Тевзадзе снова отпустил голову.

— Хватит, — попросил он, — вы уже поняли, что там никого небыло. Но я все равно не убивал. Честное слово, я его не убивал.

Дронго взглянул на Славина.

— Нужно уходить, — предложил он, — и скажите, чтобы емувызвали врача. Пусть ему сделают укол. Чтобы он сегодня поспал и немногоуспокоился.

— Я попрошу. Но не уверен, что они согласятся, — шепотомответил Славин.

Дронго поднялся. Подошел к заключенному. Взглянул на негосверху вниз. И протянул ему руку.

— Я постараюсь проверить все ваши показания, — сказал он.

— Вы мне верите? — удивился Тевзадзе.

— Я привык верить людям, — ответил Дронго, — и немногособственной интуиции.

Заключенный протянул ему руку. Они обменялись крепкимрукопожатием.

— На вашем месте я бы не поверил ни одному моему слову исразу уехал бы в Москву, — честно признался Тевзадзе.

— Именно поэтому я и не уеду, — ответил Дронго, — я привыкпоступать не так, как все остальные. До свидания. И думайте больше о своейдочери. Это лучше, чем рассуждать о том, почему бог решил вас оставить. Может,наоборот, он послал вам это испытание, чтобы проверить силу вашего духа. Обэтом тоже подумайте.

Славин кивнул на прощание заключенному и вызвал сержанта.Тевзадзе ушел, не сказав больше ни слова. После того как увели заключенного,они вышли в коридор.

— Что вы об этом думаете? — спросил Вячеслав, когда онипроходили по коридору.

— Не знаю, — ответил Дронго, — но, возможно, ты прав. Еслион действительно убил полковника, значит, мне нужно срочно менять своюпрофессию. А если не он, то поверить в мистику. Но ни к тому, ни к другому я неготов. Значит, будем работать. Ты все-таки заставил меня остаться в этомгороде.

Гостиница «Звезда» находилась недалеко от следственногоизолятора, в котором содержался заключенный Тевзадзе. Это было бывшееобщежитие, переделанное в гостиницу. На четырех этажах размещалось околодвадцати номеров, мрачноватых и сыроватых, но довольно опрятных и чистых. Здесьостанавливались обычно бизнесмены средней руки и чиновники, прибывающие вгород. В гостинице работали буфет и ресторан, которые были открыты доодиннадцати часов вечера. Дронго и Славин поужинали в ресторане картофельнымпюре и сосисками. Славин заказал себе пива и спросил своего напарника, что онбудет пить.

— Воду, — ответил Дронго, — воду без газа.

— Здесь неплохое пиво, — заметил Славин. — ИзСанкт-Петербурга. Может, попробуете?

— Я вообще не пью пива, — пояснил Дронго, — и избегаюалкоголя. Иногда в самолете позволяю себе немного водки с томатным соком, чтобырасслабиться. Или пью хорошее красное вино. Могу выпить текилу. Одну или дверюмки. Но большие порции спиртного могут надолго вывести меня из состоянияравновесия.

— Ясно, — улыбнулся Вячеслав, — а мне было даже неудобно,что такой известный человек, как вы, будет ужинать со мной в этом ресторане.

— Нормальный ресторан, — заметил Дронго, — а пюре ссосисками напоминает детство. У нас такие обеды давали в школе. Или впионерских лагерях. Поэтому не дергайся. Я гурман и знаю почти все рестораны,имеющие три звезды Мишлена в Европе. Я даже обедал у мсье Жирарду — самогоизвестного шеф-повара, который возглавляет ресторан в местечке Крисье, вШвейцарии. К нему записываются на месяцы вперед. Но, если нужно, я могутпоужинать и всухомятку. Или вообще питаться консервами. Я человекнеприхотливый, но, когда требуется, и гурман.

— Убедили, — рассмеялся Славин, — тогда я спокоен. Намзаказаны два отдельных номера, хотя отель далеко не пятизвездочный.

— И в этом тоже нет ничего ужасного, — возразил Дронго, — яуже поднимался в свой номер. Чистый, аккуратный, свежая постель, нормальнаяванная комната. Жить можно. Телевизор работает. И давай договоримся, что ты небудешь из-за этого комплексовать.

— Я хотел заказать номер в другом отеле.

— Знаю. В более дорогом. Ты думаешь, мне не известно,сколько платят адвокатам, которых отправляют в подобные командировки? Ты ведьприкрепленный адвокат, и Тевзадзе не обязан тебе платить. Поэтому будем житьздесь, и не смей ничего предпринимать, чтобы переехать в другой отель. Мнеудобно и здесь. Теперь давай продумаем наш план на завтра. Мне нужнообязательно побывать на месте, где произошло убийство. Первый пункт… — Славиндостал блокнот и начал записывать, — мне нужно будет поехать на мебельный комбинати побеседовать с людьми, с которыми работал Тевзадзе. С директором обязательно.Это второй пункт.

Теперь еще один момент. Мне нужно будет встретиться и сколлегами Проталина, поговорить с ними. Хотя понимаю, что сделать это будетдостаточно сложно.

— Они не захотят разговаривать с вами, — сказал Славин, — выдолжны понимать их чувства…

— Нужно будет обязательно с ними поговорить. И еще одинмомент. Ты говорил, что во время гибели новгородского ОМОНа погибли почти все,кроме троих. Один из выживших был полковник Проталин. А остальные? Кто былидвое остальных?

— Широбоков и Кичинский, — вспомнил Славин, — об этом всезнают. Я даже читал статью об их подвигах. Кичинский был ранен, и Проталинбуквально вынес его на себе. Широбоков их прикрывал, он был водителем ихмашины. Сейчас Широбоков уже капитан, работает участковым. Тогда он был совсеммолодым человеком — двадцать лет. А Кичинский переехал в Рязань, живет иработает там. Ему уже сорок четыре года. Он подполковник милиции и работаетначальником уголовного розыска.

— Широбоков был участковым того участка, где погиб Проталин?— быстро уточнил Дронго.

— Нет. Это я тоже проверял. Он работает в другом концегорода. Все характеризуют его как спокойного, уравновешенного человека.

— Ты молодец. Успел проверить все, что нужно. Ты сам еговидел?

— Нет. Я два раза ему звонил, но он не захотел со мнойвстречаться. И вообще сотрудники милиции не хотят со мной разговаривать. Боюсь,что и с вами они не очень охотно будут общаться. Я особенно не настаивал, мнеобъяснили, как они переживают по поводу смерти Проталина. И вообще речь идет обубийстве их начальника. В таких случаях все стражи порядка обычно солидарны.Нигде в мире не любят, когда убивают их офицеров.

— И еще мне нужно встретиться с дочерью Тевзадзе и с ееженихом.

— Ну, это как раз сделать нетрудно. Они живут здесьнедалеко. И она единственная, кто охотно шел со мной на любые контакты. Еслихотите, я могу позвонить ей прямо сейчас.

— Уже девять вечера, — взглянул на часы Дронго, — давайзвони. Она живет одна?