class="p">– Да, было бы неплохо заменить старый газ на новый, а то, знаете.... «Циклон Б» разработал еврей, ещё в начале двадцатых, когда Германия была в плену у этих унтерменшей.

– Да, рейхсфюрер, я помню. Родственников этого жида, кстати, уничтожили в лагере смерти именно изобретённым им газом.

– Вот это ирония, верно Эдуард!?

Эдуард Май широко улыбнулся и закивал, явно испытывая облегчение от того, что великий и ужасный Гиммлер, чьё близкое присутствие давило атлантовым грузом, отошел от него к другим сотрудникам.

Послышался шум открывающейся переборки и в зал вошли юнкеры СС. Они принесли несколько больших армейских ящиков, положили их на пол и встали по стойке смирно. Гиммлер подошёл к ящикам, осмотрел их, дал унтер-офицерам знак, и те, козырнув, сразу же вышли, закрыв за собой переборку.

Все присутствующие косились на ящики, но не отвлекались от бесед и выпивки, ожидая, когда сам президент или директор затребуют их внимания. Гиммлер поймал взгляд директора Вюста и кивнул в сторону. Вдвоём они отошли в пустую часть помещения, чтобы их разговор был не слышен.

– Неужели сегодня мы проведём ритуал, даже не верится!

– Да, мой дорогой Вальтер. Все задержки были оттого, что экспедиция долго не могла вернуться из Мексики. Но теперь всё, весь рецепт у нас, так что сейчас начнём. Из твоих людей точно никто не в курсе?

– Что ты, Генрих! Никто. Надеюсь, наш друг Рудольф передал хороший материал. Сам он не приедет?

– Да ну! Какого черта ему здесь делать. Хотя, зная его любопытную натуру, уверен, он многое бы отдал за то, чтобы здесь быть, если б ему было известно – что именно мы хотим осуществить.

– Ещё бы. Думаю, ему интересно было бы увидеть – что можно ещё делать с материалом. Ведь что они только не перепробовали там, в Аушвице. Один доктор Хирт скольких препарировал.

– Да, Вальтер, уверен, Рудольф бы обрадовался. Но сегодня у нас столь секретное дело, что знаем о нем только вы, я и фюрер. Для прочих – просто увеселение.

– Генрих, позволь я ещё раз уточню. Нам нужно… «уловить дух жертвы»? Так?

– Суть жертвы. Точнее – сущность. Чтобы препарат, раскрывающий механизм родовой памяти, работал, нужно непременно, чтобы в нем присутствовала энергия жертвоприношения.

– Потому-то и свидетели нужны.

– Конечно. Если мы просто расстреляем этих жидов, их жизненная сила выветрится в космос, а когда они умрут в специальном ритуале, тогда в эпифеномене всеобщего сознания останется нечто вроде записи: «жертва принесена».

– Как если «галочку» поставить.

– Вроде этого. Черт, сколько мы  уже это обсуждали. Надеюсь, ты готов.

– Готов. Просто на этот раз мы совсем близко подошли, так близко, что даже страшновато. Вдруг получится.

– Сомнения – удел слабых и неполноценных! Выбрось их из головы и растопчи сапогом!

– Слушаюсь, герр президент!

Гиммлер повернулся к собравшимся и приподнял руку вверх. Все тут же замолчали и повернулись к нему. Он кивнул гауптштурмфюреру из охраны, тот, козырнув, подошёл к висевшему на стене щиту управления и дернул несколько рычагов, расположенных на нем. Дальняя стена зала внезапно начала разъезжаться в стороны. Для многих это было полнейшей неожиданностью, они пугались и вздрагивали. Гауптштурмфюрер дернул ещё один рычаг и освещение в зале погасло. Все сотрудники завороженно всматривались в разраставшуюся в стене щель, из которой шёл слабый свет.

Гиммлер и Вюст переглянулись, на лицах обоих были самодовольные ухмылки.

Стена окончательно разъехалась и перед собравшимися возник длинный коридор, метров в пятнадцать длиной, и на пару метров уже чем сам зал.

Рубильник щелкнул, в коридоре зажегся яркий свет. Сам зал оставался неосвещенным.

– Господа, – громко сказал Гиммлер, – прошу вас, разбирайте наушники, будет громко.

После слов о наушниках все насторожились. На лицах многих можно было прочитать не то испуг, не то вожделение.

Унтер-офицеры из охраны начали открывать ящики и раздавать эбонитовые наушники. Гиммлер подошёл к другому, третьему ящику, открыл его сам и достал оттуда пистолет-пулемёт МП-40.

Оружие было новым, автоматы специально привезли со склада. Рейхсфюрер вытащил магазин и отдал гауптштурмфюреру, который, в свою очередь, передал его своим подчиненным, и они быстро снарядили его патронами. Гиммлер вставил магазин и взвёл затвор.

– Ну что, господа, фюрер никогда не забывает заслуг подданных Германии. Вы хорошо работали, добились многих успехов, и вот вам благодарность от властей. Вам предоставлена возможность лично поучаствовать в очищении Германии от жидовской скверны, а заодно – и просто поразвлечься. Итак, перед вами настоящий тир с движущимися мишенями!

После последних слов в дальнем конце коридора, который оказался огневым рубежом, послышались какие-то звуки. Там что-то открылось и у стенки оказалось несколько голых тощих фигур. На головах у несчастных были маски животных из папье-маше: зайцы, медведи, волки и лисы. Было очевидно, что благодаря этим маскам они ничего не могли видеть. Руки у живых мишеней были связаны за спиной.

Сотрудники Аненербе немного замешкались. Для некоторых, в основном для руководителей отделов, все это было не в новинку, и они, подтрунивая друг над другом, стали подходить к унтер-офицерам охраны, чтобы взять у них оружие, наушники и запасные магазины, которые те спешно снаряжали патронами.

Привезённые из концлагеря узники неуверенно перетаптывались, стараясь хоть как-то сориентироваться в пространстве. Их было семеро: пять мужчин (или подростков), и две женщины (тоже неопределенного возраста).

Рудольф Левин, бывалый в таких делах, уверенной рукой взвёл затвор и стал выбирать себе возможную мишень. Он заметил, что ещё и ноги узников были спутаны веревками, дабы у них не появилось шанса проворно двигаться.

Как только все сотрудники экипировались и встали в шеренгу, директор Вюст сказал что-то на ухо Гиммлеру и обратился к своим подчинённым.

– Друзья! Не побоюсь этого слова, братья по оружию! Сегодня мы не просто развлекаемся, не просто уничтожаем недочеловеков, это, как известно – не совсем наша работа. Нет, друзья, сегодня мы должны уничтожить эти особи в качестве приношения жертвы Великой Германии! Пусть их жизненная энергия послужит процветанию Рейха!

Директор окончил речь, сотрудники невпопад закричали «хайль Гитлер!», и увидели на столе откуда-то взявшийся ворох непонятных вещей.

– Надевайте, – сказал директор, – Это важная часть ритуала.

Сотрудники разобрали вещи и начали их примерять. Это оказались искусно сделанные явно большими знатоками дела маски орлов, вроде тех, что носили ацтекские войны или жрецы.

– Вот теперь все готово, – сказал Гиммлер, стоя у переборки. – Господин директор, оставляю вас ответственным за проведение ритуала, мне пора. До встречи господа.

Господа снова невпопад крикнули «хайль Гитлер». Гиммлер вышел вместе с охраной и запер дверь. Директор Вюст надел маску, вскинул свой МП, прицелился в узников и сказал: «Не