Так и ходит Энике, все собирает и плетет, только моя янтарная бусинка если и попала в ее ожерелье, то не на ту нить, затерялась среди драгоценных камней. Видно, мне, чужеродной, нет места среди цвета Высших Домов и их отпрысков, хоть так получилось, что по чьей-то воле родилась я именно среди них. Остается — смириться с тем, что есть, и принимать указания родичей как должное, платя за то, что позволили повисеть с ними на одной золотой нити. Только радости от такой жизни, помнится, было мало, потому как всегда летело вслед «бастардка», при маминой жизни шепотом, а после того как ее не стало, даже прислуга в доме не чуралась говорить это слово вслух. Бастардкой я буду всегда и везде, даже если в умывальне меня станут мылить жгучим мылом, драть лыковым мочалом и втирать в кожу пахучие масла. Такое, увы, не смывается — невозможно смыть то, что вытравлено в умах людей ядом их собственной желчи.

— И еще, Гинтаре, — серьезно проговорил вайдил. — В Латгелии сейчас очень неспокойно.

Вообще-то сейчас всюду неспокойно. В бурное время живем. Эльфийской империи неймется от того, что под боком у них некогда захудалое княжество превратилось среди своих болотных равнин в государство с крепким военным кулаком. Привыкли эльфы быть везде и во всем первыми из-за своих изобретений и находок, особенно в сфере смертоубийства. Да, в чем в чем, а в своей древнейшей магии эльфы были сильны, поэтому и связываться с ними боялись. Только одно дело — держаться от них подальше, и совсем другое — когда они сами никому житья не дают, суют свой нос, куда не следует.

Но старого жреца, видимо, мало интересовали проблемы империи Анорион, он продолжил говорить о своих тревогах:

— Многих в королевстве не устраивает нынешняя власть. — Вайдил Фьерн встал и подошел к своему излюбленному месту у окна. — Король слишком молод, а канцлер из некогда опального Дома…

Он замолчал, погрузившись в свои тяжкие думы, а я принялась выуживать в памяти хоть что-то из истории. Мне больше нравилось читать старинные летописные своды, а о чем марают пергамент нынешние писцы и к каким событиям зовут их перья, было сокрыто мраком. Но если мне не изменяла память, отец теперешнего лорда Вардаса некогда поднял восстание против предыдущего короля Удвига, но проиграл финальную битву войскам Ольг…

Погодите-ка!!!

Ну правильно, как раз вайдилу Фьерну и проиграл! Вот почему у канцлера на нашего жреца зуб! Все-таки историю пишут победители, и тут старые фолианты не врут. А текущие события — это только слухи и домыслы. Чувствую, чтобы вникнуть в суть нынешней внешнеполитической и внутридворцовой обстановки, придется всерьез засесть за вестовые листки в библиотеке… лорда Браггитаса. Я тяжело вздохнула — нет, слишком резкие перемены могут пагубно сказаться на моих нервах.

— Есть вещи, Гинтаре, о которых мы не в силах забыть, — снова заговорил жрец, разглядывая сад за окном. — Хотели бы, но не можем и не имеем права, потому что существует совесть, способность нашего разума, которая нам не подвластна.

— Достопочтенный вайдил, — невозмутимо перебила вайдела Беата монотонную речь старого жреца. — Не кажется ли вам, что для девочки на сегодня и так слишком много потрясений?!

Женщина возмущенно посмотрела в сторону окна и продолжила:

— А вы пытаетесь запутать бедного ребенка еще и в мирских грехах. Побойтесь Всевышнего Дейваса!

— Не беспокойтесь, вайдела, — улыбнулся старик в ответ на ее негодование. — Я просто хочу предупредить Гинтаре о возможных опасностях, которыми полны светлейшие покои королевского дворца.

— И так понятно, какие это опасности, — снова возмутилась жрица нерасторопности старика и устремила на меня грозный взор. «Ну, началось», — возникла мысль в и без того слегка кружащейся голове.

— Будьте осторожны, Гинтаре, — как ни в чем не бывало продолжила жрица. — Что бы вы там себе ни думали, найдется немало охотников до вас самой, естественно, из-за вашего происхождения будут и такие, которые не побрезгуют даже тем…

— Достаточно, достопочтеннейшая, — на этот раз наступила очередь вайдила прервать жрицу.

— Я только хотела сказать… — стала обиженно оправдываться старушка.

— Уверен, что ничего такого вы не имели в виду.

— Да, но…

— А все ваши уроки по правилам общения с бравыми молодыми людьми, будем надеяться, Гинтаре за столько лет все же усвоила. Правда? — Вайдил посмотрел прямо на меня.

— Д-да, конечно! — от желания продемонстрировать рвение я даже запнулась.

— Вот и замечательно! А теперь, уважаемая вайдела, — старик говорил мягко, почти ласково, только бы не обидеть достопочтенную старушку. — Я хотел бы поговорить с Гинтой об очень важных делах.

— Н-но…

— Не могли бы вы проследить за нашими гостями, чтобы, не дай Пречистая, они не подвергли излишним соблазнам наших послушниц?

— О! — спохватилась жрица. — И правда, сегодня в обители слишком много дознавателей!

— О том же и я толкую, — поддакнул жрец, незаметно подмигнув мне. И откуда в хмуром настоятеле нашей обители столько озорства?

— Ах, и эта несносная Людвика, убереги ее Пречистая от глупости! — забормотала расстроенная старушка. — Как я раньше-то не догадалась…

Всплеснув руками, вайдела покинула приемную жреца с выражением растерянности на лице и в явно расстроенных чувствах. Старик только виновато улыбнулся и пожал плечами, закрыв за женщиной дверь.

— Что поделать, — заговорил он, все еще улыбаясь. — Иногда приходится прибегать вот к таким маленьким маневрам, чтобы отвлечь ее от очередных наставлений.

— Что вы, отче. — Я тоже улыбнулась в ответ. — Думаю, столь занятой особе полезно подкреплять благое слово благим же делом.

— М-да, — протянул вайдил в ответ, задумчиво поглаживая свою седую бороду. — Нет никого на свете добрее и мудрее нашей наставницы, но как только речь заходит о девичьей чести, благоразумие слегка отказывает ей. В хорошем смысле, конечно, — спохватился старичок. — Секрет кроется в ее далеком прошлом… но мы сейчас не об этом.

Он снова сел напротив меня.

— Послушай, Гинтаре, я понимаю, что для тебя сегодняшний день был полон потрясений. — Он сделал паузу и очень серьезно посмотрел на меня. — Но мне и правда нужно очень серьезно с тобой поговорить.

— Я вас слушаю… — осторожно произнесла, приготовившись добросовестно выслушать все, что скажет жрец.

— Запомни, эти мои слова — только для твоих ушей. — Голос вайдила опустился до шепота. — Мне было видение… во сне. Два дня назад.

Я сглотнула и поспешно кивнула.

— Я видел… видел бескрайние поля огней среди необъятной пустоты. Сердце мое пело, пока не начала расти моя собственная тень. Из нее вытянулись когтистые руки. Черные руки стали душить меня. Их было много — многие тысячи. Они душили, рвали, кромсали. И разлом, Великий разлом, проходящий прямо через меня, черные пальцы распахнули, будто створки ворот. Нить, связующая миры, порвется с последним моим дыханием, а небесные сферы лопнут, столкнувшись, и обратятся в пыль.