Ага, похоже, что я ухватил маленькую ниточку. Мне угрожали, а потом… Вернее, не мне угрожали, а этому пухлому отверженцу, в теле которого я сейчас нахожусь. И потом я очнулся в новом теле. Интересно девки пляшут…

— Что? Ты ничего не помнишь?

— Нет, не помню. Я и имени твоего не помню, красотка, — подмигнул я девушке. — А уж такое тело забыть невозможно…

Она моментально посуровела. Только что улыбалась уголками губ, а сейчас… словно хмурое облачко набросило тень на привлекательное лицо.

— Не смей так говорить, плеб… Прости, Такаги-сан, — опомнилась девушка. — Я иногда забываюсь. Забываю, что ты такой же, как и я… Неужели тебя так сильно ударили?

— Да вообще капец. Башню до сих пор ломит, — почесал я затылок. — Ты это… извини меня, не сердись, если что… хотел сделать комплимент, но неудачно. Что-то в башке сместилось и я в край потерял берега. Так как твоё имя? Давай начнем знакомство с чистого листа? Меня вот зовут Изаму Такаги.

Тут я должен был сделать какой-то поклон, но в рот мне ноги, если я знаю, какой именно. Поэтому и поклонился также, как делал это у мастера Норобу, то есть по-русски от души, в ноги и ещё со взмахом руки. Хорошо ещё, что никого не зашиб.

Конечно же нельзя нагнетать обстановку. Если девчонка более-менее дружелюбно ко мне относится, то не нужно её отталкивать. Она может помочь в деле разведки и получения информации. А уж когда я узнаю, кто заказал Изаму Такаги, то смогу отомстить за хозяина нового тела…

Нет, мне плевать и на предыдущего владельца, и на его родителей в рабстве, тем более что я никогда не знал своих, но… Неправильно это как-то. Не по-людски. Из принципа верну ему должок, а потом начну новую жизнь. Не люблю быть обязанным. Вот поэтому и посылал на хер все банки с их кредитными предложениями в своей прошлой жизни.

— Меня зовут Кацуми Утида, — поклонилась девушка в ответ.

Поклонилась не так низко, как я, но зато с улыбкой. Это уже что-то да значит. В деле получения информации лучше иметь союзника, чем врага. Глупость, но истина. Тем более истина, что при взгляде на нас лица других школьников приобретали тот высокомерно-презрительный оттенок, какой можно охарактеризовать как «король наступил в коровью лепешку».

Эх, надавать бы по щам парочке подобных рож, чтобы кровью смыть напускную спесь.

— Очень и очень приятно. Кацуми, я потерял свой шкафчик с обувью. Буду весьма признателен, если поможешь его отыскать, — улыбнулся как можно шире.

— Лучше называй меня Утида-сан, — подняла пальчик девушка. — Мы не настолько хорошо знакомы, чтобы ты мог называть меня по имени.

— Заметано, Утида-сан, — подмигнул я в ответ. — Так поможешь в раскопках?

— Вообще-то стихия Земли больше подходит тебе, Такаги. Для захоронений и раскопок… Ладно, плохая шутка. Но так уж и быть, спишу всё на твою временную потерю памяти. Надеюсь, что вскоре она восстановится.

После таких слов девушка уверенной походкой прошла вглубь стеллажей и показала на самое нижнее отделение внизу:

— Вот твоя сменка, Такаги. Не забывай больше.

— Не забуду, Утида-сан. Ни сменку не забуду, ни твои откровенно прекрасные глаза, в которых я тону, как…

— Тебя и в самом деле сильно ударили по голове, Такаги, если опять несешь откровенную пошлятину и чушь. Переобувайся и пойдем на урок, — отрезала Кацуми.

Отрезать-то она отрезала, напустила суровый вид, но вот чуть расширенные зрачки и легкое покраснение на скулах скрыть не смогла. Ей явно понравились мои слова. Что же, она вполне себе симпатичная девчонка. Как только вытяну из неё всю информацию, так можно будет соблазнить и затянуть в койку. Ух, что я с ней тогда сделаю…

Но пока нельзя. Пока что она друг без члена — так и надо к ней относиться, чтобы не спугнуть. Я вытащил на свет такие старые тапочки, что казалось будто в них не один мамонт умер. И ещё… Как только я наклонил подошву, то по ней прокатились продолговатые черные комочки, похожие на пропаренный рис.

Вот только подобный рис несъедобный…

Твари… Кто-то щедро насыпал в сменную обувь мышиный помет. Решили поиздеваться над пацаном из нижнего сословия? В груди защемило. Ну что же, надо найти тех, кто любит так шутить и устроить им революцию. Если тут отменили кастовую дискриминацию, то надо огнем и мечом выжечь остатки её существования. Хотя бы в отдельно взятой школе.

Я рванул за резиновые лямки, а потом за задники. Они оторвались с резким треском. Теперь эта древнее произведение искусства годится только в качестве мышиного туалета. После этого я вернулся с порванными увабаки к Кацуми и со вздохом отправил их в мусорное ведро. Туда им и дорога.

— Кто-то испортил сменку, придется просто помыть обувь в туалете, — пожал я плечами.

— Но Такаги, учитель тебя отправит за другой обувью.

— Что же, тогда придется идти и покупать, — беззаботно отмахнулся я и уставился на того парня, которого недавно толкнул.

Кацуми начала переобуваться, а я не мог оторвать взгляда от молодого человека. Вернее, от той, кто стояла рядом с ним.

К нему прилипла симпатичная девушка и шептала на ухо всяческие скабрезности. Да-да, это было не чтение стихов с выражением. Она шептала про то, что вскоре сделает с ним. Парень задумчиво смотрел перед собой и всячески делал вид, что ему не интересно. Но у него уши дымились от тех слов, которые девчонка задвигала ему.

Да она как будто пересказывала порнофильм. С такими подробностями и так красиво. Всё-таки хорошо, что я умею читать по губам — очень полезное свойство, когда от тебя стараются скрыть информацию.

Девушка увидела мой взгляд и скорчила ту самую рожицу, о которой я недавно упоминал. Ну, вы должны помнить про «короля в навозной лепешке». Высокомерно-презрительное… Бррр, аж мороз по коже. Я сделал вид, что не смотрю на них. Красотка хмыкнула и забыла про моё существование. После этого эпизода она снова уткнулась губами в ухо Окамото.

— …И не включай свет. Не переживай, потом я всё слижу, — шептала девушка в ухо парню. — До урока ещё есть пятнадцать минут, так что мы успеем. Я жду тебя в подсобке со швабрами. Поторопись, Масаши…

Она легко чмокнула парня в щеку, а потом невесомой походкой направилась по коридору. Тот продолжил стоять, но я видел, что он всеми силами сдерживается, чтобы не рвануть следом. Ждет, пока спадет эрекция? Чтобы не идти с оттопыренными штанами и стать посмешищем?

Я повернулся к Кацуми.

— Я думаю, что если явлюсь со шваброй на урок, то смогу смягчить сердце учителя. Далеко отсюда подсобка? — в моей голове только мелькнула шальная мысль, а рот уже начал действовать.

— За углом и направо, через две двери. Не знаю, Такаги, вряд ли учителю это понравится, — Кацуми с сомнением покачала головой.

— А наш класс где?

— На втором этаже, там же надпись…