на часы, но тут же обнаружил, что прикован наручниками к батарее. Наручники были его собственными. Человек, застегнувший на нем наручники, явно торопился и потому не церемонился – металл больно впивался в кожу рук. Второй наручник оказался защелкнут вокруг трубы, тянувшейся от батареи. Часы пропали. Вместе с ними исчезли и патроны, и револьвер, и ремень, и кошелек. Даже мелочь из карманов выгребли, заодно стащив с него носки с ботинками. Лицо болело просто адски. Подняв правую руку, Стивен его ощупал. Щеку и висок покрывала корка запекшейся крови. Снова опустив взгляд, Карелла посмотрел на батарею. Затем он заглянул за нее – не мешало бы узнать, как она крепится к стене. Если что, можно будет попытаться…

Тут он услышал, как в замочную скважину вставили ключ. Только теперь до Стивена дошло, что он жив, но осознание этого факта вызвало у него не радость, а ужас. Почему его оставили в живых? Быть может, человек, который сейчас отпирает дверь, собирается исправить эту оплошность?

Щелкнул замок.

Под потолком вспыхнул свет.

В комнату вошла брюнетка в теле. Именно она сидела на диване, когда Карелла столь отважно и безрассудно вышиб дверь квартиры. В руках девушка держала поднос. Стоило ей переступить порог, как Стивен тут же учуял аромат кофе и сильный запах духов, которыми пользовалась брюнетка.

– Привет, – промолвила она.

– Привет, – эхом отозвался Карелла.

– Как спалось?

– Прекрасно.

Девушка была крупной – куда крупнее, чем показалось Карелле, когда он впервые увидел ее на диване. Телосложением она напоминала танцовщицу. Росту в ней было под метр восемьдесят, а упругие полные груди грозились вот-вот порвать блузку свободного покроя с большим вырезом. Юбка, заканчивавшаяся чуть выше колена, плотно облегала крутые бедра. Брюнетка оказалась обладательницей длинных точеных ножек – совсем как у танцовщицы. Они были удивительно белыми, с изящными лодыжками и четко очерченными икрами. Брюнетка тихо прикрыла за собой дверь и практически неслышно заскользила по комнате. Черные тапки на ее ногах гасили звуки шагов, напоминавших тихий шепот.

Девушка двигалась медленно, словно лунатик. В этих плавных движениях было что-то сладострастное. Создавалось впечатление, что она прекрасно знает о том, сколь соблазнительно выглядит ее роскошная фигура. При этом было понятно, что она может быть кем угодно – преданной женой или шлюхой, святой или грешницей, – мужчины неизменно будут пытаться овладеть ее телом и из раза в раз преуспевать в этом, не выказывая ни малейшего к ней снисхождения. Она была жертвой и ступала очень осторожно – так двигается человек, познавший на собственной шкуре, что такое побои, и теперь в любой момент ожидающий нападения. Ее настороженность, сексуальная фигура, осознание собственной привлекательности и доступности, осознание неотвратимости будущих поползновений на ее честь, читавшиеся в выражении лица брюнетки, будили самые невероятные фантазии, самые гадкие порочные грезы, таящиеся в глубинах души каждого мужчины. Бледное лицо девушки обрамляли волосы цвета вороньего крыла. Судя по лицу брюнетки, она многого натерпелась за свою жизнь. Глаза у девушки были подведены, как у Клеопатры. Когда-то ей сделали пластическую операцию на носу, но теперь он начал утрачивать приданную ему благородную форму. От этого казалось, что его только что сломали, и это служило еще одной дополнительной деталью, создающей образ жертвы. Губы алели яркой помадой. Губы куклы, губы шлюхи, которые никогда не стеснялись в выборе выражений… Губы, которые творили все, к чему их только можно принудить…

– Я принесла тебе кофе, – промолвила брюнетка чуть ли не шепотом и двинулась к детективу.

Карелла не спускал с нее взгляда. У него возникло ощущение, что девушка может, не дрогнув, убить – и для нее это будет столь же просто, сколь одарить мужчину поцелуем. «И почему я еще жив?» – снова подумалось Стивену.